Продолжение. Начало см. в «Дне» № 192-193
Карл Маркс считался в Советском Союзе высшим авторитетом, но написанную им в 1856—1857 гг. работу «Разоблачения дипломатической истории XVIII века» Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС смог опубликовать только на втором этапе горбачевской «перестройки». И не случайно! Изо всех тезисов, содержавшихся в ней, советская историография активно использовала только один: «Татарское иго не только подавляло, но и унижало и иссушало саму душу народа, который стал его жертвой». Но в этой работе были и другие интересные тезисы, которые не устраивали тесно связанных с органами агитации и пропаганды официальных историков. Например, такой: «Подобно тому, как империя Карла Великого предшествовала образованию современных Франции, Германии и Италии, так и империя Рюриковичей предшествовала образованию Польши, Литвы, прибалтийских поселений, Турции и самой Московии». Следовательно, не прямая преемственность, которую можно вывести из династии, а двоюродная или троюродная кровность. Или такой тезис: «Колыбелью Московии было кровавое болото монгольского рабства, а не суровая слава эпохи норманнов». Здесь, как говорится, ни прибавить, ни отнять 1.
6. Обосновать государственное единство Южной и Северо-Восточной Руси событиями социально-политической истории практически невозможно. Эти регионы связывают только общее пребывание в средневековой Киевской Руси и династия Рюриковичей, перервавшаяся в Московском государстве со смертью Федора Ивановича в 1598 г., а в Галицко-Волынском — со смертью в 1323 г. Андрея и Льва Юрьевичей, которые вели свою родословную от Даниила Романовича Галицкого. После монгольского завоевания судьба обоих регионов складывалась по-разному.
Правящий класс Северо-Восточной Руси, который на принципах подчиненности интегрировался с правящим классом Золотой Орды, после распада этого государства вобрал в себя его элиту. Русифицированные и воцерковленные представители татаро-монгольского нобилитета получили равные с великорусской элитой права. В годы царствования Ивана IV Грозного социальные отношения в рождавшейся империи окончательно утвердились в своей азиатской форме. Сельское население, которое в период татаро-монгольского господства крепко держалось за христианство православного обряда (отсюда термин, который обозначал в русском языке людей сельскохозяйственного труда: крестьяне), стало превращаться в холопов своих господ, а господа — в холопов своего царя.
Социально-политическая история Южной Руси была связана с Великим княжеством Литовским, Польским королевством и объединенной Речью Посполитой. Как и в Московском государстве, здесь утверждалось крепостное право, которое в конце концов привело к крестьянской войне, начавшейся одновременно с казацким восстанием в 1648 г. Вместе с тем отношения внутри правящего класса базировались на принципах европейского феодализма, который в конкретных условиях Речи Посполитой перерос в полную беспомощность монарха при политическом всесилии магнатов. Это обстоятельство способствовало превращению крестьянской войны в национальную революцию, в ходе которой родилось Казацкое государство гетмана Богдана Хмельницкого.
Следовательно, историческая судьба Южной и Северо-Восточной Руси по-разному складывалась в течение многих веков, вплоть до Переяславской рады в 1654 г.
7. В. Ключевский записал, что в лице князя Андрея Боголюбского (1120—1174) на историческую сцену впервые ступил великоросс. Насколько это утверждение отвечает истине?
По-видимому, рано говорить о сформированных уже в XII ст. народностях, причем не только в Восточной, но и в Западной Европе. Вообще трудно определить точную дату появления французов, англичан или испанцев, хотя в Западной Европе никогда не прерывалась письменная традиция. Все-таки формирование современных наций было длительным процессом. Тем более невозможно точно датировать появление россиян, украинцев и белорусов в Восточной Европе. В доступных нам письменных источниках XI—XIII ст. использовался общий для всей территории Древней Руси наддиалектный литературный язык. После татаро-монгольского погрома летописная традиция исчезла на длительный период — со второй половины XIII до второй половины XV ст. Этот период историки называют «темными веками». Былины киевского цикла сохранились только в памяти населения Северной России и дошли до нас в записях конца XVIII ст. на соответствующем языке. Тогда же начали фиксироваться наблюдения над языковыми диалектами в разных регионах Восточной Европы. Ретроспективный анализ диалектных отличий в совокупности с отрывочными данными эпиграфики и языковых особенностей новгородских берестяных грамот дает результат, хотя и не очень определенный. По-видимому, можно говорить о формировании на основе известных нам летописных племенных союзов четырех восточнославянских народностей. Одна из них — новгородско-псковская — не дожила до наших дней. После подчинения Новгорода в 1478 г. Иван III десятками тысяч уничтожал или депортировал население этой боярской республики. Ужасную традицию продолжил Иван IV, и до конца XVI ст. местное население Северной России ассимилировалось великороссами.
Названия восточнославянских народностей родились в канцелярии вселенского православного патриарха с резиденцией в Константинополе. В его ведении находились Болгарская, Сербская, Греческая и другие церкви. Митрополит Киевский и всея Руси, соответственно, возглавлял Русскую церковь.
По приказу вселенского патриарха митрополит Максим в 1299 г. покинул разоренный татаро-монголами Киев и перебрался во Владимир-на-Клязьме. Рассматривая в 1303 г. ходатайство галицкого князя Юрия Львовича об основании отдельной митрополии, в Константинополе решили называть Галицко-Волынское и Киевское княжества Малой Русью (Микра Русь), то есть старшей, первичной. Соответственно северо-восточный регион и Новгород назвали Великой Русью (Мегале Русь). Эти названия появились по греческой аналогии: Элладу называли Микра Геллас, а колонизированные греками территории — Макро Геллас. Мазовецкий князь Болеслав-Юрий, появившийся в Галицко-Волынской Руси в 1324 г. после гибели последних Рюриковичей, титуловал себя «королем Малой Руси».
В царских канцеляриях эти названия были переосмыслены: Малая Русь стала считаться второстепенной, а Великую Русь назвали старшей, первичной. Сразу после Переяславской рады царь Алексей Михайлович Романов начал титуловать себя так: «всея Великия и Малыя и Белыя Руси самодержец».
8. Вожаку казацкого восстания на Запорожье Б. Хмельницкому удалось превратить свое выступление в масштабную крестьянскую войну. Никогда раньше подобные войны в Европе не перерастали в революции, поскольку представляли собой неорганизованное стихийное сопротивление крестьянских масс. Однако в Украине существовало казачество как организованная корпорация профессиональных военных. Хмельницкий заключил военный союз с крымским ханом и в борьбе с войсками польского короля перестроил Казацкое государство.
Крах польского землевладения способствовал распространению казачества среди почти всего украинского крестьянства, но привел к угасанию крестьянской войны. Дополнительной причиной потери революционного потенциала стал раскол в лагере борцов за независимость в результате стремления казацкой старшины получить в собственность землю с крестьянами. Гетману пришлось искать союзников за пределами Украины. Однако помощь со стороны Российского государства обернулась вассальной зависимостью и разрушением тех контуров национальной государственности, которые уже сформировались.
Трагическая судьба Украинской революции имела одну глубинную причину: Восточная Европа отставала в своем развитии от Западной на 100—150 лет. Сложилась странная ситуация, когда товарно-денежные отношения на территории Речи Посполитой развивались не в недрах «третьего сословия», а среди шляхты и магнатов при участии полностью зависимых от них еврейских финансовых кругов. Казаки внесли организованность в национально-освободительную войну, которой не было в предыдущих европейских крестьянских войнах. Но они не смогли сделать необратимым процесс формирования национальной государственности, потому что сами формировались как сословие феодального общества, а не как экономически самостоятельный класс капиталистического общества.
Украинская революция XVII ст. выпадает из ряда буржуазных революций, однако остается революцией, в которой тесно переплелись социальные, национально-освободительные и религиозные составляющие. В той части Украины, которая отошла к Российскому государству, возобновились общественные отношения, свойственные традиционному обществу, но в крепостнической, а не феодальной оболочке. Царское государство начало постепенно переваривать украинский гетманат. Но для самого гетманата возобновление социальных отношений традиционного общества было органичным процессом. Крестьян по благословению царей начали закрепощать не только российские помещики, но и казацкая старшина.
Гетманское государство было окончательно ликвидировано указом Екатерины II в ноябре 1764 г. Полково-сотенный административный уклад Гетманщины оставался до 1782 г. В дальнейшем территория Украины была разделена на наместничества, а в 1796 г. во всей стране внедрялось губернское разделение.
9. Российская империя одновременно была и традиционной, и колониальной. Традиционные империи формировались до эпохи Великих географических открытий, а колониальные — уже тогда, когда в передовых странах Европы начали складываться нации, господствующие круги которых стремились эксплуатировать другие, более отсталые народы. В таких империях страна-завоеватель становилась метрополией, что обеспечивало ей ускоренное развитие за счет ресурсов порабощенных народов. Как правило, колонии представляли собой заморские территории. Исключением была Россия, которая стремительно продвигалась по суходолу на новые территории за периметром границ.
Учитывая дуализм Российской империи, исследователи по-разному определяли в ней пределы метрополии и колоний. Собственно, разница в подходах проявилась, когда появился вопрос о статусе Украины: была ли она частью метрополии или ее следует считать колонией?
Такой вопрос мог возникнуть только в послереволюционные времена, когда царская империя исчезла, а Украина в границах, определенных Центральной Радой, впервые стала геополитическим понятием. Это значит, что Украина в Российской империи не была ни колонией, ни частью метрополии. Чтобы представлять собой часть целого, то есть метрополии, или целое в виде колонии, нужно было существовать. Между тем империя делала вид, что не существует и никогда не существовало ни украинского народа, ни территории, на которой он живет. Тот, кто был убежден, что он не россиянин, всегда попадал в ситуацию, схожую с той, в которой оказался Тарас Шевченко. В 1858 г. он не принял предложение М. Максимовича сотрудничать со славянофильским журналом «Парус». Поэт так аргументировал свою позицию: «»Парус» в своем универсале перечислил всю славянскую братию, а о нас и не вспомнил, спасибо ему. Мы уже, видишь, очень близкие родственники. Когда наш отец горел, их отец руки грел» 2.
Распространенное в украинском обществе мнение о колониальном положении Украины в Российской империи впервые подверг сомнению выдающийся украинский мыслитель Иван Лысяк-Рудницкий. В статье «Роль Украины в новейшей истории», опубликованной журналом «Сучасність» в 1966 г., он писал: «Некоторые историки-экономисты, которые работали во время раннего советского периода (М. Слабченко, М. Яворский, А. Оглоблин, М. Волобуев), для определения положения Украины в прежней царской империи употребляли термин «колониализм». Выбор этого понятия, заимствованного из марксистского арсенала, не был непременно счастливый. У Царской России были настоящие колонии, как Закавказье и Туркестан, но Украину нельзя причислять к ним. Администрация рассматривала Украину скорее как принадлежащую к ядру коренных провинций Европейской России. Экономический прогресс Украины («Юга России») во многих отношениях шагал быстрее, чем московского центра» 3.
Действительно, положение украинцев качественно отличалось от положения других покоренных народов. Украинцы считались частью имперской нации, но только тогда, когда соглашались рассматривать себя малороссами.
Вопросы о том, надо ли отделяться от имперской нации, а если надо, то каким образом, появились сразу после Переяславской рады. Национально-освободительная борьба украинского народа, начиная с XIX ст., когда он осознал себя нацией, соизмеримой с другими европейскими нациями, была направлена в первую очередь не на обретение независимости, а на осознание необходимости отделения от имперской нации. Результативность усилий двух крупнейших славянских народов — польского и украинского в борьбе с построенной российским народом империей зависела прежде всего от осознания собственной идентичности. Поляки не имели проблем с идентичностью и боролись за возобновление потерянной государственности. Империя противостояла им, осознавая историческую, религиозную, психологическую и любую другую обособленность польского народа. Такое осознание придавало противостоянию циничную форму посягательств на свободу другого народа как со стороны имперских институтов, так и со стороны российского общества. Особый цинизм ситуации состоял в том, что прогрессивные круги российского общества были солидарны с империализмом государства. Реакцией Александра Пушкина на польское восстание 1830 г. было блестящее по форме, как и все, что выходило из-под пера гениального поэта, стихотворение «Клеветникам России». Солидарность с империей обусловливала в конечном итоге трагическую судьбу как самого Пушкина, так и всей российской прогрессивной интеллигенции — во все времена.
В отличие от поляков у украинской интеллигенции были проблемы с идентичностью, начиная со времен, когда она предприняла попытку заручиться поддержкой православного царя в борьбе с наступлением польского католицизма. После Переяславской рады царизм поставил ее перед выбором: либо встретить полное содействие государства в достижении профессионального успеха ценой потери национальной идентичности, либо подвергнуться репрессиям. В среде культурной и экономической элиты всегда находились люди, которые добивались успеха в разных сферах деятельности, но не считали нужным терять национальную идентичность. Те, кто шел путем Тараса Шевченко, уступали в численности тем, кто выбирал судьбу Николая Гоголя. Но количественные параметры не были решающими.
Политика царского правительства в украинском вопросе от Переяславской рады и до падения самодержавия охарактеризована с предельной точностью и лаконизмом одним из самых блестящих государственных деятелей России Петром Столыпиным: «Наше правительство с XVII столетия постоянно боролось с движением, известным в наше время под именем украинского и олицетворяющим собой устройство Малорусской Украины на автономно-национально-территориальных началах. Национальное и политическое стремление настолько тесно связаны, что в нашу государственную задачу не может не входить устранение всех подобных обстоятельств, в особенности искусственных среди одноплеменных народностей» 4.
За полтысячи лет до возникновения Московского государства арабские географы называли Черное море (в античные времена — Понт Эвксинский) Русьским. Сборник норм древнерусского права «Руська правда» появился на несколько веков раньше московского «Судебника». Русьская улица в старинном Львове, Русьское воеводство 1434—1772 гг. с центром во Львове, «Руська трійця» 1833—1837 гг. во Львовской семинарии, Главная русьская рада, возникшая в Галичине во время революции 1848—1849 гг., и много других событий и явлений связаны с первичным самоназванием украинцев. Но Московское государство назвало себя российским, а народу, который его создавал, присвоило самоназвание в виде прилагательного «русский» к существительному «Русь». Путем такой несложной операции Российское государство присвоило себе Киевскую Русь. Оставалось под лозунгом «сбора русских земель» включить в новую империю потомков тех, кто создавал Киевскую Русь, что и было сделано после Переяславской рады. Русичи, русины, рутены (латинизированная форма) были переименованы в малороссов — этнографическую «ветвь» якобы единого российского племени.
Осознавая опасности номинативного обезличивания, украинская интеллигенция в XIX ст. назвала свой народ согласно существующему с XII ст. этнотопониму «Украина». Термин «украинец» стал вызовом для великодержавных шовинистов имперской нации. Насколько удачным оказался этот вызов, ярко показывает эпизод из истории освободительных движений украинского народа. В 1918 г. группа российских политических деятелей обратилась к руководителям Антанты с просьбой послать войска в Украину и предостерегала их от переговоров с лидерами Украинской Народной Республики. В памятной записке, авторство которой приписывается председателю партии конституционных демократов, блестящему историку, ученику В. Ключевского Павлу Милюкову, подчеркивалось: «Официальное признание слов «Украина» и «украинцы» неминуемо повлечет за собой уменьшение русского народа более чем на треть и отрежет русские земли от Черного моря. Если бы даже «Украина» на мировом конгрессе и была включена в состав Российской державы, но сохранила это название, то мы бы оставили и на будущее богатое поле деятельности для сепаратистов, потому что пока существует отдельный народ, до тех пор притязание на свое отдельное государство всегда будет иметь почву и право» 5.
10. В канун Российской революции казалось, что стремления украинцев к национальному самоопределению тормозятся только имперскими кругами, объединявшимися вокруг царя-самодержца. Но во взбудораженной революцией стране количество врагов украинского суверенитета начало множиться с поражающей скоростью. Наряду с белым движением, которое стремилось реставрировать имперские порядки, «украинского вопроса» вплотную не видели ни сторонники конституционной демократии (партия кадетов), ни социалистические течения — от умеренных до экстремистских. В послереволюционной Украине политические партии с одинаковыми общественно-политическими и социально-экономическими программами раскололись по национальному признаку (конституционные демократы и социалисты-федералисты, социалисты-революционеры и украинские эсеры). Временное правительство, которое пришло к власти в Петрограде после свержения царизма, откладывало решение фундаментальных проблем на будущее, до Учредительного собрания. Центральная Рада не собиралась, однако, медлить с решением национального вопроса. Владимир Винниченко, который вскоре прибыл в Петроград во главе представительской делегации, ребром поставил вопрос об автономии.
В украинско-российских переговорах трудности начались уже с определения границ Украины. Украинская делегация выехала на переговоры со справками Академии наук, в которых анализировались итоги первой Всероссийской переписи населения в 1897 г. Перепись удостоверяла, что украиноязычное население преобладало в трех губерниях Правобережья (Волынской, Подольской и Киевской), трех губерниях Левобережья (Полтавской, Харьковской и Черниговской) и трех губерниях Юга России (Катеринославской, Херсонской и Таврической). Преобладало украиноязычное население и в некоторых уездах других губерний, которые граничили с основным ареалом расселения украинцев. Большинство населения в них составляли молдаване, поляки, белорусы и россияне. Однако Центральная Рада считала необходимым обозначить сначала контуры Украины на картах с губернским административно-территориальным разделением. Украинцы преобладали и в Кубанской области, казацкое население которой пользовалось самоуправлением. Уважая права казацкой Кубани, Центральная Рада считала преждевременным поднимать перед российским правительством вопрос о включении области в состав украинской автономии.
Окончание читайте в следующем выпуске
страницы «Украина Incognita»
1 Маркс Карл. Разоблачение дипломатической истории XVIII века // Вопросы истории (Москва). — 1989, №4. — С.4,5.
2 Шевченко Т. Зібрання творів у шести томах. — Т. 6. — К., 2003. — С. 176.
3 Лисяк-Рудницький Іван. Історичні есе. К., 1994. — С. 149.
4 Цит. за: Щеголев С.И. Украинское движение как современный этап южнорусского сепаратизма. — К., 1912. — С. 277.
5 Дорошенко Дмитро. Українська гетьманська держава 1918 р. — Нью-Йорк, 1954. — С. 411.
