«Наш завзятий Головатий не вмре, не загине... От де, люди,
наша слава, слава України!» Кто не помнит строк оригинала Тарасового послания
«До Основ'яненка»? Хоть и исчезло из поэзии после редакторской правки Пантелеймона
Кулиша имя славного казацкого атамана. В конечном счете и сам автор впоследствии
не вернул его, готовя в 1858 году последнее прижизненное издание «Кобзаря».
В такой редакции, собственно, и дошли поэтические строки Шевченко к потомкам:
«Наша дума, наша пісня
Не вмре, не загине...
От де, люди, наша слава,
Слава України!»
Такой же непростой, как судьба этой строфы послания Поэта
«Основ'яненкові», была судьба Антона Головатого, в трагические последние
дни жизни ставшего кошевым атаманом Черноморского казацкого войска. Славная
память о нем ровно через 210 лет после взятия казаками турецкой крепости
Хаджибей (ныне территория Октябрьского района Одессы) увековечена прекрасной
скульптурной композицией на одной из центральных одесских площадей — Старобазарной.
Храбрый атаман, по замыслу авторов скульптуры О.Токарева и В.Чепелева,
будто остановился на минутку отдохнуть, присев на камне рядом с боевым
конем и углубившись в думы о будущем. Да так и застыли оба в бронзе — неподалеку
от высокой колонны с ангелом-хранителем Одессы и Украины, у подножия которой
находятся два камня с рельефами-рассказами о становлении города и государства
и взятии черноморцами турецкой крепости.
2 сентября, когда на глазах тысяч одесситов упало покрывало
со скульптурной композиции, прошли торжественным маршем на площади перед
монументом потомки Запорожского казачества — парадные «коробки» войск Южного
оперативного командования. И так будет ежегодно — в День возрождения украинского
города- порта (2 сентября 1794 года), который после освобождения от турецкого
гарнизона был перестроен освободителями и 3 января 1795-го переименован
из Хаджибея в Одессу. Подписала проект перестройки порта и переименовала
древний город-крепость русская императрица Екатерина II по предложению
своего статс-секретаря Андриана Грибовского, выходца из казаческого рода
бывшего гетмана Ивана Сулимы. Первое летописное упоминание о славянском
поселении-пристани Коцюбеев (турецкий вариант Хаджибей), входящем в состав
Великого княжества Литовского, датируется еще 1415 годом, когда отсюда
было отправлено по морю судно в Константинополь. Для подготовки празднования
в 2015 году 600-летия первого письменного упоминания о Хаджибее-Одессе
в облцентре уже создан и действует авторитетный общественный комитет.
Между тем установить, где и когда родился сам казацкий
атаман Антон Головатый, историкам пока что так и не удалось. Нет точных
данных о месте гибели и о дате смерти. Николай Аркас называет 12 января,
а Андриан Кащенко — 28 января 1797 года... Впервые в архивных материалах
имя запорожского военного судьи А.Головатого зафиксировано в 1774 году,
когда совет Запорожского войска посылает его в Петербург во главе делегации
добиться от императрицы возвращения казакам исконных украинских земель,
незадолго перед тем отнятых царским правительством под славяно-сербские
и слободские поселения, а также переданных донскому казачеству. Полгода
ищет Головатый «правды» в столичных дворцах, наверное, не до конца осознавая
то, что лишний раз демонстрирует чиновничеству и самой Екатерине II духовный
надлом и слабость запорожского казачества. Впрочем, и тогда некоторые казаки
понимали: приглашение иностранцев-колонистов на украинские земли и щедрая
их раздача придворным — часть имперской программы насильственной русификации.
Не успели казаки вернуться, как в северной столице начали
готовить указ о разоружении казачества, отнятии всех земель и уничтожения
самой Сечи навсегда. В большой поход «на зачистку Сечи» снаряжалась 86-тысячная
армия под командованием генерала Текелия, серба по национальности. Даже
в крупные «турецкие кампании» таких армий не собирали! Численность «личного
состава» гарнизона Сечи составляла тогда всего 9 тысяч.
Не имеем оснований утверждать о том, участвовал или не
участвовал военный судья с товарищами-казаками в обороне Хортицы, которая,
как известно, была непродолжительной. Недавние союзники подкрались к островному
гарнизону ночью, по-волчьи. Сотни казаков метнулись к складам — за боеприпасами
и пушками, но взять их удалось только после вытеснения изменников — «сторонников»
сложения оружия. Закончилось все для казацких «коллаборационистов», включительно
с кошевым Петром Калнышевским, позорной смертью, кандалами и ссылкой в
Сибирь — тем, собственно, чего и заслужили.
И все же не удалось россиянам истребить запорожцев «всех
до одного». Часть казацкого гарнизона все-таки сумела вырваться из пылающей
Сечи. Несколько тысяч запорожцев бежали в южные степи, а оттуда — кто куда:
одни в плавни Дуная, где попробовали восстановить Сечь. Другие — поселились
на берегах Тилигульского и Хаджибейского лиманов, вблизи Очакова. В те
же годы беглецы заселили и северную околицу нынешней Одессы — называемую
Пересыпью, а некоторые запорожцы осели на черноморском побережье — неподалеку
нынешнего Херсона. Когда фельдмаршал Г.Потемкин (сам считал честью быть
приписанным к Сечи почетным казаком под именем Нечеса) обратился спустя
несколько лет с призывом к бывшим запорожцам: восстановить казацкое войско.
Антон Головатый, ставший опять военным писарем, Сидор Белый и еще около
тысячи казаков собрались и образовали так называемый «Васильковский Кош».
Головатый особенно отличился во время морских боев с турками
у Очаковской крепости, где в 1788 году сошлись турецкая и русская эскадры.
Во время одной из жестоких баталий сильный ветер «прижал» команды русских
парусников к берегу. Однако благодаря неожиданному маневру и поддержке
казацкой флотилии, в состав которой входило и несколько десятков байдаков
(больших гребных лодок) с легкими пушками на борту, турецкая эскадра бой
проиграла. Смертельное ранение в бою атамана С.Белого не остановило казаков.
Тогдашние отряды бесстрашных казаков-черноморцев стали, по сути, прообразом
нынешней морской пехоты...
Заметим: именно в те годы Россия стремилась закрепиться
на Черном море, а препятствием была прежде всего грозная Очаковская крепость.
Несколько раз российские войска пытались высадиться и захватить остров
Березань и крепость. Наступила, в конечном счете, очередь и казацкой флотилии,
которая имела на вооружении только фальконеты (легкие пушки). Под огнем
противника 800 черноморцев на трех десятках байдаков под командой Головатого
быстро высадились на остров, под каменные стены крепости, атаковали и смяли
первые ряды турков, захватили батарею и из захваченных 20-и пушек ударили
по «османам». После нескольких часов боя гарнизон сложил оружие.
Пораженный отвагой черноморцев, фельдмаршал Потемкин тут
же вручил Головатому Георгиевский крест. Следующий офицерский знак отличия
— орден святого Владимира — украсил грудь бесстрашного атамана после штурма
Измаильской крепости, при взятии которой сыграла важную роль казацкая флотилия
и высаженный с нее десант. После жестоких боев в руках казаков оказалось
26 боевых турецких знамен, правда, и более 400 черноморцев «сложили головы».
По мнению исследователей, именно после этих изнурительных боев — за Измаил
и Килию — Головатый узнал, что стал героем народной песни «Від Кілії до
Ізмайлова покопані шанці».
Точных подробностей о том, как действовал Головатый при
штурме Хаджибея (Одессы), не найдено до сих пор. В августе 1789-го получил
он ордер (приказ) взять крепость. В наступление казаки пошли тремя конными
и тремя пешими полками, рядом с батальоном русской пехоты. Турки не выдержали
стремительной атаки — крепость пала. После этого была продолжена перестройка
(а не начато строительство, как это на протяжении многих лет трактовали
и до сих пор трактуют официозная историография и местная власть) древнеукраинского
города-гавани. Именно казаки-черноморцы стали первыми обитателями освобожденного
города и его строителями, расширяя гавань, наращивая портовые сооружения.
Как говорится в одном из царских указов тех лет, они скоро «завели себе
хозяйство и построили собственные дома». Стоит привести и слова потомка
первого «мэра» города И. де-Рибаса: «Россия утвердилась в Хаджибее под
топот запорожского гопака».
Головатый становится полковником, его боевой товарищ Захар
Чепига — бригадиром «верного Черноморского казацкого войска». Отмечает
имперский Петербург и других бывших сечевиков. Но, впрочем, готовит и свежий
«карательный» указ. О переселении закаленных в боях «верных черноморцев»
подальше от уничтоженной Сечи и Украины — в далекую Тамань. Кстати, спешно
подписывая 30 июля 1792 года указ о выдворении казаков из Украины для ведения
военных кампаний с чеченцами, осетинами и другими народами Северного Кавказа,
удовлетворенная проектом императрица нарушает и собственное строгое запрещение
— не допускать «на будущее время и самого названия Запорожских казаков».
Императрица «подарила» казакам «в области Таврической остров Фанагорию,
с землей между рекой Кубань и Азовского моря лежащего и простирающегося
от Фанагории к морю до Ейского городка... «. Фактически отправляла на верную
смерть, оставляя отвоеванные у турков земли в междуречье Днестра и Буга
для раздачи своим придворным.
Трудно понять дальнейшие действия Головатого, опять отправившегося
в Петербург — бить челом перед царицей, чтобы не переселяла казаков с украинских
земель. Все зря. Сразу же после переселения казаков ждал новый поход —
на горцев вблизи Баку. Гнилой каспийский климат косил болезнями казацкие
ряды не хуже, чем вражеские пули. Занемог и сам Головатый, так и не успев
узнать, что именно в те январские дни 1797-го (по мнению исследователей)
назначил его новый русский император Павел I кошевым атаманом Черноморского
войска. Он и был, как считают историки, последним кошевым черноморцев.
Потомки, вслед за Шевченко, вспомнили и увековечили подвиги
«нашого завзятого Головатого».
