В контексте украинской литературы ХХ века Юрий Косач, чье яркое творчество приходит к украинскому читателю с таким опозданием, может показаться слишком экзотическим и даже парадоксальным. Необычными покажутся уже даже сюжеты, темы, авантюрные персонажи Косача, которые переживают множество приключений в самых разных уголках Европы. Это и эпоха Хмельницкого, и Великая французская революция, и Освободительная война сороковых годов…
Впрочем, разговоры об экзотичности этой прозы в принципе имеют такие же основания, как и анализ ее связей с несколькими уважаемыми художественными традициями. Это стилизация украинского бароккового письма, использование опыта французского символизма, утонченный психологический анализ... Отдаленные эпохи, разные художественные вкусы, разные ценности. Поэт, прозаик, драматург, один из активных организаторов художественной жизни послевоенной эмиграции, Юрий Косач имел отношение ко многим событиям литературной истории своей эпохи. Его эволюция видится непростой и довольно противоречивой.
Родился Юрий Косач 18 декабря 1909 года в Киеве. Сын Николая Косача, младшего брата Леси Украинки, в детстве подолгу бывал в Колодяжном. В благородной и старинной семье Драгомановых-Косачей (генеалогия Косачей связана с ХIV веком, с отцами государственности балканской державы — Герцеговины) сохранялись традиции украинской казацкой старшины, традиции декабристов и политэмигрантов, поэтов и мыслителей — и Юрий ощущает себя причастным к духовному наследию Михаила Драгоманова, Елены Пчилки, Леси Украинки...
Одной из сквозных в творчестве Косача представляется проблема формирования и сохранения национальной элиты, ощущения «рыцарства», которое переходит в кровь и налагает долг служения, отстаивания определенных идеалов и ценностей. Затем он учился во львовской гимназии, на юридическом факультете Варшавского университета, отдал дань коммунистическим иллюзиям. В 1932 г. отбывал срок в польской тюрьме, а потом эмигрировал во Францию.
В тридцатые годы во Львове один за другим выходят сборники стихотворений и рассказов «Чорна пані» (1931), «Черлень» (1935), «Клубок Аріадни» (1937), «Чарівна Україна» (1937). В прошлом внимание художника привлекают фигуры тех соотечественников, которые были интегрированы в европейский культурный процесс, причастны к значительным историческим событиям. Это, скажем, денационализированный потомок знаменитого старшинского рода, которого мучает тайна собственного прошлого, желание обрести утраченную самотождественность («Голос здалека»), или же блестящий дипломат, сын гетмана Андрей Разумовский («Вечір у Розумовського») или молодой черниговский дидыч Юрий Рославец, испытавший удивительные приключения, сопровождая любимую женщину — княжну Тараканову (роман «Володарка Понтиди»).
В 1945 году в Германии группа литераторов учреждает МУР (Творческое Украинское Движение — Мистецький Український Рух) — организацию, которая должна была консолидировать украинских культурных деятелей, безотносительно к их идеологическим убеждениям. С МУРом связаны имена таких значительных писателей, как Виктор Петров-Домонтович, Игорь Костецкий, Евгений Маланюк, Юрий Шерех-Шевелев... Все они активно сотрудничают во многих муровских журналах, в частности в мюнхенской «Арке», которая была одним из лучших украинских изданий ХХ столетия («Арку» блестяще оформлял, кстати, Яков Гниздовский).
Юрий Косач принадлежал к наиболее последовательным муровским европеистам. Его взгляд на Украину — одновременно и изнутри и словно со стороны, на всех исторических сюжетах лежит печать определенной экзотичности. «Корни его экзотизма, — писал Юрий Шерех, — в том, что он не находит такую Украину, как он представлял и желал, а другой он не знает или, скорее всего, не может понять как целости. Образ остается для него загадочным. И он начинает искать Украину не в Украине, а в Европе, как П. Кулиш когда-то искал — результат подобного конфликта — по очереди в Санкт-Петербурге, в Варшаве и в Стамбуле.
Та огромная работа разума и чувства, которую проделало поколение двадцатых годов, не дошла до Косача — может, из-за оторванности от родной почвы, может, из- за самого склада его темперамента». (Ю. Шерех. Не для дітей. — Нью-Йорк, 1964. — С. 198). Блестящий дипломат Андрей Разумовский предстает у Косача хозяином одного из самых знаменитых европейских салонов, где творится большая политика. «Син чабана із глухих Лемешів, а потім, за химерною примхою долі, за казковою витівкою життя, — гетьмана всієї України, пропалив свій слід по Європі від краю до краю, блиснув по дворах і столицях найзнаменитіших династій, важив не раз у душі долі народів і держав…»
Художественный вкус в основном не изменяет Юрию Косачу, он умеет избыток патетики уравновешивать нотками иронии. Сановные гости Разумовского сразу стали карликами рядом с гениальным современником Бетховеном, хотя композитор чувствует себя чужим и одиноким в модной гостиной дипломата, и только старый хозяин смог ощутить в этой необычной музыке утверждение новой эстетики, осознать, что когда «нас с вами вспомнят через сто-двести лет наши потомки, то только потому, что мы имели счастье слушать игру самого Бетховена». Еще одну представительницу национальной элиты, вдову одного из последних украинских гетманов Анастасию Скоропадскую («Глухівська пані») Косач изображает в кризисное для нее время. Умной, властной женщине открывается тщетность надежд на возвращение «Богдановых пактов», общение с российскими властителями окончательно убедило ее, что теперь «всем правит не Глухов, а Москва», и нечего надеяться на подаренную из чужих рук свободу.
Трактовка прозаиком роли Ивана Скоропадского отлична от общепринятой, в предсмертных видениях «глуховская пани» пытается оправдать мужа перед Иваном Мазепой, перед Украиной как человека, который в безвыходной ситуации сделал все, что мог. Косача неизменно интересовала сама психология человека в кризисной, пороговой ситуации. После ряда рассказов, повестей, посвященных украинскому прошлому, он обращается к более широкому романному полотну, в центре которого — эпоха и личность Богдана Хмельницкого. Роман «День гніву» (1948) многоплановый, здесь выразительно показан целый ряд исторических личностей — Хмельницкий, Кривонос, Ярема Вишневецкий...
Повесть «Еней та життя інших» (1946) писалась как произведение животрепещуще идеологическое и современное, в смысле его связанности с философскими и идейными поисками муровских времен, с процессами мировоззренческого самоопределения послевоенного поколения, которое порывало с утилитаризмом весниковства и находило новые ориентиры в ситуации поражения и эмиграционной беспочвенности. Понятия беспочвенности и отчуждения чрезвычайно важны для интерпретации творчества многих представителей этой творческой группировки. У Юрия Косача они теснейшим образом связаны с экзистенциалистским контекстом.
Реакцией на поражение УНР была философия труда, которая в конце 40-х гг. уже многим казалась неприемлемой. И расчет с весниковством, «прощание со вчера» (Ю. Шерех) едва ли не в первую очередь определяет эволюцию главного героя повести Косача.
Возможно, самое большое достижение повести как раз в том, что финал остается открытым, что право на неодинаковый выбор не отрицается и не клеймится. Не утверждение единственно приемлемых ценностей, а открытость разнообразию мира, его противоречиям и вечной изменчивости. Между активизмом убежденного деятеля и скептицизмом наблюдателя и философа здесь по крайней мере не сделан однозначный выбор.
Проза и драматургия Косача конечно же экспериментальная, даже в чем-то экзотическая, если ставить ее в контекст мейнстримных творческих поисков современной ему украинской литературы. Но почти в такой же степени нетрадиционными представлялись, скажем, и Пидмогильный, и Домонтович, и Костецкий. И включая творчество упомянутых мастеров в наш литературный канон, можно говорить об обогащении самого понятия национальной традиции.
СПРАВКА «Дня»
Вера АГЕЕВА — профессор Национального университета «Киево-Могилянская академия», доктор филологических наук. Лауреат Шевченковской премии.
Автор книг «Олекса Слісаренко» (1991 г.), «Українська імпресіоністична проза» (1994 г.), «Поетеса зламу століть. Творчість Лесі Українки в постмодерній інтерпретації» (1999), многочисленных исследований по проблемам украинской литературы, литературного феминизма, теории литературы. Составитель книг литературного проекта «Текст+Контекст» издательства «Факт»: «Їм промовляти душа моя буде. «Лісова пісня» Лесі Українки та її інтерпретації», «Три долі. Марко Вовчок в українській, російській та французькій літературі», «Дон Жуан у світовому контексті» и «Проза про життя інших. Юрій Косач: тексти, інтерпретації, коментарі».
