Верхушка нашего государственного айсберга, все то, что у всех на виду, часто приводит беспристрастных наблюдателей к мнению об утрате украинским обществом не только нормальных устоев, но и инстинкта самосохранения. То есть о некоторой аберрации украинского менталитета. Да и как можно думать иначе? Страна переживает период, возможные последствия которого страшно даже предсказывать, а высшие властные структуры страны систематически занимаются «проблемами», за которые стыдно и непричастным. Кое-какие из этих проблем, скажем, определение места инаугурации Президента, можно было бы записать в Книгу рекордов Гиннесса. Политика тут балансировала на грани шаманства, была чем-то, напоминающим культовые танцы. Словно в мире, созданном бессмертным Джонатаном Свифтом, где граждане были разделены на вражеские лагеря «политической» проблемой: «Как правильно разбивать вареное яйцо — с тупого или острого конца?»
Хроническую неадекватность ситуациям можно наблюдать не только на высших уровнях иерархической структуры — с ней постоянно сталкиваешься в деятельности местных органов власти, в СМИ. Я называю эти проявления «синдромом бордюра». Ибо как при советской власти, так и сейчас на улицах городов зачастую можно видеть бригады рабочих, прилежно меняющие дорожные бордюры — «выкорчевывают» на обочине одни гранитные глыбы и устанавливают другие. И это в то время, когда транспорт почти парализован, а состояние проезжих частей дорог таково, как будто их только что обстреляла тяжелая артиллерия.
Маленький пример. Подъезды, лифты, лестницы и коридоры многих десятков домов на Оболони пребывают сегодня в таком состоянии, что человеку жить там унизительно, недостойно. Это никого не тревожит уже почти 20 лет — «до и после новой эры», потому что у районной власти своя система приоритетов. Сейчас, в частности, на оболонском озере Вербное осуществляется (в дождь, снег, мороз) «реконструкция пляжа». Навезены горы песка, строятся балюстрады, дорожки и прочее. Парадокс еще в том, что берега Вербного совершенно разрушены и давно не защищают его от тонн грязи и песка, смываемого в озеро, как в канализационный сток, дождями. Если гидротехнические сооружения не отремонтируют в ближайшее время, то пляж — реконструированный — вскоре останется без воды для купания. (Правда, пляжники могут и не заметить это обстоятельство.)
Этот оболонский пляж почему-то вспомнился в связи с выходом на экран последней программы «Табу» Миколы Вересня, посвященной так называемым транссексуалам. Дело не в теме как такой, а в ее безнадежной хуторянский маргинальности. С какой целью телевидение демонстрировало нам кучку малоинтересных малосимпатичных лиц? Несимпатичных не потому, что у них экзотические «наклонности» или особый менталитет, а вследствие их ограниченности, неинтеллигентности, неумения прилично вести себя. Экранные «герои» такого сорта никоим образом не могут настроить зрителей, скажем, на какую-либо толерантность по отношению к тем или иным меньшинствам, толерантность, которой так не хватает каждому из нас. Если, конечно, автор передачи задавался подобной целью.
Почему мы выбираем те или иные несущественные темы? Ведь сколько интересных и в то же время важных для всех феноменов до сих пор находится не то, что в «тени», а в кромешной тьме. Сколько явлений, на которые в СМИ существуют действительные табу. Взять хотя бы сфинкс украинских финансовых гениев, людей, за несколько бурных лет ставших Крезами. Для чего, убеждена — нужны были не только нахальство, как это принято считать, но и талант, ум, смелость. Или, скажем, наши «крайние» националисты — люди, к услугам которых на Майдане Незалежости всегда находится в продаже книга Адольфа Гитлера «Моя борьба». Кто они, кем воспитаны, к чему готовятся? Не упоминая уже такие «банальные» сюжеты, как фактическая жизненная мораль влиятельных политиков или же — просто страшно сказать — высшего духовенства. Бесспорно, такие мастера, как г-н Вересень, давно определили для себя длинный список явлений-табу, людей-табу — неприкосновенных, теневых и вместе с тем значимых для большинства зрителей. Тогда почему нас кормят с экрана «клубничкой», как говаривал гоголевский Ноздрев?
Представим себе картину. Горит дом, пламя уничтожает семейные сокровища, вот-вот обрушится потолок, кричат перепуганные дети. А их мать стоит перед зеркалом с уже загоревшейся рамой и накладывает макияж — не выскакивать же на люди неряхой!
