На этой неделе (30.10.99) в нашей газете были опубликованы размышления Юрия Андруховича («На языке оригинала») о переводах на украинский язык произведений мировой литературы. Пишу я не ради возражения, так как во всем согласна с уважаемым автором, а с целью поделиться некоторыми своими мыслями и наблюдениями по поводу очень важного, по моему мнению, вопроса.
Безусловно, дискриминация переводов на украинский язык — это одно из проявлений многоаспектной языковой политики имперских времен, направленной на унижение национальных языков, якобы непригодных, «бедных» для передачи всего богатства, всей тонкости и всех оттенков великой мировой литературы, включая русскую. Тем самым языки делились на высшие и низшие. Последние имеют лишь одну функцию — обеспечить примитивное общение примитивных людей где-то в селе. Многие из нас еще помнят те многочисленные анекдоты, в которых высмеивались переводы Александра Сергеевича Пушкина на украинский язык («Чи гепнусь я дрючком пропертий?»). Ну, а читать по-украински, скажем, Хемингуэя или Фолкнера — это всегда воспринималось в рафинированных кругах как чистое варварство.
Но вот интересный парадокс. Никто никогда не слышал, чтобы россияне-читатели (речь идет не о специалистах в области перевода) или наши «рафинированные круги» потешались над переводами русских классиков на английский, немецкий или, скажем, грузинский язык. Или критиковали переводы на русский с какого-либо западноевропейского языка. Может там — в отличие от украинских переводов — всегда все было безукоризненно и в полном соответствии с оригиналами? Вовсе нет. Причина другая — очень простая: в упомянутых случаях «критики» не имеют ни малейшего представления о литературных особенностях иноязычного оригинала или же, с другой стороны, о качестве перевода с русского на какой-то совсем незнакомый язык. А касательно украинского языка — то здесь каждому хватает «эрудиции». Не хватает, однако, интеллигентности, чтобы знать, что не бывает «плохих» и «хороших», «высших» и «низших» языков; такими они кажутся только тем людям, которые их или же совсем не знают, или знают недостаточно. Дело не только в отношении к украинскому языку. Это касается и «шипящего и странного» польского языка, где «все слова изуродованы». А также белорусского, который в русско-украинских «изысканных кругах» считался «сплошным анекдотом; чего стоит, например, слово «бульба» (Хи-хи!).
Литературный перевод — это вообще чрезвычайно сложная вещь и действительно хорошие переводы мы читаем не очень часто (не важно с какого на какой язык). Хотя бы потому, что для идеального перевода художественного произведения переводчик должен иметь стилистический талант на уровне автора оригинала. (Но в таком случае переводчик писал бы собственные произведения и не занимался переводами.) Бывает, конечно, что великие писатели берутся за переводы своих любимых иноязычных книг, но из-под их пера всегда выходит нечто иное, отмеченное их собственным талантом. Большинство современных переводов спасает только то, что читатели чаще всего совсем не знают языка автора (за исключением русско-украинских переводов) и потому не имеют возможности сравнить перевод с оригиналом.
Есть, впрочем, одно обстоятельство, несколько оправдывающее нерасположение россиян к переводам русских классиков на украинский. В художественных — в отличие от, например, технических — произведениях язык всегда является одной из реалий бытия, которое там описывается. Что-то вроде сезона или эпохи. И когда некий, скажем, йоркширский джентльмен произносит русские или украинские слова, это кажется фальшью. Как будто этот джентльмен вырядился в казацкий костюм. Но почувствовать это можно лишь в одном случае — зная оригинальный текст, язык оригинала. Как, несмотря на все отречения, несколько знают украинский язык наши братья россияне и даже мы сами.
Таким образом получается, чтобы наслаждаться переводами, лучше не знать языков великих оригиналов, а все, написанное по-русски, считать совершенным. Включая бездарные, упрощенные переводы. Тогда не только Кант, но и Будда или Сократ заговорят «правильно», как тот всем известный «негр преклонных годов».
