В подтверждение сказанного — результаты переписи населения
1897 года, хотя они и снизили численность украинцев, поскольку учитывали
только признак родного языка и игнорировали показатели национального самосознания
и происхождение населения. Однако, несмотря на это, перепись зафиксировала
тогда в Гродненской губернии более 360 тысяч человек, родным языком которых
был украинский, а в уездах Кобринском и Берестейском они составляли, соответственно,
79,6 и 64,4 процента всего населения. За столетие же до переписи украинцев
на Гродненщине насчитывалось более 220 тысяч или почти треть всего населения
губернии, а в середине прошлого века число «малороссов» возросло до более
чем 270 тысяч человек. Это — по официальной статистике, которая, отметим,
была учтена Брестским мирным договором 1918 года и к Украинской Народной
Республике были присоединены украинские этнические земли, в частности и
земли Берестейщины. Однако уже в 1921 году, в соответствии с Рижским мирным
договором, эти земли отошли к Польше.
Теперь о последнем слове в названии статьи. 17 декабря
прошлого года в официальном издании Государственного комитета по делам
религий и национальностей Республики Беларусь «Глас радзимы» появилось
сообщение о нерядовом, отметим, событии, а именно — издании (впервые за
время существования этого государства) «Сборника международных и республиканских
документов о национально-культурном развитии национальных меньшинств Республики
Беларусь». Автор(ы) статьи, в частности, указывают: «Поляки, евреи, литовцы,
россияне, цыгане уже много столетий проживают на землях Беларуси и являются
автохтонными, «коренными» этносами для Беларуси наравне с белорусами. Большинство
представителей других национальных меньшинств переселилось на территорию
Беларуси в ХХ столетии, в основном после 1944 года».
После такого «вывода» вспоминаются события шестидесятилетней
давности. Тогда, а именно 4 декабря 1939 года, указом правительства СССР
новообразованные Брестская и Пинская области были присоединены к БССР.
При случае отметим, что тогда не были проведены ни плебисцит, ни даже ориентировочный
опрос населения с целью определения его желания по присоединению к двум
соседним советским республикам. Со дня опубликования упомянутого указа
государственные учреждения Брестской и Пинской областей (объединенных в
1954 году в одну — Брестскую) присвоили себе компетенцию определять национальность
полищуков. Действуя по директивам Минска и Москвы, органы власти принялись
отменять украинскую национальность на землях Берестейщины. Ее не фиксировали
в паспортах и других документах, удостоверяющих личность. Вокруг немногочисленных
украинских школ (показательно, что в 1940—41 учебном году на территории
Брестской области их насчитывалось 58, а в феврале 1943 года, во время
немецкой оккупации — и разве не это характеризует действительное положение
в этом регионе (!) — 159, в которых учились почти 20 тысяч детей. — И.В.
) создавалась такая атмосфера, что они вынуждены были постепенно «самоликвидироваться».
Закрывались многочисленные филиалы «Просвіти», само название «украинец»
начали отождествлять с понятиями «националист» и «бандит». Очевидно, что
при таких условиях у большинства тамошних украинцев доминирующим должно
было стать (и стало) естественное чувство самосохранения. В значительной
степени способствовало потере своего национального «лица» и отнесение подавляющего
большинства наших соотечественников к категории «здешние», внедренной поляками
во время переписи 1931 года. А в условиях отсутствия должной, не фольклористической
и не выхолощенной до штампов «братской дружбы» памяти украинской власти
об украинцах в Беларуси (а также и в других республиках), которые вместе
с представителями других национальностей и этнических меньшинств должны
были вскоре трансформироваться в единую «общность» — «советский народ»,
о которых и упоминалось в соответствующем контексте,— им ничего другого
не оставалось, как активно ассимилироваться — как языково (в меньшей мере,
особенно в сельских районах), так и этнически, «превращаясь» таким образом
в «россиян» и «белорусов». Чтобы уберечь себя и своих детей от вполне реальных
неприятностей. Потому то и перепись 1989 года зафиксировала на территории
Брестской области только 60 тысяч украинцев. И кто знает, сколько наших
соотечественников даст следующий их официальный учет.
Ни единым словом и помыслом не посягая на территориальную
целостность соседней страны, уважая ее как полноправного члена мирового
сообщества, осуждая сепаратизм и понимая позицию белорусских ученых и практиков
(однако категорически не соглашаясь с ними) по исполнению ими «музыки на
заказ», задумаемся над тем, уважают ли нас в мире (хотя бы просто как граждан
Украины), когда о своих соплеменниках, разбросанных главным образом недолей
по мирах, вспоминает Родина только по случаю проведения всемирных форумов
украинцев или же во время посещения высокими украинскими должностными лицами
стран, в которых они поселились (и продолжают это делать, из-за нищеты,
и сейчас).
В отношении последнего, то нередко действия украинских
власть имущих вызывают вопросы. В частности, и Президент Украины во время
посещения Беларуси в июле 1995 года не прибыл на «протокольную» встречу
с представителями тамошних украинцев, и никакие объяснения по этому поводу
даны не были. И нынче, отмечают члены Центра украинской песни «Січ» из
Минска, наши дипломаты в этой стране уклоняются от содействия решению проблем
белорусских украинцев, мотивируя это «невмешательством во внутренние дела
другого государства». Горько все это слышать, видеть и констатировать на
фоне того, что если где-то на краешке Земли хотя бы одного гражданина США
заденет кто- то, сразу же реагирует на это — не шутя — президент этой страны.
А в Украине «дипломатичный» Леонид Кравчук в 1992 году, во время резни
в молдавском Приднестровье, населенном более 200 тысячами украинцев, также
предостерегал не вмешиваться «во внутренние дела».
Итак, остается берестейским украинцам наблюдать за ликвидацией
своих общественных организаций (в конце 1998 года запрещена легальная деятельность
Кобринского культурно-просветительского общества), прекращать выпуск периодики
(из-за отсутствия средств перестал выходить «Голос Берестейщини»), соглашаться
с обвинениями в несовершенных ими действиях (вина за надругательство над
памятником жертвам еврейского гетто в Бресте) и прогрессирующей ассимиляцией
(сейчас в четырех школах области факультативно изучают украинский язык
только 30 детей) и тому подобное? А что же украинское государство, от которого
нашим зарубежным соотечественникам нужна не материальная, а прежде всего
моральная помощь? Вопросы остаются...
