Чуть более 80 лет назад — 12 марта 1925 года — в Праге умер великий юморист и сатирик Аркадий Тимофеевич Аверченко. В том же месяце ему бы исполнилось только 44. Сначала в эмиграции, потом в России, где он много лет работал, и лишь потом в Украине, где родился и состоялся как писатель, осознали горечь утраты, невостребованность громадного таланта, ибо его «носитель» не взирал на власть — ни на царскую, ни на советскую... Знаменитый Саша Черный, с которым Аркадий Аверченко съел не один пуд соли на писательской стезе, в некрологе заметил, что у Аркадия Аверченко преобладали черты, присущие именно украинцам: упорство, исключительная работоспособность, умение трудиться не остывая, не поддаваясь никаким настроениям, «с точностью машиниста, ведущего свой поезд от станции до станции».
Родился Аркадий Аверченко 15 (27) марта 1881 года в Севастополе. Отец был добрым человеком и некудышним купцом. Имел в Севастополе три бакалейных лавки, но в силу характера его дела шли неважно, он постоянно балансировал на грани разорения. Мама происходила из мещан, ее отец был атаманом шайки, которая грабила проезжих в окрестностях Полтавы. Необычные родители имели и необычного сына. Аркадий в 15 лет вынужден был зарабатывать на хлеб. Сначала он был писарем в конторе Брянского угольного рудника (возле Луганска), а когда правление рудников перевели в Харьков, в этот город переехал и будущий писатель. Весельчаку из Севастополя в октябре 1903 года удалось напечатать в газете «Южный край» свой первый рассказ. Так начался творческий путь великого юмориста и сатирика.
В 1905 году Аркадий Аверченко стал сотрудником юмористического журнала «Харьковский будильник», а на волне революционного подъема основал журнал «Штык», который своей необычностью сотрясал, казалось, уснувший Харьков. Но вскоре издание за его остроту закрыли, и в 1907 году Аркадий Аверченко начал издавать более сдержанный журнал «Меч». Выпустить удалось только три номера... Давление реакции вынудило Аркадия Аверченко бросить любимое дело.
Молодой амбициозный писатель-юморист решил покорить Петербург. Перед новым 1908 годом — он уже в столице империи, а в январе 1908 года издатель Герман Корнфельд доверяет ему журнал «Стрекоза», находящийся в состоянии разорения. С 1 апреля того же года параллельно со «Стрекозой» начал выходить новый еженедельный журнал «Сатирикон». Через два месяца сотрудники «Стрекозы» перешли в «Сатирикон». Кстати, Аркадий Аверченко был лишь секретарем редакции, а редактором стал только в 1913 году. После этого и начались материальные разногласия между работниками и издателями «Сатирикона». Аркадий Аверченко знал цену писательского труда, а потому и отстаивал интересы коллег — прекрасных мастеров слова и рисунка Надежды Тэффи, Саши Черного, Петра Потемкина, Георгия Ландау, Василия Князева, Александра Радакова и других. Талантливые журналисты, писатели и художники решили основать свое издание. С июня 1913 года начал выходить легендарный «Новый Сатирикон», просуществовавший до августа 1918 года...
Как неоднократно утверждали коллеги писателя, Аверченко принес в сумрачный Петербург украинский юг, полный солнца и степного ветра. Сочный юмор его рассказов напоминал раннего Гоголя. С двуклассным гимназическим образованием Аркадий Аверченко стал королем смеха.
Причем Аркадий Аверченко был из тех, кто достиг успеха титаническим трудом, он пренебрегал даже приглашениями императора отобедать у него и работал до исступления. С радостью и надеждами была встречена февральская революция 1917 года. Казалось, все к лучшему. В одном из июньских номеров Аркадий Аверченко напишет неизвестные до сих пор слова: «Мы, сатириконцы, заслужили право говорить с любым правительством резким прямым языком, заслужили тем, что до революции с заткнутым ртом и связанными руками все-таки кричали девять лет о русских безобразиях и не боялись ни конфискаций, ни арестов, ни лишения нас свободы».
Падение Временного правительства для сатириконцев было закономерным. Однако победа большевиков вовсе не радовала. Демократические, гуманистические принципы «Нового Сатарикона» разительно отличались от принципов большевистской печати. Так же, как Владимир Короленко и Максим Горький, Аркадий Аверченко не принял красного террора, расстрелов без суда и следствия. К столетию со дня рождения Карла Маркса «Новый Сатирикон» на своей обложке под портретом юбиляра помещает подпись: «Карл Маркс. 1818. Родился в Германии. 1918. Похоронен в России». Когда читаешь дореволюционные номера «Нового Сатирикона», видишь много пустых мест, где должны были печататься материалы, но их изъяла цензура. Красный идеологический контроль был иным — журнал Аркадия Аверченко попросту закрыли...
В начале 1919 года Аркадий Аверченко прибыл в родной Севастополь, работал в газете «Юг» вместе с писателями И. Шмелевым, Е. Чириковым, И. Сургучевым, открыл театр-кабаре «Дом артиста». С успехом проходили его творческие вечера в Балаклаве, Евпатории и Севастополе. Но творческая жизнь длилась недолго. Армия Врангеля попала в тяжелое положение. Когда красные были на подходе к Севастополю, Аркадий Аверченко на пароходе (в трюме на мешках с углем) едет в Константинополь. Турецкая земля, на которой Аркадий Аверченко проживет полтора года, окажется чужой. Его театр «Гнездо перелетных птиц» будет нуждаться в славянском зрителе. В апреле 1922 года писатель сделает попытку обосноваться в Болгарии, но судьба распорядится иначе — с июня он в Праге, где останавливается на жительство до конца своих дней.
Моральный климат в Праге стал благодатной почвой для творчества Аркадия Аверченко. Его сочинения переводятся не только на чешский, но почти на все европейские языки. Писатель с гастролями неоднократно побывал и на украинской земле — в Мукачево и Ужгороде, ему аплодировал не только Берлин, но и города Польши и Прибалтики.
На родине писателя советская власть не ждала, так же, как и в покоренном смехом Питере. Хотя Владимир Ленин в ноябре 1921 года в «Правде» напечатал статью «Талантливая книжка» по поводу выхода в Париже новой книги Аркадия «Дюжина ножей в спину революции». Ехидная рецензия вождя мирового пролетариата с выводом, что некоторые рассказы достойны перепечатки, послужила указателем для советской цензуры: до 1930 года в СССР вышло семь (!) книжек «умопомрачительного белогвардейца», но издавались только юмористические рассказы, сатира оставалась под запретом. Затем на протяжении 30-ти лет Аркадия Аверченко не издавали, его как бы не было. Лед тронулся лишь в 1964 году, когда вышло два сборника юмористических рассказов. После этого снова большой перерыв. На 20 лет...
В стране, где почти что гимном стало утверждение «нет у революции конца», одно предисловие из аверченковской книги «Дюжина ножей в спину революции» казалось крамольным. Крамольным настолько, чтобы родить правило: покидающий родную страну — предатель, но если он еще и писатель, то «на чужом берегу» обязательно выдохнется. Такая установка была и относительно Аркадия Аверченко. На самом деле в Константинополе и Праге он переродился, стал пророком. Вместо юмора из украинской души изливались сатира неуемного европейского интеллигента, осознающего ужасы «преобразований» на пути как будто к социализму. Вдумайтесь, что пишет о революции Аркадий Аверченко: «Революция — сверкающая прекрасная молния...», «...рождение революции прекрасно, как появление на свет ребенка». Так должно быть. Но вот этот милый ребенок появился на свет, лепечет невнятные слова, мило улыбается, произносит розовым язычком еще неясные слова. Блаженство! Аркадий Аверченко делает вывод относительно этого ребенка: «Но когда ребенку уже — четвертый год, а он торчит в той же колыбельке; когда он четвертый год сосет свою всунутую с самого начала в рот ножку, превратившуюся уже в лапу довольно порядочного размера, когда он четвертый год лепечет те же невнятные, невразумительные слова, вроде: «совнархоз», «уеземелком», «Совбур» и «реввоенком» — так это уже не умилительный, ласкающий глаз младенец, а, простите меня, довольно порядочный детина, впавший в тихий идиотизм...» «Не смешно, а трогательно, когда крохотный мальчик протягивает к огню розовые пальчики, похожие на бутылочки, и лепечет непослушным языком: «Жижа, жижа!.. Дядя, дай жижи...» Но когда в темном переулке встречается лохматый парень с лицом убийцы и, протягивая корявую лапу, бормочет: «А ну, дай, дядя, жижи, прикурить цигарки или скидывай пальто», — простите меня, но умиляться при виде этого младенца я не могу!» Безусловно, писатель, пишущий так доходчиво о великом детище Владимира Ильича, не нужен был в СССР.
В Праге Аркадий Аверченко написал свои прославленные «Цинические рассказы», в Сопоте — роман «Шутка мецената». Имея в виду последние книги, советские литературоведы обычно говорили об оскудении таланта, а произведения эти... просто не печатались. Советский гражданин не должен был читать позднего Аркадия Аверченко, на этот раз за него читали. Так длилось долго...
Во второй половине 1924-го года со здоровьем писателя начались проблемы. Он уже имел приглашение на жительство в Америке, но надо было срочно лечить левый глаз, поврежденный еще на луганских рудниках. Глаз ему заменили искусственным, однако сказались последствия операции. В начале 1925 года пошли осложнения на почки и сердце. На случай смерти Аркадий Аверченко завещал, чтобы его тело положили в металлический гроб, заключенный в специальный футляр. В будущем это облегчило бы перевозку праха на родину.
Писателя похоронили 14 марта 1925 года на Ольшанском кладбище в Праге. До сих пор славный севастополец почивает на чужой земле, которая в тяжелые послереволюционные годы стала ему второй матерью. Аркадий Аверченко всегда хотел возвратиться домой. В этом он сознался даже Владимиру Ленину, опровергая кривотолки: «...здравый смысл у меня есть и любовь к родине такая, что я, может быть, часто по ночам плачу, да только никто этого не знает».
