Ятвяги принадлежали к тем летто-литовским племенам, с которыми славянскому населению приходилось интенсивно контактировать долгое время. Они обитали в регионе между средним правобережьем Нерева и средним левобережьем Немана. Сейчас это северо-восточная часть Польши, юго-западная часть Литвы, а также часть Западной Белоруссии. В Литве их называли дайнавами. Очевидно, это и есть самоназвание, от которого у славян возник этноним ятвяги. Этот этнос был известен немцам под названием судовы, а поляки называли их полесянами, полищуками.
Сосуществование славянских племен и ятвягов не было мирным. Судя по древнерусским летописям, ятвяги неоднократно предпринимали вооруженные нападения на земли Полесья и Волыни. Правда, не с целью завоевания. Ятвяжские вожаки ходили сюда, чтобы грабить относительно богатые славянские города и села. Древнерусские князья давали отпор этим нападениям, даже предпринимали рейды на ятвяжские земли. Однако, опять же, не с целью завоеваний, а для того, чтобы, во-первых, усмирить ятвягов, а во- вторых, по мере возможности ограбить их поселения. Бедная ятвяжская земля с малопроходимыми лесами и болотами не очень привлекала древнерусских князей. И воевать с ятвягами в их землях было непросто.
Первое упоминание о ятвягах в древнерусских летописях появляется под 983 г. Там читаем: «Пошел Владимир на ятвягов и взял землю их». Это упоминание находится среди прочих упоминаний о западных походах этого киевского князя. Можем предположить, что Владимир Святославович действительно ходил на ятвягов. Однако сомнительно, что ему удалось покорить этот народ, взять их землю. По крайне мере, о каких- то конкретных фактах присоединения ятвяжской земли к Древнерусскому государству летопись умалчивает. Далее летописные источники говорят, что другим князьям снова приходилось ходить на ятвягов. Так, сын Владимира Ярослав Мудрый был вынужден выступить походом на них. Под 1038 г. в «Повести временных лет» читаем следующее: «Пошел Ярослав на ятвягов и победил». М. Грушевский довольно скептично оценивает эту информацию, приводя данные из других летописных источников, свидетельствующих, что поход состоялся зимой и не имел успеха.
Также под 1112 г. в «Повести временных лет» есть упоминание, что Ярослав Святополкович «ходил на ятвяги и победил их». В суздальской редакции летописи упоминается о двух походах этого князя в ятвяжскую землю, и только последний трактуется как победный.
В целом создается впечатление, что отношения русичей с ятвягами в ХI-ХII ст. во многом напоминали отношения с другими соседними народами. Каждый этнос имел свою территорию, но между ними возникали военные конфликты. Носили они по большей части локальный характер, а основная их цель заключалась в том, чтобы поживиться за счет соседа.
Однако с конца ХII ст. и особенно в ХIII ст. ситуация начинает несколько изменяться. Это было связано с созданием Галицко-Волынского государства. Его основатель, князь Роман Мстиславович, немало внимания уделял войнам с ятвягами. Это даже нашло отражение в фольклоре. В Киевской летописи под 1196 г. есть такое сообщение: «Той же зимой ходил Роман Мстиславич на ятвягов мстить, ибо они опустошили волость его. И вошел Роман в землю их, а они, не имея возможности стать против него, бежали в свои твердыни. А Роман, попалив волость их и отомстив, вернулся к себе». Вероятно, отношения Романа с ятвягами не ограничились только этим походом. Однако данных о других походах не имеется. Не исключено, что князь Роман стремился не только «поставить на место» ятвягов, но и расширить свои владения за счет их земель.
Однако после смерти этого правителя, когда в Галицко-Волынском княжестве наступила политическая нестабильность, ятвяги вместе с литовцами дали о себе знать, напав на Полесье и Волынь. В Галицко-Волынской летописи читаем, что они опустошили Турийск, поселение вокруг Комова и дошли до Червена. «Беда же была в земле Владимирской от воевания литовского и ятвяжского!» — эмоционально отметил летописец.
Однако когда в Галицко-Волынской земле прекратилась «смута» и стали княжить сыновья Романа Мстиславовича, Данила и Василько, видим попытку решить «ятвяжский вопрос». Летопись фиксирует ряд походов этих князей на ятвягов.
Приблизительно в конце 1227 — в начале 1228 гг. ятвяги опустошили окрестности Берестья. И тогда походом на них выступил Данила со своим братом Васильком. Им, как свидетельствует летопись, удалось разгромить нападающих.
Осенью 1234 г. ятвяги опустошили земли вокруг городов Охожи и Бусовна. На них со своими воинами пошел Василько и разгромил их под Дорогичином. Летописец изображает эту битву как блестящую победу Василька: «И была сеча лютая с ними, и гнал их за много верст, и убито было сорок князей, и других много было побито, и не устояли они».
Интересно свидетельство о походе князей Данилы и Василька на ятвягов в 1238 г. Летописец пишет, что они приблизительно в начале весны подошли к Берестью. Однако в то время наводнились реки, и воины не смогли идти на ятвягов. И вот тогда братья решают вместо запланированного похода организовать поход на Дорогичин, которым завладели крестоносцы. Эта акция завершилась для них успешно.
Зимой 1245—1246 гг. поход на ятвягов планировали князь Василько и польский князь Кондрат. Правда, из-за погодных условий он так и не состоялся. А в 1251 г. Данила и Василько снова ходили на ятвягов, дойдя до реки Нарев. Судя по словам летописца, этот поход оказался успешным.
По-своему показательно, что Данила принял в 1253 г. корону из рук послов римского папы как раз тогда, когда предпринял поход на ятвягов. Галицко-Волынская летопись повествует, что этот поход, реализованный вместе с польским князем Самовитом, оказался довольно удачным. Сын Данилы Лев разгромил и убил одного из ятвяжских вожаков Стекинта. Однако эта военная акция не завершилась полным разгромом ятвягов, поскольку поляки «преисполнились зависти и обмана [и] стали содействовать поганым».
И все же зимой 1255—1256 гг. князь Данила со своим сыном Львом с небольшой дружиной «победил… гордых ятвягов — и злынцев, и крисменцев, и покинцев». Галицко-Волынская летопись подробно описывает картину их разгрома. И все же разгром не был окончательным. Данила, вернувшись домой, планировал снова пойти походом на ятвягов. Однако они, «узнав об этом, отправили послов своих и детей своих, и дань дали, и обещали покориться ему и города ставить в земле своей». Это означало, что ятвяги были готовы признать свою вассальную зависимость от галицко-волынского князя.
Дальше Галицко-Волынская летопись не говорит о каких-то серьезных конфликтах с ятвягами. Наоборот, даже встречаются факты помощи им со стороны русских князей.
Возникает вопрос: чем было вызвано такое внимание Данилы к «ятвяжскому вопросу»? М. Грушевский так объясняет этот факт: «Набеги литовских кунигасов и ятвяжских вожаков на русские земли тогда действительно были очень частыми. Сие видим из летописных записок, а еще больше — из заметок Карпины, навеянных, очевидно, местными рассказами: он говорит, что переезжая по южной Волыни и Киевщине, очень боялся литовцев, «ибо они часто нападали на русские земли совершенно неожиданно». Это привело в конце концов Данилу к плану систематической борьбы с ятвягами, наименее дисциплинированными и наиболее неприятными из сих нападающих, до полного их уничтожения». Действительно, можно согласиться с мнением, что грабительские нападения со стороны ятвягов вынуждали Данилу к таким шагам. Можно даже сказать, что ятвяги для славянских земель Полесья и Волыни были таким явлением, как половцы для Киевщины.
Но только ли это обстоятельство было решающим в борьбе Данилы с ятвягами? По нашему мнению, нет. Очевидно, не стоит представлять этого князя в виде некоего народника, который заботился о своих подданных. Его борьба с ятвягами имела для правителей Галицко-Волынского княжества жизненно важное геополитическое значение.
Именно в первой половине ХIII ст. растет интерес к юго-восточной Прибалтике, которая преимущественно была заселена летто-литовскими, в том числе и ятвяжскими племенами. Указанные земли становятся объектом активной агрессии со стороны поляков, галицко-волынских князей, а также немецких рыцарей-крестоносцев. Дело в том, что юго-восточная Прибалтика начала тогда играть заметную роль в европейской торговле. А поскольку на этих землях проживали «поганские» племена, которые не приняли христианства и не имели своих устойчивых государственных образований, то не удивительно, что они становятся объектом нападений более сильных и организованных христианских правителей.
Завоевание Данилой земель к северу от Волыни фактически было основной задачей его политики. Эти земли давали возможность «прорубить окно» в Прибалтику, присоединиться к североевропейской торговле, что было важно для функционирования Галицко-Волынского государства. В то же время захват и освоение труднодоступных земель летто- литовцев создавал для галицко- волынских князей резервную территорию, на которой можно был спрятаться от нападений татар и других завоевателей.
Несмотря на то, что князь Данила и его преемники так и не смогли установить контроль над Прибалтикой, тем не менее решение им «ятвяжского вопроса» имело серьезные этнополитические последствия. Дело было не только в том, что разгром ятвягов и близких к ним летто-литовских племен содействовал налаживанию относительно спокойной жизни на славянских землях Полесья и Волыни. Это событие, а также создание военных гарнизонов галицко-волынских князей в летто- литовских землях содействовали их частичной славянизации. Это, в частности, стало одним из факторов формирования белорусского этноса, поскольку западная часть нынешних белорусских земель в указанный период была заселена летто-литовцами. Славянизация летто-литовцев, начатая князем Данилой Галицким, содействовала и тому, что в Великом княжестве Литовском, которое охватывало не только нынешние литовские, но и белорусские и североукраинские земли, явно преобладал славянский элемент, а официальным языком этого государства был «русский» язык.
