«Союз освобождения Украины (СВУ) — контрреволюционная украинская буржуазно-националистическая подпольная организация. Во второй половине 1929 года ГПУ УССР раскрыло СВУ. В 1930 г. состоялся открытый процесс по СВУ...»
«Понадобилось почти 60 лет, чтобы восстановить справедливость. 11 августа 1989 года Пленум Верховного Суда УССР отменил судебное решение по этому делу и прекратил его в связи с отсутствием в действиях осужденных состава преступления и реабилитировал всех членов так называемого «СВУ».
Безусловно, по этому поводу сказано много. Впрочем, понятно, ни написанные кровью сердца публицистические «Патроны для расстрела» Гелия Снегирева, ни обстоятельный научный труд «Дело «Союз освобождения Украины: неизвестные документы и факты» Владимира Пристайко и Юрия Шаповала, тему не исчерпывают. Поскольку «дело СВУ» — не просто некое «собрания фальшивок в 237 томах», а нечто намного более значимое для судьбы всего украинского народа. Правящая верхушка делала своеобразную попытку поиска выхода на новый адский круг репрессий.
Тогда, 9 марта 1930 года, в столичном Харькове на скамью подсудимых посадили 45 украинских ученых, литераторов, учителей и студентов. Но, кроме этого «ядра», утверждают ученые, всего к следствию привлекли 474 человека! К высшей мере наказания были осуждены 15, заключены в концлагеря — 192, высланы за пределы Украины — 87, условно осуждены — 3, освобождены от наказания — 124 человека. Безосновательным репрессиям подверглись бывшие представители небольшевистских партий и Украинской автокефальной православной церкви. Так, С. А. Ефремов — член Всеукраинской Академии наук, возглавлял в прошлом Украинскую партию социалистов- федералистов; В. М. Чехивский — руководитель Автокефальной церкви, был деятелем Украинской социал-демократической партии; И.Ю. Гермайзе — сотрудник ВУАН, также принадлежал к названной партии и т. д.
Беспристрастный анализ материалов дела со всей очевидностью засвидетельствовал, что «доказательства», которые «подтверждали» инкриминированные людям преступления, были фальсифицированы. А вещественных доказательств в материалах дела вообще нет! Приобщенные документы — научные труды, отнюдь не свидетельствующие о преступной деятельности. На осужденных оказывалось психологическое и физическое давление. Допускались грубые нарушения уголовно-процессуального законодательства. Более того, работники ГПУ, сфабриковавшие «дело СВУ», через несколько лет сами стали жертвами этой «игры» без правил.
Итак, после реабилитации и ряда исторических исследований, казалось бы, все должно стать на свои места. Но... Даже далеко не всеобъемлющее, а, скорее, спорадичное изучение дел на реабилитированных людей в архиве Управления Службы безопасности Украины в Кировоградской области (подавляющее большинство их передано в Облгосархив) заставляет усомниться как в количестве репрессированных за причастность к СВУ, так и в их социальной принадлежности. Что имеется в виду? В первую очередь, СВУ — это трагедия не только интеллигенции. Да, сорок пять человек — это только голова виртуальной кометы пострадавших. А вот основной шлейф ее составляют далеко не 474 человека, а тысячи... крестьян, в основном неграмотных хлеборобов.
«...Состоял под следствием за участие в контрреволюционной организации С.В.У.», — неоспоримым обвинением образца 1937 года звучало сказанное в адрес 46 летнего члена колхоза им. Шевченко Феодосия Карпенко. В справке Глодосского сельсовета уточнялось: «...по социальному положению как до революции, так и после — бедняк». Что же могло дать основания сотрудникам Хмеливского райотдела управления НКВД по Одесской области — пусть формально — «зацепиться» за этого человека из глубокой провинции? Очевидно, «режиссеры» с больным воображением сначала планировали СВУ как организацию все-таки со значительно более широкой социальной базой.
Такое мнение подтверждает и содержание уголовного дела на Иова Бандуривского (как и Карпенко, реабилитированного в 1990 году). Этого середняка с «низшим» образованием из села Ставидла Александрийского района тоже арестовали «за участие в СВУ». Как, кстати, и жителя села Михайловка Елисаветградковского района Иллариона Цымбала или еще одного его земляка — Андрея Уса...
Даже несмотря на то, что никакой СВУ в природе не существовало, хлеборобов вынуждали «сознаваться» в принадлежности к ней.
Из протокола допроса И. Бандуривского.
«Вопрос: Скажите следствию, когда вы арестовывались органами ГПУ и за что?.
Ответ: Меня было арестовано в 1929 году за участие в СВУ и я просидел в тюрьме в Киеве до 1930 года». (Языковые особенности документов сохранены. — Ф.Ш.)
Впрочем, уже впоследствии кое-кто из «эсвэушников» приходил в себя и пытался искать правду. Вот и Ф. Карпенко с лесоповала под Архангельском (заводь «пянда», участок №6 Березниковской ИТК НКВД) продиктовал на русском языке кому-то более образованному жалобу на имя Прокурора СССР: «...С тех пор, как вступила в действие Великая Сталинская Конституция... прошу пересмотреть мое дело... Я малограмотный крестьянин-колхозник городка Глодосы, у меня жена и трое малолетних детей. Моя малограмотность — причина моей беззащитности... кому же нужно мое осуждение?! Разве не лучше дать мне возможность работать на родных колхозных полях Украины на пользу Родине и собственной семье?..»
Впрочем, даже когда осужденные по этому делу через некоторое время возвращались домой живыми из Сибири или Крайнего Севера, все равно впереди их ждал страшный своим коварством 1937 год. Год, когда следователи НКВД в «ежовых рукавицах» уже даже не всегда помнили, когда же тот процесс «СВУ» проходил. Но всех без исключения «запятнанных» этими тремя буквами беспощадно карали. Писали, например, что Андрей Ус «состоял в «Союзе освобождения Украины» еще в... 1921 году! А Илларион Цымбал, дескать, участвовал в совещаниях хлеборобов Михайловки — «членов СВУ» — еще с 1925 года!
Случалось и такое, что якобы «членов» СВУ «разоблачали» даже после ее «успешной ликвидации». Если коротко, то использовали пугало СВУ на свое усмотрение, как вздумается. Вот и учительница из села Кобзаривки Антонина Чернецкая в 1931 году «была изобличена как член контрреволюционной организации СВУ, за контрреволюционную деятельность арестовывалась ГПУ и выслана на Север». В данном случае об откровенной фабрикации говорит национальный фактор. Ведь по документам видно, что речь идет не просто о рядовой представительнице польского народа, но уроженке Польши, и сознательной польке, отец которой — воспитанник известного князя из рода Сангушков, имевших имения в селах Новогеоргиевского района. К тому же она предпринимала попытки покинуть СССР и выехать на родину.
Заметим, что жупел «СВУ» преследовал и детей «врагов народа». Когда сына Иллариона Цымбала обвиняли в шпионаже в пользу Румынии, то не забыли записать в его уголовном деле, что отец, дескать, — «член СВУ». Это, разумеется, не оказало положительного влияния на решение «тройки».
В 1937 — 1938 годах были расстреляны 30-летний хлебороб колхоза имени Сталина Иван Гавриленко из села Бандуривка; учитель из села Цыбулево Елисаветградковского района Иван Горбатенко; 61-летний колхозник села Веселый Кут того же района Мирон Костенко; воспитатель детдома Владимир Рудковский; раскулаченный крестьянин из колхоза «Землемер» Витязевского района Гавриил Сосненко... Все — за участие в «контрреволюционной националистической организации СВУ».
Но это только, так сказать, отдельные жертвы. Есть документы, где приводятся еще и цифры. Верить им или нет? Возможно, будущие исследователи когда-то разберутся. «В 1929 — 1930 года, — читаем в одном из отчетов, — в селе Апрелевке Витязевского района была организована контрреволюционная организация СВУ, которая насчитывала до 800 (! — выделение мое. — Ф. Ш.) участников». Хочется спросить: неужели целыми селами «записывали», чтобы выполнить «план» по СВУ?! Или вот в Александровском районе «была вскрыта и ликвидирована банда СВУ численностью 18 человек»: Дубашин, Кирилюк, Павлюк и другие. «В райцентре Новоукраинка и в селе Фурмановка вскрыта крупная контрреволюционная организация СВУ, состоящая из кулачества и отсталой интеллигенции с политическим прошлым». В 1931 году «вскрыта контрреволюционная организация СВУ, состоящая из учителей, в городе Бобринце...». Всего только несколько цитат о событиях, очень далеких от интеллектуального Харькова, где судили сорок пять человек цвета украинской интеллигенции... А это, как принято говорить в кругах, близких к советским спецслужбам, информация для размышлений! А пока что наверняка понятно одно: Союз освобождения Украины в действительности хоть и не существовал, но жертв за собой потянул немало.
