Кто над чем сейчас работает и что в последнее время вышло в свет, чем можно — если не похвастаться, то поделиться? С таким вопросом обратилась до нескольких достаточно активных украинских писателей, которые не забывают о своем призвании, невзирая ни на какие кризисы.
Максим СТРИХА, доктор физико-математических наук, писатель:
— Скажу откровенно: в целом настроение, в той среде, с которой я общаюсь, с началом 2011 года был подавлен. Недобитые украинские интеллигенты, кажется, уже попрощались с надеждами на то, что в обозримом историческом будущем Украина сможет стать демократической, правовой, европейской. Педагоги и научные работники обреченно ждут новых шагов государства, которые могут забрать и те «островки свободы» — гражданской и профессиональной, которые оставались до сих пор.
И все же жизнь продолжается. Для меня подарком стал сигнальный экземпляр написанной совместно с двумя луганскими научными работниками, Валерием Ильченко и Александром Проказой, книжки «Физические теории: люди, идеи, события» (Киев, «Факт», 2010). Работа над этой книгой тянулась долго, еще с 2006-го. Но ее следствием стало совершенно нестандартное пособие для ВУЗа, которое раскрывает студентам и профессорам (а заодно и всем, кто просто интересуется наукой) исторический и гуманитарный подтекст открытий, которые изменили, в конце концов, наш мир. Это — история физики, «прочитанная» сквозь судьбы великих ученых, с их страстями и сомнениями, а главное — с их философскими поисками и общекультурной заинтересованностью.
Большое внимание уделено украинскому вкладу в построение теории космических полетов (Александр Шаргей, который вынужден жить в СССР под вымышленным именем — Юрий Кондратюк), электрических явлений (Иван Пулюй, сооткрыватель Х-лучей и соавтор первого перевода Библии на украинский язык), квантовой механики (Лев Ландау и Лев Шубников работали в новообразованном Украинском физико-техническом институте в Харькове), а p-n-переход, который лег в основу всей современной полупроводниковой электроники, открыл в 1940 году в Киеве Вадим Лашкарев.
В книге есть формулы, но их немного. А главное — читатель-«не-физик» может и пропустить их без большой вреда для восприятия главного: физика — не только чрезвычайно интересна, но и органично связанная с гуманитарными компонентами европейской цивилизации.
На очереди — еще одна книга, работа над которой заняла еще больше времени. Речь идет о новом украинском переводе «Ада» Данте. Первая песня была переведена 20 лет тому назад. Точку под последней, 34-ой, было поставлено в прошлом году весной. Фрагменты этого (еще не завершенного на то время) перевода получили одобрительную оценку таких специалистов в области перевода, как профессор Игорь Качуровский и профессор Марина Новикова.
Общая цель этой работы — дать читателю представление о тектоническом величии итальянского поэта, который, работая над своей «Комедией», в то же время творил новый итальянский литературный язык (который можем сравнить с еще не остывшей магмой). Поэтому избыточная академическая правильность и «прилизанность» перевода с Данте, безусловно, не будет подходить. Чтобы воспроизвести страстный рассказ великого флорентийского изгнанника, переводчик пытался использовать весь набор стилистических средств родного языка — от высокого стиля церковного амвону и скриптория до базарного иногда просторечия и уличного ругательства.
К переводу будет приобщена обстоятельная статья не только о Данте и его эпохе, но и о влиянии «Комедии» на украинскую литературу (первое «украинское» упоминание о Данте принадлежит гетману-изгнаннику Пилиппу Орлику). А что это влияние было никоим образом не малым, засвидетельствует упорядоченная переводчиком антология украинских стихотворений, которые имеют в основе «дантовские» мотивы. Ведь даже известно у Шевченко «Немає гірше, як в неволі про волю згадувать...» есть парафразом знаменитых слов Франчески с Пятой песни «Ада»: «Худшего нет, как вспоминать счастливые давние дни в бедности...». Осознание этого позволяет еще раз уверенно взглянуть на родную литературу, как на европейскую, связанную с европейскими классическими сюжетами тысячами и тысячами нитей.
Олеся МАМЧИЧ, поэтесса:
— Поэзия не нуждается в кистях, красках, которые необходимо носить с собой. Нет надобности просиживать долгие часы за компьютером, — так кто-то из лекторов рассказывал нам, тогда еще студентам отделения «Литературное творчество». По-видимому, больше, чем любой другой вид творчества, поэзия — это опыт, переплавленный в умение смотреть и удивляться.
В настоящее время я много удивляюсь. Все вокруг меня — чудо. Поэтому поэзия рождается легко, как искра от огня удивления. У меня родилась вторая дочь, и я уже теряюсь, кто из нас чье стихотворение: она — мое, или я — ее. Растя детей, сама медленно превращаюсь в ребенка, и тогда то, что раньше было лишь стихотворением, становится реальностью.
Моя поэтическая реальность — в блоге mamchych.livejournal.com.
Еще она собрана вместе в двух новых рукописях — одной взрослой и одной детской. И — в домашнем архиве любительских электронных фотографий. Там можно убедиться, что путешествие по удивительным пескам и водам Святой Земли мне не приснилось. Там, ночуя под пальмой на берегу моря, я встретилась еще с одной поэзией — поэзией веры. Как видите, стихотворений вокруг — полный воздух, осталось только научиться вылавливать их оттуда, из воздуха, как рыбу — из воды.
