Недавно «День» поздравлял переводчика, члена Национального союза писателей Украины — Наталью ИВАНИЧУК с государственной наградой Норвегии — Королевским Норвежским орденом Заслуг, который Наталья Романовна получила в Посольстве Норвегии в Киеве с формулировкой «за переводческую деятельность и значительный вклад в развитие норвежско-украинских культурных взаимоотношений».
Вот об этом с пани Натальей прежде всего и будем говорить.
А при случае напомню, что Наталья Иваничук является автором переводов 80 произведений немецкой, норвежской и шведской литературы. Причем достаточно часто ее называют муми-мамой, потому что книжки самой знаменитой сказочницы из Финляндии Туве Марики Янсон попали к маленькому украинскому читателю именно благодаря переводам Натальи Иваничук («Видавництво Старого Лева»).
Наталья Иваничук — дочка писателя, профессора Львовского национального университета им. Ивана Франко, лауреата Шевченковской премии, Героя Украины Романа Иваничука. Окончила Львовский национальный университет им. Ивана Франко. Переводить начала еще во время студенчества. Впоследствии преподавала немецкий язык в вузах Львова. Несколько лет работала атташе по вопросам прессы и культуры посольства Украины в Финляндии. Теперь преподает в альма-матер на факультете международных отношений норвежский язык.
Германистка по специальности, германистка и скандинавистка по переводам, в творческой наработке которой произведения Альфреда Енсена, Леопольда фон Захер-Мазоха, Густава Майринка, Макса Крузе, Карин Эрбек, Артура Шницлера, Веры Генриксен, Линн Ульманн, Захариуса Топелиуса, Криса Тведта, Юстейна Гордера...
— Вы первой в Украине получили Королевский орден Заслуг. Какие ощущения?
— (Смеется). Уже нормальные. Когда два месяца тому назад позвонил посол и сказал, что я награждена Орденом короля, у меня был ступор. Не могла вымолвить слово. Посол-бедолага, наверно, подумал, что я не понимаю его норвежского языка, и еще раз повторил. А у меня просто пропал дар речи. Потому что я знаю, что это за награда — уровня президентов, премьер-министров, высшего дипломатического эшелона. Из переводчиков за последние десять лет были награждены двое французов, один американец и вот теперь — я.
О БИБЛИОТЕКЕ ИМЕНИ ОТЦА
— Разговариваем с вами в кафе возле облгосадминистрации. Знаю, что вы были в департаменте культуры. Возможно, это связано с наградой?
— Нет. Вообще я в облгосадминистрации бываю очень редко. А нынешний мой визит связан с библиотекой имени Романа Иваничука. Есть некоторые идеи... На площади Рынок, 9 есть у нас библиотека для юношества. 29 мая уже окончательно, по всем документам, библиотеке присвоено имя Романа Иваничука.
— Знаю, что состоялись уже первые мероприятия, посвященные памяти отца — с вашим, пани Наталья, участием и с участием Нины Бичуи.
— Это вы говорите о чтениях Иваничука... Но это больше было как открытие — еще не было, собственно, чтений. А Иваничуковские чтения планируется сделать на регулярной основе ежегодно в мае (27 мая — день рождения Романа Иваничука. — Т.К.), и тогда это уже будет набирать формат, собственно, чтений — с привлечением актеров, с привлечением чтецов, возможно, возникнут еще какие-то креативные идеи...
«ЭТО БЫЛА НЕЗАНЯТАЯ НИША»
— Вы в специализированной школе изучали немецкий язык. В университете — также. Но владеете немецким, норвежским, шведским и датским. Как изучали?
— Когда поступила в университет, то немецким владела уже очень хорошо. На фоне других студентов тем очень выделялась. И мой преподаватель, заметив это, предложил учить другой язык. Любой. Случайно мне попал в руки самоучитель по норвежскому языку — у одной моей знакомой, на книжной полке, среди многих других учебников. И я его украла. (Потом призналась...). И так начала учиться, то есть норвежский я выучила самостоятельно. Относительно шведского, то он как пассивный был у меня сразу. А относительно разговорного шведского, это уже в 2002 году, когда я поехала работать в Финляндию, в посольство Украины, там у меня, по должностной инструкции, должен быть собственно шведский — как рабочий (потому что в Финляндии — два государственных языка). И тогда я просто трансформировала норвежский в шведский активный, за три года пребывания в Финляндии уже разговаривала на шведском. Датский знаю пассивно — могу переводить, но не разговаривать.
...Это была незанятая ниша — скандинавская литература, потому на нее и делался акцент.
«ПАПА ПРЕРВАЛ МОЮ ПИСАТЕЛЬСКУЮ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ»
— А когда пришли к мысли о переводческой работе?
— Еще во время учебы в университете.
— А затем прервались на преподавательскую работу?
— Нет, перерыва в переводческой работе не было. Потому что переводчик — это человек, который работает и в будни, и в выходные, — все время.
— А что побуждало именно к переводу?
— Сначала пробовала писать — как папа. Но это мне не давалось, и папа прервал мою писательскую деятельность. А перевод — это было очень логично. Я изучаю языки. Мне хотелось попробовать переводить. Первые попытки были в корзину. Потом перевела несколько норвежских новелл — их опубликовали во «Всесвіті». Это было в начале 1980-х. И все как-то оно шло очень медленно. Во-первых, не было такой возможности где-то те переводы опубликовать. У нас тогда в советские времена хватало Ольги Сенюк (известная переводчица с английского, датского, исландского, норвежского и шведского языков. — Т.К.) — она эту нишу заняла полностью. Также очень активным переводчиком была Галина Кирпа. Обе имели заказы... А еще было определенное сопротивление из-за того, что я — дочка Иваничука. Говорили, что папа способствует, хотя такого не было. Даже закидывали, что папа мне переводит, а папа ни одного иностранного языка не знал... А к своей активной переводческой деятельности я шла 20 лет. Это были единичные журнальные публикации и две книжки: историка и литературоведа Альфреда Енсена, который жил на переломе веков. Он интересовался Украиной и написал монографию «Мазепа». Я ее переводила уже при Независимости. Книжка вышла в «Радянському письменнику» (потом переименовали издательство в «Український письменник»). А еще перед тем была одна детская книжка в «Веселці». А затем мы сделали старт с «Літописом». Михаил Комарницкий положил начало этому издательству и хотел начать с очень нашумевшего романа норвежского писателя Юстейна Гордера «Світ Софії». И это был их успех — издательский, а мой — переводческий. Вот после того и начался мой активный процесс переводов. Сначала — почти все выходило в «Літописі», потом — в «Видавництві Старого Лева», впоследствии — еще в нескольких. На сегодняшний день у меня 80 переведенных произведений.
СЛОЖНОСТИ ПЕРЕВОДА
— Ментально скандинавы достаточно далеки от нас. Тогда как их холодность, рассудительность перевести на нас — мягких, теплых и добрых?
— Если написано сдержанно, холодно или мрачно, то я не могу его «развеселить» — оно так и подается. То есть я не буду делать это в угоду украинскому читателю. Наверно, читателю украинскому этого и не нужно. Потому что я перевожу норвежского, шведского или датского автора, я пишу о его мире. Поэтому должна придерживаться изображения того мира. Главное, конечно, войти в текст, чтобы он не был слишком украинизирован. То есть, чтобы я его не переписала под себя...
— А есть такое желание временами?
— (Смеется). Уже нет! Зато бывает желание переписать автора, когда он слишком дубово пишет (хотя я пытаюсь такие произведения не выбирать). Вот, у Гордера есть подростковая книжка «Тайна пасьянса». Папа и мальчик. Мальчик — 10-12 лет. И диалоги между ними все время — «Он кивнул», «Он сказал», «Он помахал председателем», «Он кивнул в знак согласия», «Он отрицательный покачал головой». Это можно умереть! Вот тогда было безумное желание переписать. Но переводчик себе этого позволить не может, так как не автор, а всего лишь переводчик. Однако я все же пыталась немного редактировать эти реплики, чтобы не резало ухо украинскому читателю. Потому что на норвежском языке это, может, и звучит, а вот на украинском — нет!
«ОФИЦИАЛЬНЫХ РИДЕРОВ ПО УКРАИНСКОМУ ЯЗЫКУ НЕ БЫЛО И ТЕПЕРЬ НЕТ»
— Как выбираете авторов для перевода? И есть ли любимый жанр?
— Скажу откровенно: я очень хорошо знаю литературный процесс Норвегии, немного хуже — Финляндии и Швеции и еще хуже — Дании. То есть если есть какие-то книжки шведские или датские, то это преимущественно заказ мне. И пока еще это были детские книжки. Взрослых авторов я не переводила (кроме финской литературы на шведский язык). А вот норвежскую литературу предлагаю издательствам по большей части сама. А для этого нужно много перечитать. Вот и читаю, перебираю... Что-то понравилось. Из пяти одна понравилась, четыре — нет, но прочесть их нужно. Поэтому мало читаю родной украинской литературы — не хватает ресурса головы... Люблю хорошую интеллектуальную прозу. Даже если детектив, то я хочу, чтобы это был не только динамичный сюжет, но и хорошая проза. Для «Нори-друк» я перевела три книжки Криса Тведта («Той, хто вбиває», «Небезпечний рецидив», «Коло смерті». — Т.К.) . У него — очень хорошая проза. Тведт бывший адвокат, его детективы не слишком динамичные, но невероятно интересные. И красивым языком написаны. Конечно, от «тяжелых» произведений наступает не только пресыщение, но определенная усталость. И тогда есть потребность перейти на детскую литературу.
— А не интересовались, берут ли в Норвегии на перевод украинских авторов?
— Берут. И в настоящий момент этот процесс пошел. В Норвегии появилось два переводчика. Оба не имеют ничего общего с украинским происхождением. Оба заканчивали русскую филологию и оба являются переводчиками с русского. Но так, как я трансформировала, скажем, норвежский в шведский, так они трансформируют русский в украинский. И имеют очень хорошее чутье украинского языка — очень хорошо переводят. Один перевел два романа Жадана. Вторая перевела — публицистический очерк Сергея Лещенко о коррупции в Украине («Підйом і падіння олігархів». — Т.К.).
— Держат руку на пульсе...
— Это издатель держит руку на пульсе. Переводчик не определяет книгоиздательскую политику. Касательно Лещенко, то это, наверно, немного не то, что нам хотелось, чтобы переводилось в Норвегии или где-то в Скандинавии, потому что у нас есть прекрасные авторы и художественные тексты. Ну, этот процесс по крайней мере сдвинулся в места. Потому что раньше ситуация была абсолютно заморожена. И еще такое: издательства не только Скандинавии, а целого мира имеют своих ридеров, то есть профессиональных читателей, которые имеют лицензии на право читать произведение на определенном иностранном языке и рекомендовать его издательству. Таких официальных ридеров на украинском языке не было и теперь нет.
— Есть ли какой-то труд, на который вы смотрите много лет и по той или иной причине откладываете?
— Уже нет. Я сейчас перевожу книжку Кетиля Бйорнстада «К музыке». Это большой роман о молодых пианистах, и это трилогия. Пока я перевожу первую книжку. Вот ее, эту трилогию, я 10 лет хотела перевести.
— Над какой книжкой работали дольше всего и почему?
— Над «Світом Софії» — пять месяцев, и это был мой старт. Я еще тогда не могла составить график, алгоритм перевода (сколько страниц должно быть проработано за день). Еще пять месяцев, переводила тоненькую книжку австрийского писателя конца XIX — начала XX века Густава Майринка «Голем». Она тонкая, где-то 200 страниц, но там очень тяжелый, «густой» текст с длиннющими немецкими конструкциями. Это, во-первых, технически было очень трудно. Во-вторых, книжка насыщена невероятным количеством реалий, которых я не знала и рядовой читатель — также. То нужно было проводить переводческие археологические раскопки. Я так работаю...
— Говорят, что переводчик — всегда в тени автора.
— Это так. Мне не обидно... Хорошая книжка, мне нравится автор... Так почему я должна обижаться, что стою на ступеньку ниже автора? В конечном итоге, меня часто спрашивают, не обидно ли мне, что я в тени отца? Нет! (смеется).
