Сегодня мы поговорим о книге, которая вполне может претендовать на место в пятерке главных украинских переводческих событий 2015 года, — «Голуби взлетают» Мелинды Надь Абоньи. Немецкоязычная швейцарская писательница, музыкант и перформер, из семьи сербских венгров Воеводины, кажется, своим легким и в то же время драматическим повествованием влюбила в себя читателей: переводы почти в двух десятках языков, несколько престижных мировых премий, только одобрительные отзывы критиков... Так ли все однозначно в этой истории «югославских» мигрантов, которые отправились искать лучшей жизни за границу? Или мультикультурность современной Европы живет только на бумаге? Об этом и другом «День» беседовал с переводчиком и литературоведом — Роксоляной Свято.
— Роксоляна, почему ты выбрала для перевода именно эту книжку, какова предыстория?
— Это была попытка найти такую книжку, которая была бы актуальна и для той литературы, с которой она переведена, и одновременно о чем-то говорила украинскому читателю. А здесь все идеально совпало. В 2013 году журнал «Проstory» готовил специальный выпуск, посвященный современной швейцарской литературе (которая украинскому читателю мало о чем говорит), и мне предложили посмотреть на этот роман и попробовать перевести какой-то отрывок. Тогда я и подготовила первый раздел. Процесс так мне понравился и увлек, что возникла идея перевести его полностью, найти издателя и грантовую поддержку. Потом я еще перевела раздел для переводческой мастерской, организованной Литературным коллоквиумом Берлина (это учреждение поддерживает переводчиков немецкоязычной литературы со всего мира). Меня тогда достаточно ощутимо и предметно покритиковали старшие коллеги. И должна признать, что это отчасти изменило мою дальнейшую оптику работы над произведением.
— Ясно. Можно сказать, что это был внешний стимул. А как относительно внутреннего?
— Эта тема кажется мне очень для нас интересной, даже необходимой для прочтения в современном европейском контексте — тема миграции. Такое проговаривание опыта приспосабливание к жизни более бедных, неустроенных людей в более зажиточных и якобы более безопасных странах наполнено нетривиальными и болезненными аспектами и способно осветить проблему с разных сторон. Ведь это не только материальное погружение, это попытка найти место в другой культуре, языке и не потерять себя. Это был первый стимул.
Но когда я садилась за перевод всего романа, это уже был октябрь 2014 года (именно тогда швейцарский фонд «PRO HELVETIA» дал согласие на грантовую поддержку), и тогда история обрела уже другое звучание, новое, персональное понимание войны. И этот дискурс венгерки, которая происходит из Сербии, тогдашней части Югославии, а живет в Швейцарии, и питает очень противоречивые чувства как к идентичности своего происхождения, так и к войне на Балканах, вдруг стал во мне резонировать. Я почувствовала, что я, украинка, в этой ситуации войны, аннексии Крыма, событий на востоке, начинаю глубже ее понимать: ты не можешь полностью изменить ситуацию, которая от тебя не зависит, ты можешь только полностью ее прожить.
«В ШВЕЙЦАРИИ ВЫКРИСТАЛЛИЗОВАЛСЯ МИГРАНТСКИЙ ЛИТЕРАТУРНЫЙ «КАНОН»
— А как тебе работалось с этим кружевом балканского контекста, ведь переводчик переводит не только слова, он погружен в более глубокие реалии? Какие были сложности и неожиданности?
— Я бы не относила роман «Голуби взлетают» к балканскому литературному пласту. Да, конечно, он вписан в балканский контекст хотя бы тематически, но я воспринимаю его скорее в свете эмигрантской швейцарской литературы. Это логичное явление для страны, у которой есть давний опыт мультикультурности, где сосуществуют четыре основных языка, потомки эмигрантов во втором поколении уже часто интегрированы, поэтому истории их семей становятся для них находкой, а не грузом. Там, между прочим, уже существует отдельное понятие «литературы, написанной мигрантами», и даже выкристаллизовался такой себе мигрантский «канон», в котором есть, например, франкоязычная венгерка Агота Криштоф, автор румынского происхождения Аглая Ветеране, хорватка Драгица Райчич, которая пишет на «неграмотном» немецком... И Мелинда Надь Абоньи — тоже его часть.
Что же касается «балканской литературы», то не могу сказать, что я специалист в этом вопросе. Читала я преимущественно то, что переведено на украинский язык (один из последних моих любимых — боснийско-хорватский писатель Миленко Ергович). В начале войны в Украину приезжала Славенко Дракулич, тогда я читала и несколько ее текстов, немного заглядывала в историю, — то есть процесс перевода был почти параллельным с чтением «балканцев», особенно текстов на военную тематику.
А о трудностях перевода... Этот роман вышел уже на семнадцати языках, и для меня это была большая подмога. Тем более, тот же Литературный коллоквиум Берлина несколько лет тому назад провел международный семинар для переводчиков именно этого романа, и тогда участники заключили своеобразный «протокол», где они обсуждали разные аспекты романа, выясняли разные сложные моменты, делились своими советами, предлагали языковые ходы. Так как в разных языках даже название романа звучит по-разному, и есть немало реалий, которые требуют объяснений. В конечном итоге, даже относительно написания фамилии автора можно долго дискутировать.
— А что ты можешь сказать о сюжете, что там увлекает?
— Сначала ты, как и герои в произведении на своем шоколадном «шевроле», будто бы «въезжаешь» в эту историю. И после первых страниц настраиваешься на сложное письмо, но наталкиваешься на идеальное сочетание драмы, лирики и юмора, и этот юмор в разных регистрах — от чуть ли не раблезианского, со всеми этими описаниями яств на свадьбе сербских венгров, до очень трогательных моментов.
А есть и какие-то очень показательные детали: скажем, во время югославских событий главную героиню, которая на то время уже давно живет в Швейцарии, учится в университете и работает в кофейне родителей, знакомый просит перевести что-то с сербского, помочь в освещении событий. А она не может, потому что просто не знает языка, ведь по происхождению — из Воеводины, венгерского меньшинства в Сербии, а кроме того, ее даже немного раздражает, что ее до сих пор ассоциируют со страной, которая уже «не совсем» ее. С другой стороны, когда начинается война, все эти переплетенные корни начинают срабатывать очень неожиданно.
— То есть мигранты уже не обязаны помнить свою родину, хоть им и постоянно на это указывают?..
— В этой книге хорошо показана двойственность мифа счастливой Европы, «рая богатых стран». Никто и никого там не ждет (и почему в конце концов должен ждать?). В настоящий момент мы это очень хорошо видим на практике, в ситуации с сирийскими переселенцами. А на их месте может оказаться на самом деле любой. И там появляются совсем другие нотки: сила выживания и борьбы, недоразумения, все, что стоит по ту сторону красивого слова «толерантность».
«Голуби взлетают» — это эмоциональная биография переселенца. И это притом, что рассказчик — Илди Кошич — не является эмигранткой первого поколения, выбор эмиграции за нее сделали родители. И здесь существует тройное неудобство: у нее есть родители, свои корни, а живет уже в совсем другом обществе, потому должна найти себя как швейцарка, должна справиться со своими корнями, но прежде всего должна состояться как человек, личность. Этот роман показывает, так сказать, универсальную модель опыта переезда в другую культуру, когда человек не должен больше отвечать за свою родину, это не его обязанность, потому что прежде всего он должен состояться индивидуально.
«ПРЕДСТАВЛЕНИЕ О ТОМ, ЧТО ЛИТЕРАТУРУ МОЖНО ПИСАТЬ ЯКОБЫ ТОЛЬКО НА РОДНОМ ЯЗЫКЕ, ПОСТЕПЕННО РАЗМЫВАЕТСЯ»
Интересно, что относительно этого романа мне не удалось найти какую-то негативную рецензию, отзывы швейцарских и немецких критиков были очень одобрительными. И здесь возникает определенная этическая проблема: с одной стороны, есть рецепция литературного произведения, а с другой — реальность, которая часто не готова мириться с такими «персонажами». Потому эти люди все-таки — «в гостях».
— А как книгу восприняли в самой Сербии, на родине Абоньи?
— Во Львове эту книгу представляли вместе с романом «Сатори» Срджана Срдича, и другой гость — писатель Звонко Каранович — заметил, что «Голуби взлетают» он читал в переводе на сербский и оказался как будто по другую сторону зеркала: его предки из тех же краев, из Бечея, только его история — с сербской стороны, а у Мелинды Надь Абоньи — женский взгляд из среды другого этнического меньшинства — тонкое кружево, с помощью которого она соединила, казалось, несоединимое. Книга имела какой-то успех в Сербии. Но значительно больше отзывов она получила в немецкоязычных странах. Во-первых, роман отметили Швейцарской книжной премией 2010 года, которую не так уж часто получают писатели не швейцарского происхождения, а во-вторых, в том же году получила еще более престижную Немецкую книжную премию. Кстати, при случае отмечу, что представление о том, что литературу можно писать якобы только на родном языке, постепенно размывается. И здесь можно вспомнить Марьяну Гапоненко, автора из Одессы, которая несколько лет тому назад получила премию Шамиссо за роман «Кто такая Марта?», и конечно «Кажется Эстер» киевского автора Кати Петровской, получившей награду Ингеборг Бахман, а в этом году вышел в украинском переводе. Возвращаясь к Надь Абоньи, скажу, что в ее тексте все сошлось — политическая актуальность, тематика и мастерство письма.
