Жизнь полна парадоксов, например, если хочешь быть писательницей для взрослых, а жизнь всячески толкает тебя к созданию детских книг. Так произошло и с Юлией Илюхой — автором из Харькова, которой одинаково интересно писать как взрослые, так и детские книги. Следом за вторым местом на Международном литературном конкурсе «Коронация слова» вышел в свет ее дебютный роман о возвращении с войны «Східний синдром». О книге и ее реальных прототипах мы и беседуем с Юлией. А также о волонтерской деятельности писательницы, том, почему мы все еще ждем своего Ремарка или Хемингуэя и какие три элемента должны быть в современной детской книге, чтобы она стала бестселлером.
ТРАВМА, НАНЕСЕННАЯ ВОЙНОЙ, ПОРОЙ СИЛЬНЕЕ ЧЕЛОВЕКА
— Твой дебютный роман «Східний синдром» рассказывает о начале российско-украинской войны. Почему ты обратилась к этой теме и с какими вызовами столкнулась в процессе написания произведения?
— Когда началась война на востоке Украины, мне было очень страшно. Помню, в апреле-мае 2014 года в Харькове ширились панические настроения и почти каждую ночь кто-то писал в сети, что российские танки уже на границе. Собственно, от этого страха я и начала заниматься волонтерством. Надо было что-то делать, чтобы не думать обо всем этом днем ??и ночью. Тогда я даже не собрала тревожный чемодан. Сначала мы передавали бойцам все, что приносили люди, а потом с подругой-медиком начали собирать аптечки для АТО.
В этот период я много общалась с парнями, которые воевали. Когда один из них был в отпуске и заехал в Харьков, мы договорились встретиться за чашкой кофе в большом торговом центре. Эта встреча меня очень впечатлила. Человек, которого я знала решительным и уверенным в себе, в толпе выглядел растерянным и испуганным. Он уже выпил — это было заметно сразу, постоянно оглядывался, а когда мы заказали кофе, заметила, что у него дрожат руки. На следующее утро он позвонил и попросил найти психолога. Так я узнала, что такое посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР).
Когда я размышляла над тем, как война меняет человека и его психику, и возникла идея написать роман «Східний синдром». Книга не о войне, а о возвращении с нее. О том, что травма, нанесенная войной, сильнее человека. Война продолжается до сих пор, и среди нас живут сотни тысяч людей, травмированных ею. И психологическая помощь им должна предоставляться на государственном уровне, но ее до сих пор нет, есть только попытки волонтеров помочь ветеранам преодолеть ПТСР и вернуться к мирной жизни. Перед тем как писать роман я много говорила с военными психологами, и меня поразили слова одного из них, что с войны возвращается только тело, голова — на год позже. Вот этот год ветерану пережить труднее всего.
— В романе ты сосредоточилась именно на судьбах людей, которые вернулись с войны. Скажи, эти истории реальные?
— У двух из трех героев «Східного синдрому» есть реальные прототипы. Один из них — мой товарищ Олег. Мы познакомились, когда в сентябре 2014 года повезли помощь в Башкировку, где стояла 92-я бригада. Там я сразу обратила внимание на мужчину с израненный лицом. Причем эти шрамы были свежие, еще бордовые, а не белые. Он подошел ко мне и рассказал свою историю. Сказал, что сам из Луганска, работал в милиции, а шрамы остались ему на память от боевиков, когда он хотел помешать им установить пушку во дворе его дома. Выйдя из больницы, он сразу уехал в Харьков и пошел снайпером-добровольцем. Этот эпизод вошел в книгу. Впрочем, судьба Максима Шилова, прототипом которого стал Олег, сложилась совсем иначе, как и Тани Лариной, прототипом которой является россиянка, которая воюет в Вооруженных силах Украины и уже получила украинское гражданство. Судьбы своих героев я просто выдумала.
— С начала войны прошло более 5 лет. Как ты думаешь, достаточно ли у нас произведений на эту тему? Почему украинские авторы берутся или не берутся писать о войне?
— У нас уже появилось отдельное литературное направление — лейтенантская или ветеранская проза, то есть проза о войне, написанная людьми, которые сами эту войну прошли. Не все из этих книг имеют художественную ценность, но все они, безусловно, важны тем, что фиксируют моменты и воспоминания. Когда написала «Східний синдром», меня упрекали, что я не имела права этого делать, так как сама не воевала, а право писать о войне имеют только те, кто ее видел. Категорически не согласна с этим. Мне было что сказать, и я буду рада, если своим романом хоть немного обратила внимание на необходимость адаптации ветеранов войны к мирной жизни.
Война продолжается, и книги о ней стабильно пишутся и издаются не только ветеранами, а издательская среда все ждет появления своего Ремарка или Хемингуэя. Кто-то высказывает мнение, что лучшая книга об этой войне будет написана через несколько десятков лет после ее окончания. А мне кажется, все, что написано об этой войне сейчас, мы и сможем оценить, когда она закончится. Что-то потеряется в годах, а что-то останется навсегда.
ТРИ ЭЛЕМЕНТА КНИЖНОГО БЕСТСЕЛЛЕРА ДЛЯ ДЕТЕЙ
— Ты пишешь как взрослые, так и детские книги. Что тебе больше по душе? Одинаково «легко» идут взрослые и детские книги?
— Парадокс моей писательской жизни заключается в том, что мне хочется быть писательницей для взрослых, а жизнь всячески толкает меня к написанию детских книг. Но признаюсь, мне все равно интересно писать как взрослые, так и детские книги. У взрослых я люблю драму, страсть, психологические штучки, которые заставляют читателя плакать. Детские книги для меня — это праздник, на них я отдыхаю, просто не сдерживаю свою фантазию. Их писать одновременно и проще, и сложнее, чем взрослые. Сложнее потому, что я уже давно не ребенок и только пытаюсь думать как ребенок, чтобы создать увлекательную историю.
— Твоя книга «Космокоти. Марсіанські хроніки Мурка Мняуска», кроме приключенческого сюжета о коте, который мечтал встретиться с Илоном Маском, содержит еще воспитательную составляющую. Как думаешь, имеет ли современная украинская литература влияние на маленьких читателей и могут ли книги изменить их отношение к своей планете (в случае с «Космокотами»)?
— Когда я писала «Космокотів», моей задачей было не только развлечь читателей, но и донести идею, которая давно меня тревожит, — как человечество уничтожает планету, на которой живет. Ежедневно меня поражает количество мусора — на улицах, в лесах, в водоемах, даже пустыня Сахара завалена пластиком! В «Космокотах» я хотела без морализаторства обратить детское внимание на эту проблему. На то, что мы должны заботиться о своем доме, хотя бы потому, чтобы нам самим было здесь комфортно жить. Мне кажется, что детские книги должны касаться таких тем очень мягко, без поучений и указаний, как правильно. Иначе они будут отторгнуты детьми.
— Кто является первым читателем твоих детских книг? «Испытываешь» ли ты их на своем сыне? Прислушиваешься ли к его критике?
— О, мой сын является не только первым читателем и критиком — даже критиканом — детских книг, но и их заказчиком! Первую детскую сказку из книги «Історії Цвірінька» я написала еще до его появления. Затем, когда сын родился, я написала остальные рассказы про цыпленка, который вылупился в семье уток и считал себя уткой. Я представляла, как буду читать эту книгу сыну, а он будет от нее в восторге. Однако не тут-то было. Сын книгу раскритиковал и попросил написать что-то интереснее. Так появилась «Як Грицик Муху-Нехочуху переміг» о храбром мальчике, который освободил зверей в джунглях от деспотической мухи, которая заражала их всех вирусом нехочунства и заставляла капризничать.
Пожалуй, самое сложное в сочинительстве — не потерять веру после очередного отказа, а продолжать работать, писать в стол в ожидании эфемерного успеха, который может и не прийти. Если говорить обо мне, такие ситуации вызывают здоровую злость и желание доказать, что я все равно добьюсь своего. Поэтому после отказов я работаю особенно упорно. Для меня писательство — такая же работа, как и сотни других. Всем начинающим могу посоветовать только одно: если вы мечтаете о литературных лаврах, не ждите вдохновения, работайте без него каждый день. Потому что вдохновение может так никогда и не прийти, а в его ожидании вы потеряете всю жизнь и потеряете свой шанс
Сын книгу послушал и сказал: «Ну, это уже лучше, но напиши мне книгу о коте». Я долго думала, каким же должен быть кот, чтобы понравиться современным детям. Теперь я знаю — это храбрый Мурко Мняуск, мечтающий познакомиться с Илоном Маском и полететь на Марс. От книги сын был просто в восторге и сразу попросил о продолжении. Вторая часть этой истории уже написана, но на ней мы не планируем останавливаться — вместе с сыном придумали сюжеты еще минимум на пять книг продолжения котоприключений Мурко Мняуска.
— Какой должна быть детская книга, чтобы привлечь внимание юных читателей?
— В свое время я долго думала над этим вопросом и вывела минимум три элемента книги, которую хотят все. Сейчас мир так быстро меняется и темп жизни настолько ускорился, что книга, которая захватит, должна быть больше, чем просто книгой. Во-первых, очень современной — большинству детей уже не интересны книги, на которых выросло поколение их родителей. Во-вторых, даже развлекательная книга должна иметь глобальную идею, важную для всего человечества, месседж, который мы хотим передать детям, — в случае с «Космокотами» это призыв беречь планету, окружающую среду. Ну и, в-третьих, книга должна быть просто интересной, чтобы ребенок читал ее не по принуждению, а по собственному желанию.
«ПОСЛЕ ОТКАЗОВ Я РАБОТАЮ ОСОБЕННО УПОРНО»
— Твой роман «Східний синдром» занял второе место конкурса «Коронация слова». Ты и раньше участвовала в этом литературном состязании и выигрывала награды. Какое значение имеют подобные конкурсы для современного писателя / писательницы? Как они могут помочь автору?
— Это была моя первая «Коронация» — и сразу победная. До нее я участвовала во многих конкурсах. Среди достижений — победы на конкурсах издательства «Смолоскип», «Кальміюс», «Новела по-українськи» и др. Когда меня приглашают рассказать, как издать первую книгу и коммуницировать с издателями, я всегда говорю — участвуйте в конкурсах. Конкурс, особенно победа в нем — это большой шанс, что тебя заметят, и дополнительный плюсик к собственной творческой биографии. Так было и со мной. В течение года рассылала в издательства рукопись «Східного синдрому» — и получала только отказы. После победы в «Коронации слова» в тот же вечер получила предложение о публикации от издателя. Поэтому искренне советую не отчаиваться, не опускать рук, а стучать во все возможные и невозможные двери — и тогда они откроются.
— Сегодня многие люди мечтают быть писателями. Они самостоятельно издают книги, учатся на разных курсах. Как по мне, эта профессия несколько идеализированная в глазах широкой общественности. Что для тебя самое сложное в этой работе? От чего хотела бы предостеречь всех, кто мечтает о литературных лаврах?
— Когда я была подростком, все хотели петь и быть звездами шоу-бизнеса. У меня такое впечатление, что сейчас так же все хотят быть писателями. Когда я скролю свою ленту Фейсбука, там одни писатели. Меня это немного удивляет и смущает. Пишут тысячи, а успеха достигают единицы, поэтому я согласна с тобой, что профессия писателя у нас слишком идеализирована и романтизирована. Большие деньги здесь заработать очень сложно, слава тоже приходит не ко всем, но количество людей, которые называют себя писателями, все время увеличивается, чего не скажешь о количестве читателей.
Пожалуй, самое сложное в сочинительстве — не потерять веру после очередного отказа, а продолжать работать, писать в стол в ожидании эфемерного успеха, который может и не прийти. Если говорить обо мне, такие ситуации вызывают здоровую злость и желание доказать, что я все равно добьюсь своего. Поэтому после отказов я работаю особенно упорно. Для меня писательство — такая же работа, как и сотни других. Всем начинающим могу посоветовать только одно: если вы мечтаете о литературных лаврах, не ждите вдохновения, работайте без него каждый день. Потому что вдохновение может так никогда и не прийти, а в его ожидании вы потеряете всю жизнь и потеряете свой шанс.
