Джеймс Мейс в свое время писал о сильном и мощном ветре истории, который проносится над современной Украиной. И что именно здесь сегодня решается судьба не только Украины, но и Европы, всего мира. Кажется, мы сегодня присутствуем при невероятном явлении, которое неспособно зафиксировать человеческое зрение и человеческое сознание. Смещаются, сжимаются временные пласты, сквозь часовые разломы по глубоким трещинам к нам приближаются не просто прошедшие годы недалекого прошлого, но и седые столетия, века, доносится ослепительный свет далеких, казалось бы, уже остывших звезд. И мы заново открываем для себя таких исторических персонажей, как Роксолана, князь-чародей Всеслав Полоцкий, даже по-другому освещается жизнь и деятельность Богдана Хмельницкого или Дмитрия Вишневецкого. Игорь Сюндюков в статье «Имперская машина в действии» отмечает, что для героя поэмы Грибоедова Чацкого недавние события «Времен Очакова и покоренья Крыма» уже относятся к седой древности, хотя на время написания «Горя от ума» прошло немного времени. Для нас же эпоха Триполья или период основания Киева является сегодня ежедневной, животрепещущей темой обсуждений, наших волнений. Что уж говорить о покорении Крыма Екатериной ІІ, «для нас современных украинцев, а тем более для наших сограждан, живущих в Крыму, эта история является самым живым, вовсе не оторванным от жизни интересом». Масштабы увлечения историей, открытие и переоткрытие ее с каждым днем получают все больший разбег. Украинцы с удивлением узнают, что они преемники великого исторического наследия, что есть чем гордиться. И с глубокой обидой, что эту историю у нас украли, обеднив и ограничив на долгие века наши духовные горизонты. Битва за историю сегодня является неотъемлемой составляющей войны информационной. И как всегда при таком повальном «подключении» к генераторам памяти появляются люди, которые с добрыми или недобрыми намерениями занимаются историческими фантазиями, искажениями, прямой фальсификацией. Это большая внутренняя проблема украинского информационного пространства, ведь битва за историю идет с российской государственной машиной, российские историки в нее, как правило, не вступают, им сказать нечего. Мы же имеем дело по большей части с мощным пропагандистским наступлением церковных клерикалов и черносотенных ораторов от политики, которые, собственно, нашей же историей оправдывают российскую агрессию на восточных рубежах Украины, второе завоевание Крыма.
• Украденной у нас историей.
Для них киевский князь Владимир — князь московский, а древний Херсонес — «исконная» земля России, откуда свет христовой веры упал на головы россиян. Открываются памятники, обновляется и вживляется в сознание старая трухлявая символика. Все это имеет эффект и резонанс в российской омертвевшей обывательской среде. Украинское информационное пространство в ответ на информационные атаки реагирует вяло и непрофессионально. На телевидении — засилье вещунов, которые знают абсолютно все, продуцируются антиисторические программы, сеющие суеверия, подпитывающие и без того агрессивные сектантские верования и течения. Поэтому, конечно, есть большая потребность в скоординированных действиях профессиональных историков, философов, отряда украинских интеллектуалов, которые бы приняли этот непростой исторический вызов. Спорадические, даже очень прицельные отдельные выступления не дают возможности набрать необходимую высоту, посмотреть на проблему в полном ее объеме.
Историко-просветительский издательский проект газеты «День» как раз и является таким беспрецедентным ответом на вызовы времени и истории. Фактически в издательской практике Украины не существует аналогов, чтобы «звездные» специалисты высшего класса вели такой скоординированный мозговой штурм определенной проблематики, учитывая все возможные подводные камни и течения. Сегодня речь будет идти о новой книге «Повернення в Царгород» под общей редакцией Ларисы Ившиной, главного редактора газеты «День». Обосновывая необходимость такой книжки, Лариса Ившина в своем предисловии предостерегает: «Проблема не только в уровне знаний о Византии. Дело в том, что нас издавна приучили довольствоваться скромным, мягко говоря, «меню». Я часто думаю, что мы, украинцы, слишком долго жили в навязанном нам образе пассивного объекта истории. «Сила м’якого знака» — то была попытка освободиться от такого фальшивого образа. С помощью же книжки «Повернення в Царгород» мы выступаем в роли архитекторов духовного пространства. Это заточенное оружие против наибольшего общественного зла в Украине, которое я условно называю «куриным интеллектом».
• Автор призывает называть вещи своими именами. «На протяжении веков и во времена Российской империи, и во времена Советского Союза, и, признаем это, в независимой Украине осуществлялась негативная селекция в нашем обществе. Ограничивалось, преследовалось, уничтожалось все, что несло вольнолюбивую украинскую идею. С другой стороны, сознательно поощрялось ограниченное малороссийство, узость взгляда на мир. В результате мы имеем дело с определенным, не сегодня искаженным форматом исторического мышления».
Уже в самом начале книги Игорь Сюндюков предостерегает читателей от упрощенного восприятия проблемы влияния цивилизации и культуры Византии на наших предков, на Киевскую Русь. Соотношение культуры и цивилизации занимает важное место в современной философской мысли. «Есть основания думать, что в нашу эпоху трещина, разлом, более того, бездна между первым и вторым очень опасно углубляется, угрожая будущему человечества». Сегодня действительно сложно сказать, насколько глубоким было политическое влияние ромеев на политику киевских князей, на быт самих русичей. В художественной литературе, из которой, как правило, черпали свои исторические знания украинцы подсоветского периода, мы постоянно имели дело с безжизненными типологическими образами ромеев-чужаков, хитрых мастеров интриги и притворства, с которыми рьяно боролись властители Руси. «Новый Рим», как обычно называли свою страну жители тысячелетней империи, действительно был крайне опасным для своих соседей государственным образованием. Как правило, ромеи приходили с крестом, но хозяйничали мечом. И, конечно, была реальная опасность, что новейшие римляне попробуют поглотить Киевскую Русь, которая только поднималась на ноги, абсорбируют ее территорию и население в свою империю. Почему же именно Древнюю Византию выбрал князь Владимир в качестве крестительницы для своего народа? Непростой вопрос. В «Повести временных лет» детально описываются колебания и сомнения князя Владимира, какую веру стоит принять.
• И, собственно, зачем? Ведь русичи поклонялись духам земли, силам природы, у них были уже сформированные космогонические представления о вселенной и месте в круговороте природы самого человека. Князь Владимир долго пытался преобразовать, трансформировать эту веру в стройную логическую систему, государственную религию, потребность которой он четко осознавал, ведь только объединительная идеология могла стать фундаментом государства. Другой идеологии, кроме религии, тогдашний мир не знал. Однако попытка установить пантеон племенных славянских богов в Киеве потерпел неудачу. Она и не могла быть удачной, сами же киевляне устраивали бесконечные дрязги относительно того, кого ставить, кому поклоняться. В целом это знакомая картина. Да еще, находясь в окружении христианских стран, киевские князья вынуждены были терпеть пренебрежение, ведь их воспринимали как варваров, «диких скифов». Отсутствие письменности, устоявшегося календаря, системы мер и весов тормозило экономическое и культурное развитие. Отсутствие межплеменного единства мешало достаточно эффективно бороться с нашествиями кочевников Степи. Древнеукраинские князья постоянно боролись с аварками, хазарами, болгарами, уграми, печенегами, тюрками, половцами. Мы знаем о практически непрерывных военных походах Игоря и его сына Святослава. Все это истощало страну, приходилось постоянно приглашать варяжские дружины. Кроме того, Рюриковичи все же были и воспринимались чужестранцами, завоевателями, и только Владимира древнерусская людность приняла за своего, поскольку он был внуком княгини Ольги, а еще сыном древлянской царевны, которой княгиня Ольга после жестокой расправы над непокорным Искоростенем сохранила жизнь и даже приблизила к себе. Владимир был русичем, своим. Но все же — из рода Рюриковичей, поэтому хорошо знал о первом крещении Киева Аскольдом. Трудно сказать, что произошло с первыми христианами Киева во время похода Рюрика на Киев. Об этом летописи молчат. Но, учитывая трагический конец Аскольда и Дира, — ничего хорошего. Однако память об этом событии осталась. В Киеве уже были христиане и даже священники, привезенные княгиней Ольгой. А в Межигорье, (том самом — разоренном) уже появился первый русьский монастырь.
• Владимир мог, конечно, пренебречь, предыдущей историей, обратиться к хазарам или папскому престолу. Но Лина Костенко в своей объемной поэтической формуле фактически дала оценку и этому явлению, ведь есть времена, когда «немає часу на поразку!». Ноль — на попытки, эксперименты. Определяться нужно было точно. И немедленно. Время деревянных идолов прошло. Именно Византия, то есть Новый Рим, была в то время крупнейшим торговым партнером Киевской Руси. Туда хорошо протоптали дорогу сначала вооруженные отряды Аскольда и Дира, а затем и самих Рюриковичей. За ними пошли торговые флотилии. Роскошь и богатство Византии потрясало умы. И все же, осознавая военную потугу империи, Владимир остерегался выступать в роли просителя, это было слишком уж недальновидно, поэтому первым начал войну с ромеями, взяв Херсонес, он фактически заставил византийского императора отдать ему в жены свою сестру, признать его статус как властителя и прислать священников для обряда крещения Руси. Даже вторая спонтанная война, вызванная убийством знатного русьского купца на базаре Константинополя, была, как кажется, не чем иным, как ударом на опережение. Киев демонстрировал, что не потерпит никаких военных посягательств на свои владения. Константинополь проглотил эту пилюлю.
• Христианство утверждалось огнем и мечом. Религиозная война была жестокой. Такие были времена, такие были нравы. И все же в результате князь Владимир сумел засадить «за парты» свою мятежную страну, заставить учиться письму, новым ремеслам, новым наукам. За обозом первых святителей шли строители, плотники, каменотесы. Новое развитие получила добыча золота, серебра, ткачество. А с появлением христианских храмов, прежде всего такой жемчужины, как София Киевская, христианство, трансформируясь, вбирая в себя обычные уклады и потребности русичей, стремительно вышло на новую невероятную духовную высоту, О значении храмов в истории человечества и уникальности именно киевских пишет Дмитрий Степовик в своей статье «Три храма перед Лицом Господним», где разворачивает перед читателями удивительную историю Иерусалимского Храма, Софии Константинопольской и Софии Киевской. Но история и наше представление будут неполными без трудов Сергея Крымского. Читаю в который раз его «Эффект высокого неба» и в который раз удивляюсь, очаровываюсь той одухотворенностью, с которой он ткет свои теории софийности, глубиной проникновения в исторические пласты. Вместе с тем в этой статье есть что-то непостижимое, какой-то невыразительный, нефиксированный болезненный призыв к нам, современникам, всматриваться в эти каменные письмена, научиться их считывать, ведь без такого освоения для нас будут недосягаемыми настоящие пласты мудрости веков.
«Зачем нужна дорога, если она не ведет к Храму?» — наивно спрашивает героиня из фильма Абуладзе «Покаяние».
Повернення в Царгород», возвращение в наше — украинское — духовное пространство будет непростым. Книга и не предлагает простых ответов. Она очерчивает сложность проблем — и это четкий сигнал тревоги всему украинскому сообществу. Задуматься над уроками истории, ведь она будет повторяться столько — сколько мы это позволим. А еще, по большому счету, это, наконец, долгожданный интеллектуальный удар на опережение — удар по дремучему невежеству, которое транслирует российская пропаганда, по закостенелым мыслеформам, к которым мы привыкли; призыв развивать и культивировать в себе человека мыслящего, следовательно — свободного. Потому что настоящую свободу дают только знания. Да, украинская история мучает, болит, но и просветляет, освобождает. Другого пути нет
• Сергей Крымский всей силой своего дара утверждает, что все дороги начинаются от Храма. Дороги познания истории, познания себя как ее наследника, поиск идентичности. Символизм мышления древних русичей наиболее точно передает именно Крымский. Это символизм небесный и овеществленный, живой, многослойный. Так говорили пифии, оракулы Эллады, так разговаривали с миром мертвых и постигали мир живых наши предки. Многозначительность символов — животворная их множественность, многозначность и многозначительность — это не химеры какой-то определенной цивилизации. Нам сегодня трудно постичь во всей ее простоте величавую египетскую Книгу Мертвых или символизм заклинания украинских провидиц — мы изменились, нас изменили. Мы не можем даже представить, над какими вопросами колоссального цивилизационного значения билась интеллектуальная мысль наших предков. Но у нас есть эти тексты. Эти невероятные росписи. Крымский указывает направление, как возобновить утраченный язык.
Книга «Повернення в Царгород» как высоковольтная дуга высокого напряжения растянута в пространстве и времени. Она достигает невероятных глубин нашей истории и сдвигает у читателя закаменевшие, омертвевшие пласты сознания. Тематическая многогранность, многоголосие поднятых проблем завораживают. Это книга-поиск, идя по следам авторов, попадаешь под пронзительный свет заново открытых истин, от этого больно и одновременно радостно, ведь ничто так не обжигает тебя жаждой первопроходцев, как сопричастность, соучастие в этом отважном историческом походе.
• Авторы и составители сознательно и очень четко ограничили временную перспективу. Она отталкивается от фигуры Владимира Крестителя. Дальше могучий повод Ярослава Мудрого, который, словно библейский Яков, борется и преодолевает себя, даже шрамы, оставленные после такой битвы, одинаковые. И Владимир Мономах — олицетворенная мудрость веков, призыв к нам, потомкам, быть мудрыми, едиными. Но тематические колебания чрезвычайно мощны, обширны, поэтому имеем перед собой действительно всю видимую, документально подтвержденную историю отношений Руси-Украины и древней Византии — империи, которая появилась на руинах древнего Рима со своим блеском и мрачной нищетой, духовным и культурным продвижением и догматичной заскорузлостью. Это новейшее прочтение старых и наболевших страниц. Собственно, не так — это сама история Украины в определенном ракурсе, под определенным освещением. Таким образом, у нас есть уникальная возможность заново всмотреться в причины и следствия падения Константинополя (здесь три незаурядные статьи Игоря Сюндюкова «Византия: смертельный удар в спину от единоверцев». «Щит на вратах Царьграда», «Когда «ломается» эпоха») и падение Киевской Руси в статье Вадима Рыжкова «Как сепаратисты Киевскую Русь погубили», пройтись по всем закрученным, запутанным узлам отношений украинских казаков и преемницы Византии — Турции и Крыма таких авторов, как Петр Кралюк, Григорий Халимоненко, Игорь Сюндюков, Валерий Смолий, Валерий Степанков, Тарас Чухлиб, Николай Семена, Гульнара Абдулаева.
• А самое главное — проследить, как и для чего абсорбировала царская Россия украинскую историю, какими мотивами руководствовалась? И как возникла идея Третьего Рима (а четвертому не бывать) и ее причудливое зловещее продолжение — идеология «Русского мира». Собственно, с чем мы имеем дело? С феноменом истории, ее искривлением или историческим маразмом закостенелой в своих суевериях империи?
Собственно, призрак Византии, которая в муках и огнях славно погибла в 1453 году во главе с последним императором Константином XI, фактически никогда не оставлял поприща европейской истории. На ее славных руинах (имеются в виду руины в метафизическом смысле, ведь космополитический Стамбул, выросший на ее месте, славился своей невероятной роскошью) начинались и заканчивались новые истории, создавались новые мифы. В каком-то смысле эта история имеет свойство возобновляться, обновляться. Ведь отголосок этой цивилизационной катастрофы на долгие века определил всплески и повороты европейской истории, Европа тяжело поплатилась за предательство пусть не единоверцев, не католиков — православных, но все же христиан. Читайте Клару Гудзик! Определило оно и нашу историю, удельно украинскую.
• А что касается российской, то, созданная из нахапанных обломков мертвой империи, она и сегодня определяет ее направления.
И если Киевская Русь в свое время взяла из тесных родственных связей с Византией высокие духовные, культурные, научные достижения, трудно преодолевая и оживляя церковный догматизм, давая отпор интригам и политиканству ромеев, то Россия, тогдашняя и нынешняя, — подобрала на задворках истории мертвенные атрибуты когда-то пышной империи, а еще искусство политических интриг, лукавство и двоедушие.
• Немного хроники.
29 мая 1453 года пал Константинополь.
А уже в «1458 году митрополит Московский Алексий заявит (его цитирует Игорь Сюндюков): «Константинополь пал, так как отступил от настоящей веры православной. Но у нас эта вера еще жива — Вера Семи Соборов Вселенских, которую Константинополь передал великому князю Владимиру Крестителю. На земле существует только одна истинная церковь — Церковь Русская».
В 1472 году московский царь Иван ІІІ выписал из Рима для себя невесту — племянницу последнего римского императора Софию Палеолог. Женщину, славившуюся необычной тучностью, хитростью и гибкостью ума. Она привезла туда обычаи византийского двора, чванливость своим происхождением. А еще непреодолимую заносчивость. Она же кардинальным образом повлияла не только на декоративную обстановку и закулисную жизнь московского двора, на придворные интриги и личные отношения, но и на политические дела при московском дворе. Вместе с двуглавым имперским орлом, который молниеносно стал гербом княжеского двора, она внедрила пышные церемониалы. Существует легенда, связанная с рождением у Софии сына Василия III, наследника престола: якобы во время одного из богомольный походов в Троице-Сергиеву Лавру в Клементьеве великой княгине Софии Палеолог было виденье преподобного Сергея Радонежского, который «сбросил в недра ея отрока младо мужеска пола». Так она оправдывала устранение от трона старшего сына Ивана ІІІ и появление на нем своего сына Василия. Борьба за трон была беспощадной. В традиции ромеев. Женитьба на знатной наследнице византийских императоров позволит царю Иоанну позиционировать себя как политического и церковного преемника Византии. В правительственных актах вместо «Иван, государь и великий князь» появляется «Иоанн, божьей милостью государь всей Руси». Значимость нового титула дополняется длинным списком пределов Московского государства: «Государь всея Руси и великий князь Владимирский, и Московский, и Новгородский, и Псковский, и Тверской, и Пермский, и Югорский, и Болгарский, и др.». В своем новом положении, источником которого был брак с венценосной Софией, Иван III находит недостаточным прежний источник власти — наследование от отца и деда. Он схватиться за идею божественного происхождения власти. На предложение немецкого императора Фридриха III вознаградить царя Ивана королевским титулом последний ответит: «... Мы божьей милостью государи на своей земле изначально, от первых своих прародителей, а поставление имеем от Бога».
И — новые обычаи: Иван Васильевич «стал держать себя величаво», перед послами титуловался «царем», иностранных гостей принимал с особым великолепием и торжеством, в знак особой милости повелел целовать царскую руку. Появятся придворные чины — постельничий, ясельничий, конюший, а государь станет жаловать в бояре за заслуги. Российские историки назовут Софию Палеолог интриганкой, ее обвинят в смерти пасынка Ивана Молодого. Однако этот брак будет продолжаться 30 лет и станет, по-видимому, одним из самых значимых супружеских союзов России за всю ее историю. Именно София Палеолог стала предшественницей, вдохновительницей старца Филофея, который идеологически обосновал идею Москвы как третьего Рима. В книжке «Повернення в Царгород» детально рассматриваются все составляющие этого псевдоисторического мифа — от истории т.н. шапки Мономаха «Похитители нашей истории» Сергея Кота до пронзительной статьи Клары Гудзик «Грех христианского мира: расколу христианства 950 лет».
• И именно это делает издание абсолютно уникальным и остроактуальным. Вот как об этом пишет Оксана Пахлевская: «Третий Рим стал фатальным врагом Первому, доказывая свою настоящую природу: реально Третий Рим сегодня — это третий мир и второй Сарай, оскудевшее наследие монгольской Орды (...) Украина действительно сегодня возвращается, как когда-то и мечтал Николай Зеров, Ad fonts, к истокам, к истокам древнехристианской культуры, в чьи координаты была естественно вписана Киевская Русь. Но это возвращение — длительный процесс и большой Проект. И в этом смысле на Украину, которая, возможно, предпочитала бы быть спокойным и комфортным европейским государством, ложится действительно большая цивилизационная роль. И эту роль нельзя понимать в мессианском, постромантическом ключе. Беря свое начало в славянском Средневековье, эта цивилизационная роль современна, спроектирована в будущее. Вместе с тем эта роль и опасна — если она будет провалена, сразу же начнется неуклонный и непоправимый кризис панхристианских основ восточнославянского христианства.
• Пахлевская предупреждает об опасности для самой Украины, ведь в результате неудачи ее попыток она может превратиться в европейскую свалку, проходные двери мировых нелегальных трафиков — людей, оружия, вне исторических идей и грязных денег. Если ей удастся реализовать этот Проект, пространство демократии получит до сих пор невиданные горизонты и действительно изменит не только перспективы украинской истории, а рано или поздно сможет изменить и парадигму истории российской. Вот тогда и состоится реальное «возвращение в Царьград» — возобновление моральных основ украинского общества на основе первоначальной веры, очищенной от насильственно навязанных идеологем в синтезе с Греко-католической церковью, которая не раз за четыре века спасала фундамент украинской идентичности, в гармонии с другими христианскими конфессиями и нехристианскими религиями.
• И здесь возникает резонный вопрос, говоря о «большой цивилизационной роли» Украины, планируя свой проект «возвращения» в духовный Царьград, не наступим ли мы на те же «мессианские» грабли, которые в свое время сыграли такую мрачную и фатальную роль в истории России. Джеймс Мейс в свое время так ответил на этот вопрос: «Российский экспансионизм в течение всего существования царской России привел к глубокому укоренению идеи российского мессианизма на бытовом уровне. Россияне просто не привыкли рассматривать себя как нацию, ограниченную какими-либо государственными границами, не привыкли считаться с национальными пожеланиями других народов, то есть инородцев. Российский панславизм был центром политической культуры России. Даже самые демократические представители российской интеллигенции никогда не понимали стремления украинцев к своему национальному самоопределению. Ослепленные мифом «русской идеи» — «идеей Третьего Рима», имперские проводники мечтали о российском доминировании надо всем миром, бредили Константинополем. Российская историография привыкла выводить начало России из «матери городов русских» Киева. Если же Киев — украинский город, значит, история остается без своего начала и «русская идея» неминуемо подвергнется большой модификации и трансформации. Согласно распространенному мнению — это интеллектуальная и политическая катастрофа, которая может иметь далеко идущие последствия.
• У любого народа существует свой национальный миф. Но российский народ никогда не развивал национализм, который отмежевывал бы россиян от других славян. Анна Арендт указывает на отличие между обычным национализмом и «пандвижениями» — панславизмом, пангерманизмом. По ее мнению, это отличие в неисторичности племенного национализма, который зависит от духовной миссии, святой задачи и неограничен в своей политической, культурной и военной экспансиях».
Неограничен — для Украины означает Эмские указы, Валуевские циркуляры, пески Кос-Арала для ее поэтов, убитых студентов под Крутами, Расстрелянное Возрождение, голодоморы, казематы, ГУЛАГи... И новейшие «грады», несущие нам «русский мир».
«Повернення в Царгород», возвращение в наше — украинское — духовное пространство будет непростым. Книга и не предлагает простых ответов. Она очерчивает сложность проблем — и это четкий сигнал тревоги всему украинскому сообществу. Задуматься над уроками истории, ведь она будет повторяться столько — сколько мы это позволим. А еще, по большому счету, это, наконец, долгожданный интеллектуальный удар на опережение — удар по дремучему невежеству, которое транслирует российская пропаганда, по закостенелым мыслеформам, к которым мы привыкли; призыв развивать и культивировать в себе человека мыслящего, следовательно — свободного. Потому что настоящую свободу дают только знания. Да, украинская история мучает, болит, но и просветляет, освобождает. Другого пути нет.
Все книжные новинки и весь книжный проект можно заказать на сайте «Дня» http://www.day.kiev.ua и по телефону (044) 303-96-23
