Недавно вышла из печати довольно необычная для нашей страны книга. Она рассказывает об украинской протестантской журналистике и называется «Медіатизація протестантизму в Україні 1991—2010 років». Несмотря на достаточно узкопрофессиональную, на первый взгляд, тематику и научное изложение (собственно, «Медіатизація протестантизму» является докторской диссертацией Максима Балаклицкого), я бы посоветовал эту книгу широкому кругу читателей. Ведь перед нами — редкий источник информации (что важно, почти не заиленный пропагандой, хотя сам автор является адвентистом) о жизни протестантских общин — баптистов, адвентистов, пятидесятников, харизматов и других.
В Украине немало разного рода протестантов, и их количество постоянно растет, но эта часть общества почти не присутствует в общем информационном пространстве. Представители других религиозных групп или атеисты имеют очень приблизительное представление об их ценностях, культуре, взглядах, образе жизни, и это представление базируется обычно или на отрывочной информации, или на стереотипах. Историю, которая прекрасно иллюстрирует этот уровень осведомленности, рассказал недавно мой знакомый. Он нанял квартиру в одном киевском доме. Вскоре соседи позвонили хозяину квартиры:
— Вы там осторожно! Ваши квартиранты — какие-то «штунды», сектанты!
Признаком «сектантства» в глазах соседей оказалось — что бы вы думали? — то, что девушка моего приятеля как-то вечером погасила в квартире электрический свет, зажгла свечи и поставила некоторые из них на окна.
Что же, при отсутствии соответствующей ознакомительной, в хорошем смысле слова, просветительской литературы такую роль вынуждена играть книга о журналистике. И читая о какой-то там херсонской газете баптистов, мы сможем выяснить, что у протестантов так же, как и у нас, одна голова, две руки и две ноги. В конечном итоге, журналистика — далекое от идеала, но и не самое кривое зеркало общества или сообщества.
В «Медіатизації...» протестанты выглядят весьма консервативными людьми, склонными с предостережением (хотя и не обязательно негативно) относиться ко всему новому, такими, что хотят нравственной жизни. Другая характерная черта — травмированность многих общин советскими гонениями. Давление и репрессии, рассказывает Балаклицкий, почти полностью истребили украинскую протестантскую интеллигенцию, не давали формироваться новым ее поколениям. Отсюда — интеллектуальная и эстетическая скромность, а также невысокий профессиональный уровень протестантской журналистики.
Четко наблюдается доминирование Библии в частной и публичной жизни протестантов, в их культуре и эстетике. А еще — одна из причин недоразумений с большинством общества — настойчивая потребность проповедовать носителям других взглядов на жизнь.
Собственно журналистика этих религиозных групп в интерпретации Максима Балаклицкого появляется, будто бы, на своеобразном кризисном перепутье. Похоже, протестанты еще не определились: развивать ли им свои СМИ в сторону профессионализации (в настоящий момент они во многом любительские: и в вопросе уровня материалов, и периодичности, финансового положения, маркетинговых расчетов и т. д.), нужно ли привлекать приемы и практику светской журналистики? Кто-то из них воспринимает медиа как способ больше открыться миру, лучше коммуниковать со всем обществом, а кто-то, напротив, в современных медиатенденциях, а особенно в привлечении их в протестантское пространство, видит опасность для своих ценностей и идентичности. Одни общества активно используют новые технологии для пиара, информирования и проповеди, другие их просто избегают.
Критика современной журналистики со стороны протестантов достаточно содержательна. А ее главные положения до боли знакомы всем, кто задумывался над тем, как и куда двигаются медиа. Прежде всего, это критика потребительства, раскручивание эмоциональных спекуляций, жестокости, порнографии, упрощения (последнее, впрочем, вполне можно поставить в вину и протестантским СМИ), рекламы оккультизма, мракобесия. Недоверие протестантов к современным профессиональным средствам массовой информации, а, следовательно, и к журналистскому профессионализму как таковому, основывается также на очевидном массовом пренебрежении вопросами этики, как общей, так и медиаэтики. Да, конечно же, на том, как любят журналисты использовать стереотипы. В том числе стереотипы, направленные против протестантов (хотя опять-таки их периодика тоже таких приемов не чурается). Как видим, в целом протестантские общины выдвигают к современной журналистике приблизительно такие же претензии, ставят такие же вопросы, что и многочисленная «светская» медиакритика. Это о многом свидетельствует.
Похоже, неплохим вариантом развития протестантских СМИ, который бы позволил и поднять «техническое» качество, и избежать потребительских искушений, Балаклицкий видит модель специализированных средств массовой информации. Благосклонно он относится и к росту свободы слова.
Книга едва задевает языково-культурный вопрос: оказывается, абсолютное большинство украинских протестантских СМИ — преимущественно русскоязычные и вообще они очень завязаны на постсоветское информационное пространство. К сожалению, Балаклицкий этого факта не объясняет и не анализирует.
Если уж зашла речь о недостатках, то «Медіатизація протестантизму» немного грешит определенным субъективизмом. Время от времени Максим Балаклицкий слишком уж прозрачно демонстрирует свое одобрительное или неодобрительное отношение к той или иной церкви, очень активно солидаризировался с протестантской критикой в адрес большинства общества, то есть он не всегда похож на беспристрастного наблюдателя. Впрочем, это можно трактовать и как преимущество, наличие «авторского лица». Здесь стоит добавить, что книге присущ бойкий язык (местами, правда, с достаточно досадными ошибками), и она достаточно легко читается (как для научного произведения). Хотя, все равно, эссеистическая книга могла бы иметь больший просветительский эффект.
А в целом, это издание очень важно для позитивного и беспристрастного знакомства между интеллигентной, «медиаграмотной» частью протестантов и других групп общества, поэтому однозначно заслуживает внимания каждого образованного читателя.
