Три с половиной года тому назад я написал статью «Сияние «Синопсиса» — обзор сборника исторической прозы Петра Кралюка. Заканчивалась статья такими словами: «Очень хочется рядом с «Синопсисом» увидеть на полках наших книжных магазинов равноценный сборник иронической прозы Петра Кралюка. Текстов, созданных в течение двух с половиной десятилетий, полностью хватит на семисотстраничный том: «Попы марксистского прихода», «Фелисия», «Зона», «Пламенное сердце», «Римейк». и совсем новый роман, который мог бы дать название всему сборнику, — «Фабрика(ция)».
В настоящее время этот том — уже на полках книжных магазинов и на моем рабочем столе. Правда, он не совсем такой, каким виделся три с половиной года тому назад. Название получил не от «Фабрика(ции)», а от еще более нового произведения Петра Кралюка — повести «Каган и хохлята». К сожалению, к сборнику попали не все из иронических Кралюковых текстов, на что, в конечном итоге, есть весьма уважительные причины. И совсем немного жаль, что основной тон обложки — серьезный, серо-зеленый, ведь этому тому так подходило бы что-то легкомысленное, розовенькое... с неожиданным отливом в темно-красное, а то и в коричневое. Но все это — мелкие эстетские придирки, которые не закрывают главного, — издание удалось. 424 страницы под добротным твердым переплетом донесут ироническую прозу Петра Кралюка к тем читателям, которым не попались в свое время сборники рассказов на газетной бумаге в одноцветных мягких переплетах «Попы марксистского прихода» и «Апокриф». С высоты лет и толстых томов как-то и не верится, что были у Петра Кралюка такие несолидные на вид книжки — и даже молодежная премия «Гранослов» за них. Но очень хорошо, что лучшие рассказы из тех книжек в настоящее время переизданы в однотомнике иронической прозы П.Кралюка, ведь спираль истории опять заводит нас в ситуацию, чем-то похожую на девяностые годы. Особенно жизненный и поучительный рассказ — «Гандзя люба», который и открывает сборник. Конгениальная вариация на шевченковскую тему «Кохайтеся, черноброві, та не з москалями» — только на материале послевоенной Волыни. «Попы марксистского прихода» и «Катахрезис» — иронические репортажи из философских полей конца восьмидесятых и девяностых годов двадцатого века, когда философы из политэкономов пытались осмыслить кровавые жернова ХХ века, навесить на события того времени побольше ученых кудрявых определений. «Финишный топинамбур» — баллада печали в прозе о том, что «носитель русской культуры» — это таки диагноз. «Політ над румовищем» — перетрактован в иронический минор и реалии конца ХХ века казацкий миф Украины. Вполне вероятно, что из этого рассказа вырос один из наиболее резонансных романов Петра Кралюка — «Римейк».
Ирония, юмор, даже сарказм в прозовых текстах большего размера — это не тогда, когда остроумные или саркастические отдельные реплики или даже сцены. Это тогда, когда смешна сама сюжетная коллизия. Иронические повести Петра Кралюка полностью отвечают этому требованию. Сюжет «Фелисии» вертится вокруг Партии любителей котов и председателя ее секретариата Славчика, у которого есть кошка Фелисия, которая и является главной героиней повести о том, что в украинские властные структуры можно пробиться с насколько угодно абсурдными лозунгами, даже «Пусть живет все живое!» включительно. «Фабрика(ция)» — причудливая экскурсия по Закарпатью, в которой к читателю приобщаются князь Федор Кориятович и Илона Зриньи, Шандор Петефи и Александр Пушкин, Александр Духнович и Энди Ворхол. Наконец, повесть, которая дала название всему сборнику. «Каган и хохлята». Вождь и глава одной из соседних стран — давно уже не живой человек, а тщательным образом отобранная и вымуштрованная группа двойников — и компьютер, в который переписано из мозга давно уже покойного вождя интеллект.
Кстати, об интеллекте. Интеллект нации — приобретение общественное. Вот только последние события показывают, что распределен он как-то очень уже неравномерно. Да и используется не всегда оптимально. Как метко заметил в «Фейсбуке» писатель Юрий Камаев: «Украинские интеллектуалы традиционно пришли на битву за украинские души с лонгридами против мемов и фотожаб». Вот только где украинским интеллектуалам набрать украинского текстового материала на украиноязычные фотожабы и мемы, если даже люди, которые считают себя флагом интеллектуального резистанса, пользуются цитатами то из Достоевского, то из Булгакова, то из Татьяны Толстой, то из Дарьи Донцовой? Донором текстов для мемов и фотожаб как раз может стать ироническая украинская литература. Она имеет древнюю и широкую традицию — и полностью энергичное настоящее. Одно из ярких и эффективных проявлений этого настоящего — новая книга Петра Кралюка.
Легкая мудрая улыбка философа... Не ее ли порой недостает современной украинской книжности, чтобы прокладывать путь к сердцу современной массовой аудитории?
