Вот и прошла неожиданно жаркая весна 2012 года. Среди воспоминаний, которые она оставит после себя, бесспорно, будут и прочитанные книги. «День» поинтересовался у нескольких экспертов, людей, причастных к литературе, какие книги этой весной им больше всего понравились, больше всего запомнились.
Сергей ПАНТЮК, писатель, издатель:
— Возможно, я буду не оригинальным, но это поэтический сборник Анны Малигон «Переливання крові». Уже вторая книжка молодого автора, но вышла она через 10 лет после первой. Следовательно, было время на размышления и анализ собственного дебюта. Поэтому тексты в книге — более густые, насыщенные нетривиальными образами, яркими эмоциями и, что главное, чрезвычайно ощутимой энергетикой. Анне удалось создать единое поэтическое пространство, в котором даже огрехи нередко выглядят как преимущества. Одним словом, что бы там не говорили о маргинализации поэзии, но для ее последовательных почитателей эта книжка будет стоять среди знаковых.
Диана КЛОЧКО, редактор, издатель, искусствовед:
— Этой весной мне хорошо читалась мемуаристка. Долго и даже упорно читала «почти свежую» биографию Льва Толстого (серия «ЖЗЛ») — меня заинтересовало, как воспринимались наибольшие его произведения тогдашней публикой и братьями-писателями. Агрессивно, мягко говоря, и с оценками, которые сейчас кажутся тенденциозными и наивными. Удивило, как много статей расходилось способом самиздата, немало «бралось» из иностранных (чаще всего — лондонских) изданий. На этом фоне массовой заинтересованности мыслями и идеями писателя почти скандальная семейная хроника Толстых, которую вспоминают и экранизируют не только в России, выглядит искусственно гиперболизированной проблемой. Потому что в настоящее время вряд ли деятельность любого писателя может охватывать такие масштабы — социально-культурный статус писателя изменился. И не в лучшую сторону.
Также мне попалась биография Кристиана Диора (в переводе с французского), несколько экзальтированная, однако добротное повествование о том, как он абсолютно неожиданно нашел свое предназначение уже в достаточно зрелом возрасте, что повлекло за собой взрыв эмоций вокруг изобретенного им стиля new-look после Второй мировой войны, какие принципы его Дома стали движущей силой современного мира fashion. Индустрия, которая готовила тысячи талантливых женских рук (а не длинных ног), защищала их права на добросовестный труд (ведь все модели шились вручную), и стремительно двигалась к тому, чтобы кормить и поддерживать еще и парфюмеров, чулочников, шляпников, дизайнеров обуви и даже декораторов цветочных композиций — вот в чем (кроме женского желания быть хорошо и стильно одетым) смысл его труда.
Антон САНЧЕНКО, писатель, издатель:
— Безусловно — Кожелянко, «Ефіопська січ». Вот вроде бы думал, что знаю, чего ожидать от Кожелянко, а он напоследок выдал что-то совсем неожиданное. Конечно, это был бы не Кожелянко, если бы в книге не было Гитлера и Муссолини, но они здесь имеют какое-то периферийное значение, чтобы мы поняли, что это Кожелянко, если книжка потеряет обложку. Главное же, абсолютно фантастическая история казака-беглеца из турецкой галеры, которого заносит в Эфиопию, и абсолютно фантастическая история этой древнейшей христианской страны в сердце Африки, после которой приходят мысли о том, что Пушкин на самом деле был миссионером древней эфиопской культуры на диком варварском севере (хотя Пушкин, в отличие от подобного романа Бориса Штерна об Эфиопии, не упомянут ни словом).
Татьяна ТРОФИМЕНКО, литературовед, критик, старший научный сотрудник Харьковского литературного музея:
— Этой весной книжных новинок было, к сожалению, мало, поэтому вопрос выбора решается очень просто. Среди прозаических произведений — это роман Владимира Ешкилева «Все углы треугольника. Апокриф странствий Григория Сковороды» — качественный стиль изложения, захватывающий сюжет, смелая попытка дать иной взгляд на знаковую и в то же время очень «забронзовілу» фигуру выдающегося философа. В поэзии это «Вогнепальні й ножові» Сергея Жадана. Невзирая на название, стихотворения из этого сборника не убивают наповал, однако это поэзия высокого уровня, который обращается к очень разным читателям в разной манере. Возможно, это уже какой-то новый, более стабильный и уравновешенный Жадан.
Елена РЫБКА, поэтесса, заместитель директора Национального литературно-мемориального музея Григория Сковороды:
— В начале весны интересной была дискуссия, разгоревшаяся по поводу новой книги Владимира Ешкилева «Все углы Треугольника. Апокриф странствий Григория Сковороды». Информационная лакуна, охватывающая пребывание украинского философа в Европе, дала широкое пространство для фантазий. Эпоха барокко появляется перед читателями во всей своей причудливости, парадоксальности, чувствуется привкус мира-как-театра, а Сковорода выступает в роли первого украинского гностика, открывается в своей неоднозначности.
Ирина ТРОСКОТ, заместитель главного редактора интернет-издания «ЛитАкцент»:
— Если говорить об актуальной украинской литературе, то этой весной мои наибольшие симпатии вызвала книга Александра Бойченко «Мои среди чужих» — сборник портретных очерков (прежних блогов Бойченко) о знаковых зарубежных писателях. Книга ориентирована на «детей старшего школьного и младшего студенческого возраста», как шутя отмечает автор, интересна не только зачастую неожиданным углом зрения, не только роскошной «бойченковской» стилистикой, но и тем, что это очень ценное неакадемическое издание о литературе. Именно такого легкого изложения профессионального материала нам очень не хватает, потому книгу «Мои среди чужих» стоит прочесть как можно более широкому «кругу читателей».
Из переводных изданий не смогла выпустить из рук, не дочитав «подростковую» книжку шведской писательницы Кристины Нестлингер «Маргаритко, моя квітко». Еще недавно украинская критика жаловалась на отсутствие современной литературы для подростков, называя эту нишу наименее заполненной. Приятно было для себя констатировать, что ситуация меняется к лучшему, тем более что книгу Нестлингер считают одной из лучших в своем сегменте.
Но больше всего поразила книжка Филиппа Рота «Людское клеймо». К сожалению, ни один из романов американского писателя, новейшего лауреата Пулитцеровской премии, до сих пор не переведен на украинский язык, а между тем Филипп Рот — современная «звезда» мировой литературы. Уровень затронутой проблематики, глубина осмысления нынешних вопросов, тонкое знание психологии человека и психологии масс — это, собственно, то, о чем украинским писателям, на мой взгляд, приходится только мечтать. А читателям — ждать.
