Львовский график Богдан Сорока готовит к печати альбом своих произведений, где будут представлены наиболее интересные, по мнению автора, работы — их около ста сорока. Книга будет называться очень просто — «Сорока». Говорит, что не обращался к искусствоведам за текстом: «Не хочу, чтобы писали, что я известен не только в Украине, но и в мире. Мне не нужно величие, поэтому сам все и написал».
Среди художников Сороку выделяет самоирония. Он умеет увидеть в том, что происходит вокруг, много малозаметных, но знаковых процессов, на которые нужно отреагировать. Разнообразный в тематическом диапазоне — от украинской мифологии до сугубо авторских притч, философичных конструкций, в которых наблюдает жизнь, привлекая к символам очень широкое поле знаний. Имеет склонность к существенным изменениям в образном строе — последующие циклы как бы и не стыкуются с предыдущими. Сорока постоянно развивается, ведет диалог с определенными социальными процессами, творит каждый раз более глубокие произведения.
«Для него самое важное — сам процесс труда и профессиональная и национальная ответственность», — отмечает профессор Роман ЯЦИВ и добавляет, что Богдан Сорока уже в самом начале своего творчества почувствовал модернистическую модель развития украинского искусства.
Не потерялся в начале 1990-х в мире многообразия художественных идей — дал образец хорошо консолидируемой формы и очень глубокой концептуальной связи с украинским модернизмом. И не только с украинским (как оказалось впоследствии): украинские художники в 1920—1930-х годах поддерживали тесные отношения со всем миром, а особенно — с Парижем, Берлином, Краковом, Варшавой. Работы графика есть почти во всех музеях Украины. За рубежом — в Вильнюсе, Брюсселе и в городах США. Выставляется во многих странах мира.
Богдан Сорока всегда был интересен ценителям искусства направленностью на этническую основу. Его произведения с самого начала — а работать он начал в конце 1960-х — удивили многих, так как в то время доминировали официальные доктрины, нудные тематические картины, где превалировали композиции фальшивого характера. Сорока тогда поразил своим прочтением мифологии, и работы этого цикла стали иллюстрациями к сборнику лирики Игоря Калинца «Поезії з України» («Відчинення вертепу»), которая вышла в 1970 году в Брюсселе.
— Я так тогда зажегся идеей Ивана Светличного, что, наверное, иллюстрации к книге Калинца — самая лучшая моя графика, — говорит Богдан Сорока. — После этого имел проблемы — описываю их в своих воспоминаниях. Калинца арестовали, а мне не давали работать, лишили возможности выставляться. Разве бы я покаялся... Так до начала 1990-х я не выставлялся. Работал с Владимиром Патиком как монументалист. Материально все складывалось очень хорошо.
— А что было в душе?
— Я чувствовал себя нормально, поскольку знал, что так должно быть! Если делать те вещи, какие они хотели, нет смысла выставляться. Временами на те выставки просто отвратительно было смотреть...
— Таких принципиальных, как вы, наверно, днем с огнем не сыскать...
— Я не один такой. Петрук, один из наиболее интересных сегодня скульпторов в Украине, также не выставлялся. Не выставлялся и Карл Зверинский. Когда начались аресты, Роман Корогодский (известный львовский культуролог. — Т.К.) написал большую статью в «Літературну Україну» о том, что я первым сделал украинскую мифологию в графике, и за это его уволили с работы. Однако потом Корогодский сказал мне: «Богдан, я предпочитаю с вами проиграть, чем с ними выиграть...». Он стал на сторону людей, которых притесняли, и до конца был на их стороне. Вот ему было действительно тяжело, а мне — нормально, потому что художник всегда найдет, как заработать.
У Богдана Михайловича глубокая внутренняя связь с отцом — Михаилом Сорокой. Он был очень одаренным человеком, в 1930-х годах был связан с пражской эмиграционной средой украинцев. Был знаком со многими известными графиками, в частности с учеником Нарбута Робертом Лисовским (автор логотипа авиакомпании Lufthansa, он оформил обложку сборника Павла Тычины «Солнечные кларнеты». — Т.К.), а затем в ссылке подтверждал свое высокое человеческое достоинство и удивительную эрудированность. И в письмах он ориентировал тогда еще ребенка Богдана относительно человечности и качеств художника. Именно поэтому, наверное, Богдан Сорока и стал таким неповторимым в украинском искусстве: эта его органическая, удельная наследственность — от отца и опосредствовано, через отца, — от генерации выдающихся художников, интеллектуалов; Богдан Михайлович сумел сохранить высокое достоинство.
Рассказывает также о своих друзьях, а это знаковые не только во Львове, а и в Украине личности. Правда, в некоторых горько разочаровался и теперь не зовет в гости. Обо всем этом пишет в своей новой книге. Это первый большой альбом графики Сороки. А в 2008-м он представил цикл-книгу из двенадцати гравюр «Страсти Христовы». Посвятил ее самой светлой личности шестидесятников — Ивану Светличному.
— Даже Чорновил работал на себя, — считал Б. Сорока. — А Светличный все отдавал людям — на всех работал.
Художник рассказал, что «Страстями» задавал себе вопрос, возможно ли сегодня распять Христа? Как бы повели себя сегодня люди вокруг Того, Которого распинают за нас? Плакали бы так же люди, когда Его снимают с креста? Что нас всколыхнет, свет какой жертвы?
— Просил Виктора Неборака написать стихи к каждой — и он мне написал к каждой гравюре по четыре линейки. Знаменито написал!
Когда победила помаранчевая революция, Богдан Сорока вместе со львовским художником Влодком Кауфманом и еще несколькими художниками составил открытое письмо к президенту Ющенко относительно отмены «практики предоставления званий «заслуженный артист» (деятель искусств, журналист, учитель и так далее) и «народный артист Украины», а также разного рода льгот для тех, кто уже имеет такие звания».
— Я думал, что, когда появится независимость, старшее поколение скажет: «Мы отказываемся от всех тех званий, потому что так есть в Европе». Нет! Я пишу об этом в своей книге: все те художники, с которыми мы вместе в свое время смеялись над этими званиями, побежали их просить! Кроме того, платили за звания картинами, ведь даром вам никто ничего не даст. Своими произведениями платили люди одаренные, а бездарные давали деньги. Это же коррупция! Также считаю это свидетельством того, что украинцы не имеют настоящей элиты! Да и вообще, мне такая ситуация со званиями напоминает состояние амбивалентности... Выбираем азиатский путь! Так о какой Европе идет речь?
СПРАВКА «Дня»
Богдан Сорока родился в 1941-м в тюрьме на Лонцкого, в которой его мать Екатерина Зарицкая была заключенной. Его отец Михаил Сорока, украинский диссидент, член ОУН, на протяжении 30 лет был узником советских лагерей, организовал движение сопротивления узников «ОУН-Север».
Воспитывали Богдана Михайловича родители матери — Мирон Зарицкий, выдающийся украинский математик, профессор Львовского университета, и его жена Владимира.
В 1964 году закончил Львовский институт прикладного и декоративного искусства. По образованию — керамист. С 1964 по 1993 год работал на Львовском художественном комбинате живописцем-монументалистом. Первые линориты создал в 1969 году как иллюстрации к сборнику стихов Игоря Калинца «Відчинення вертепу», которые были напечатаны за рубежом под названием «Поезії з України» Из-за этого КГБ возбудило уголовное дело против художника, десятилетиями его произведения запрещали выставлять и упоминать его имя в печати. Однако художник не оставлял работы над графическими циклами: «Украинская мифология», «Купальские забавы», «Символы Григория Сковороды», «Шествие гномов», «Путешествие по Узбекистану», «Архитектура Львова», «Символы и эмблемы», «Деревянные церкви Галичины». Создал графические иллюстрации к произведениям Леси Украинки, Романа Иваничука, Василия Стефаника, Тараса Шевченко, Ивана Кошеливца. В 1989 году получил премию на Международном конкурсе экслибриса в Вильнюсе. С 2001 года работает в технике цветной линогравюры.
С 1993 года Богдан Сорока — доцент Львовского института прикладного и декоративного искусства. 1996 год — первый заведующий кафедрой промышленной графики, где работал до 2005 года.
