«День» во вторник уже сообщал, что в конце прошлой недели Музей современного искусства совместно с творческим объединением «Клиника Дорошенко Грищенко» представили Международный арт-проект «АУТ-2011: Нейроразнообразие», который призван «проявить» особый мир аутичного человека. Сегодня «День» предлагает вам некоторые из наиболее интересных работ, представленных в экспозиции, а также точки зрения относительно «нейроразнообразного искусства» авторов проекта и арт-критиков, которые изложены в выставочном каталоге.
[...] В последнее время наблюдается взрывное увеличение числа лиц с диагнозом «аутизм», в результате чего эта тенденция переросла в попытку идентификации и ассоциации аутизма с выдающимися личностями (Гейтс, Эйнштейн, Джефферсон) и его позиционирования как возможного проявления нейроразнообразия. Термин «кузен» применяется к тем, кто имеет характерные для аутистов симптомы, не зафиксированные официальным медицинским диагнозом.
Молодого человека с синдромом Аспергера, который посещал институт неврологии, спросили, что бы он сделал, если бы были изобретены лекарства от аутизма. Несколько задумавшись, он сказал, что взял бы полтаблетки. Это еще раз подчеркивает неоднозначность, существующую в рамках аутичного сообщества. [...]
Кое-кто становится скрытым аутистом, изолируя свои семьи в средах, где несовпадения не могут быть замеченными: в частных школах, обучаясь дома, а потом, во взрослой жизни, выбирают профессии с минимальным социальным взаимодействием. Другие же формулируют нейроразнообразие как движение за общественные права, например, как «нейрофанатизм» и «за права нейротипичных».
Приблизительно у одного из десяти индивидуумов с аутизмом есть особые способности, выделяющие их среди остальных. Это, например, необыкновенная память или художественные способности с сопровождающим их наказанием в виде ощущения совершенства и необходимого самоуважения. Без сомнения, не все, кто диагностирован синестезией, аутическим спектром, синдромом Аспергера, имеют необыкновенные художественные способности. [...]
[...] Многое может объяснить современная теория нейроразнообразия, утверждая факт существования перекрестных сенсорных связей, присутствующих в определенных мозговых структурах, в свою очередь кардинально влияющих на способ нашего эмоционального восприятия и опыта.
Ярким примером одного из удивительных психоэмоциональных феноменов, которые сегодня могут быть объяснены с точки зрения теории нейроразнообразия, является синестезия — природная способность воспринимать цвета как звуки, знаки (слова, имена, цифры и тому подобное) как цвета.
На территории искусства синестезия стала широко распространяться с конца ХІХ и начала ХХ веков: например, французские символисты Поль Верлен, Артур Рембо и Шарль Бодлер посвящали звукам и цветам свои сонеты, русский композитор Александр Скрябин пришел к идее создания «синестетического» искусства, в котором определенным музыкальным тонам отвечали определенные цвета, — идеи, на основе которой позднее возникла и популяризировалась всем известная «светомузыка».
К так называемым синестетикам относят немало писателей и художников, в том числе Василия Кандинского. [...]
[...]Самость познается в индивидуальных отличиях, а значит в другом как уникальном. Другое же оказывается плотью разнообразия, и потому сегодня так важны одиссеи в его поисках. Одиссействующий — гуманавт, зачарованный Дон Кихот, который странствует с фонарем в собственном сердце, чтобы найти не более чем самого себя. На этом пути человек возникает как территория, которая хоть и остается загадкой, но так же непрерывно расширяется новыми землями, горами и чащами. И поэтому это приключение так захватывает, ведь каждый — вселенная, дорог — миллионы. Откройся мы все таковыми как есть — человеческий мир предстанет нейроразнообразным обществом атомной радуги, где за каждым — дверь в неповторимое. [...]
