На прошлой неделе произошло событие, вопреки ожиданиям, не получившее статус сенсации — в отличие от причин, которые к нему привели. Мещанский суд Москвы отпустил из-под стражи художника и политического активиста Петра Павленского, признав виновным по статье «уничтожение или повреждение объектов культурного наследия и культурных ценностей» и присудив ему штраф в размере 500 000 рублей.
Напомню, судили Павленского за хэппенинг «Угроза»: 9 ноября 2015 года в 01.15 ночи он подошел к первому подъезду здания ФСБ на Лубянке, облил входную дверь бензином, поджег зажигалкой, после чего стоял у горящих дверей с канистрой в руках в ожидании собственного задержания. В постановлении о привлечении к суду отмечено, что «в здании ... в 1930-е годы содержались выдающиеся общественные деятели и деятели науки».
Ранее, весной, миновало ровно 25 лет со дня проведения знаменитой акции движения «Э.Т.И.» (расшифровка аббревиатуры — «Экспроприация территории искусства»), известной как «Х ** на Красной площади». Тогда 13 активистов и активисток выложили своими телами перед Мавзолеем известное нецензурное слово из трех букв. После оглушительного скандала, судебного рассмотрения и заступничества известных публичных персон дело закрыли.
Заодно можно вспомнить другие поступки с подобным художественно-уголовным резонансом: фаллос, нарисованный ніне призабытой арт-группой «Война» на разводном мосту в Петербурге перед окнами того же ФСБ или танцы девушек из Pussy Riot в храме Христа Спасителя.
Речь, впрочем, о наших делах. Вопрос простой: почему у нас такие действа не происходят?
Даже радикальное искусство опирается на определенные обычаи. В России главная общественная традиция — деспотия. Фигура единовластного тирана, в свою очередь, порождает собственное отражение — одинокого мятежного безумца — не революционера, а скорее юродивого, который может выразить или продемонстрировать правду особо экстравагантным образом. Ничего после этого не изменится, а режим — заметит, умеренно накажет, но не пошатнется.
У нас дихотомии царь/юродивый никогда не существовало. И одинокие выходки как жанр не утвердились, поскольку в них не было необходимости. Зачем? У нас есть Майдан.
