У ближневосточной народности, которую в мире знают как друзов (себя они называют «мувахиддун») есть один интересный постулат, называемый «такия», что означает «мысленная оговорка»: им разрешено ради сохранения жизни публично отрекаться от своего вероучения и напоказ принимать чужую религию – втайне сохраняя при этом верность первоначальной доктрине. С учетом столетий жизни во враждебном окружении, это мудрый тезис.
Новый фильм американского кинопатриарха Мартина Скорсезе «Молчание», если свести его суть к одному-двум предложениям – именно об этом. О мысленной оговорке, о вере, которая не нуждается в материальных символах, иконах, храмах, вообще во всем этом обрядовом фасаде.
В сценарии речь идет о христианах-католиках Японии ХVII века – в те времена они страдали от жестоких преследований. Главный герой – молодой иезуит, который, чтобы спасти жизнь пятерым из своей паствы, отрекся от христианства, по требованию их мучителей наступив ногой на икону, и именно в это мгновение Христос заговорил с ним, наконец прервав молчание. В фильме Скорсезе – в целом посредственном и в режиссуре, и в актерских работах – это едва ли не единственный по-настоящему волнующий момент.
У меня, человека нерелигиозного, такая постановка вопроса вызывает уважение. Потому что если и есть в религии, в частности в христианстве, логика, то это она. Ведь важна суть, а суть – это милосердие, это страдание за других и облегчение страданий других. В сущности, тот монах-отступник в действительности - святой. И здесь возникает не слишком уж и крамольная мысль: если бы только все церкви действовали не по букве, а именно по духу собственных призывов к верующим – насколько лучшим тогда мог бы стать наш мир.
