Иногда достаточно одного дня, чтобы понять и увидеть ВСЕ.
Вчера весь день читала и обсуждала разные видения людей относительно того «специального статуса» захваченного Донбасса. Большинство сходится на том, что это - хорошо. Пытаются убедить меня, что так не погибнут наши лучшие ребята, что, при условии проведения выборов, к власти на Донбассе придут какие-то губаревы-пушилины-захарченко-стрелковы, то это ок и они, как представители Донбасса, «растворятся» в новой многоликий ВР - их желания не будут влиять на решения. Я слушаю, пытаюсь понять. Но, где-то глубоко внутри, не могу согласиться ни с одним аргументом «за», если честно.
Экспертно-журналистская среда переселенцев в Киев («Комитет патриотических сил Донбасса») вчера после работы собиралась на обсуждение этого вопроса. Наработали советы к законопроекту о специальном статусе территорий, который может вынырнуть на голосовании в ВР на следующей неделе. Хочется, чтобы наконец и Украинский Донбасс наконец услышали. Тот, который без оружия в руках и с головой на плечах. Но есть, если честно, сомнения и здесь. Девять месяцев, еще с Евромайдана в Донецке, нас особо не слышали. И не потому, что мы молчали. Мы говорили, кричали, пели и едва ли не на пальцах показывали. Но почему-то модно слушать только гудки заводов и залпы «Градов». Хотя, зачем лезть впереди батьки в пекло. А вдруг?
А закончился вечер в компании трех военнослужащих отпуске. Нас было шестеро - трое гражданских и трое их. Все - дончане. Они - расслабились и отдыхали. Они пили пиво, ели креветки и так совсем по-детски смеялись над глупыми шутками. Создавалось впечатление, что им никто не нужен. Они бы даже не заметили, если бы рано или поздно нас, гражданских, не стало рядом. Они приехали с войны. Вместе. И говорили о войне друг с другом.
Двое - страшно бородатые, один - чисто выбрит. Сказал, что таким образом очистился после выхода из Иловайска. Говорит, что ему страшно повезло уехать оттуда за несколько часов, почувствовал, как второй раз родился, и после того был единственный раз, когда очень напился.
Говорят, что война закончилась для пехоты. Сейчас воюют только артиллерии. Однако надеются еще повоевать весной. Говорят, что на зиму это все «заморозится» так, как сейчас, а весной «мы еще им покажем». Страшно верят в победу и в то, что все будет хорошо. Не знаю, откуда у людей берется эта уверенность. Даже завидую, что у самой такой нет.
Немного критиковали руководство. Совсем немного. Критиковали и бойцов. Хотя скорее даже не критиковали, а констатировали - люди разные. Говорят, что 30 % всех травм, а иногда и смертей из-за несоблюдения техники безопасности. И это не упрек. Звучит в их устах исключительно как статистика. Говорят: «Это - война. Так всегда бывает. Ничего необычного».
Рассказывали страшные вещи, как забирали раненых, части тела которых отваливались просто в руках, и как тащили на себе друзей, которые умирали. О бессмысленности некоторых смертей. Чаще из-за невнимательности и неопытности.
Рассказывали, как на блокпостах при проверке обнаруживали «сепаров». Как разыгрывали с ними «хорошего-плохого полицейского» при получении информации. Поэтому на долю «хорошего полицейского» выпадает большое количество комических фронтовых историй. Не злых. Насколько это возможно в условиях войны. Рассказывали, как стебаются с журналистов, которые приезжают в зону АТО. Говорят, что серьезные комментарии давали только несколько первых раз - дальше только по-доброму разыгрывали медийщиков.
Без автомата в отпуске чувствуют себя неполноценными. «Когда несколько месяцев ешь, спишь с автоматом, то без него уже как-то неудобно все. Ехал на поезде и чувствовал себя каким-то беспомощным. Вдруг кто-то нападет - как же я себя защищу?»
Что делать после войны - не знают. Ведь работать по специальности (бухгалтер, историк, политолог), сидя в офисе, точно не смогут - не интересно. Говорят, что и сейчас не понимают этой нашей мирной жизни. «Приезжаешь сюда на несколько дней, и уже просто тянет на фронт. Большинство, кто возвращается из отпусков, говорят, что вернулись домой». Но никого не упрекают в том, что продолжаем жить мирной жизнью. Хотя немного упрекают тех, кто ушел в батальоны со словами «да я с ножом на танк пойду», а на передовую идти боится.
Один сегодня увидит дочь, которую не видел уже три месяца. Второй - встретится с девушкой. Третий рассказывает, что нашел себе девушку на фронте. Хотя иногда и опасается ее, потому что она - снайпер. Говорит, что после войны некуда возвращаться, потому что «родственники - вата, а город разбомбят». Может, к своей девушке на Западную Украину поедет жить.
Показывали на телефоне фото и видео. Перебрасывали друг другу через блютус. Много смеялись над теми фотографиями и сопроводительными фронтовыми историями. Почему-то постоянно в своих разговорах вспоминают фильм Кубрика «Цельнометаллическая оболочка» и цитируют наизусть, искренне и по-детски смеясь.
А тост, который чаще всего вчера звучал: «Вива ля хунта!»
