«В августе 1991 года всего за пять дней пружина истории стремительно распрямилась и «выстрелила», вытолкнув, наконец, Украину из СССР... «Независимость, подаренная судьбой», — приблизительно так сформулированный тезис еще долгие годы всплывал в выступлениях тогдашних политиков и общественных активистов и в конечном итоге стал газетным клише. Действительно, украинцы в 1990-х не вырвали свою независимость в тяжелой борьбе, никак за нее не пострадали, не пролили ни одной капли крови. Она досталась нам даром, приз непредсказуемой фортуны».
Как вы думаете, откуда эта цитата, вытащенная из статьи под заголовком, начинающимся со слов: «24-й день рождения Украины»? Из газет «Вести» или «Сегодня»? Из «Бульвара» или «Нового времени»? Не угадали. Это из очередного агитационно-предвыборного «боевого листка» Блока Петра Порошенко «Солидарность. Киев», который издается в столице.
Таким образом, главное из того, что имеем в итоге: «история вытолкнула Украину из СССР», «независимость подарена судьбой», «украинцы не вырвали в 1990-х независимость в тяжелой борьбе», «независимость досталась нам даром». А Украине, оказывается, только что минул «24-й день рождения».
Нужно ли комментировать? На мой взгляд, нужно.
Во-первых, от такой стилистики мы уже отвыкли; это во времена Кучмы вертелись в обращении фразы: «Наше молодое государство», «С днем рождения, Украина», «Мы молодая нация» и тому подобное. И что «независимость упала с неба» — тоже. Понятное дело, на Леонида Даниловича (который в парламентской анкете 1990 года написал, что он «русский») и его компанию, возможно, и упала. Понятное дело, они за нее не боролись и о ней не мечтали. А вот миллионы и миллионы людей мечтали и боролись. Причем несколько веков.
Интересная вещь: у Богдана Хмельницкого факт существования Украины в его времена не вызывал сомнения («Україна наша малоруська»), причем в границах «як за княжих часів, Від Вісли до Путивля». И у Ивана Мазепы с Пилипом Орликом — тоже. И у «солнца русской поэзии» Пушкина — тоже. Вот какие слова вкладывает он в уста Мазепы в поэме «Полтава:
Без милой вольности и славы
Склоняли долго мы главы
Под покровительством Варшавы
Под самовластием Москвы.
Но независимой державой
Украйне быть уже пора:
И знамя вольности кровавой
Я подымаю на Петра.
Что еще интересно: Пушкин, в отличие от Путина, писал «в Украине», а не «на».
И вообще: если Украина родилась 24 года назад, то чьим государством была УНР, чья независимость провозглашалась 22 января 1918 года и чья соборность — ровно через год? Более того, в конце 1922 года советская Украина была в числе тех юридически независимых государств, которые задекларировали создание СССР; в декабре 1991 года именно этот факт стал одним из оснований того, что государства, когда-то создававшие СССР, взяли на себя законную миссию его ликвидации. А что там сказано в преамбуле Конституции Украины? «Опираясь на многовековую историю строительства украинского государства», не так ли? Так что, государственное строительство, оказывается, было многовековым, а Украины в эти века — не было?
Ну, хватит о более или менее давних временах. Вернемся к началу 1990-х.
Очевидно, и студенческая «Революция на граните» в Киеве, и Цепь единения, и массовые манифестации, и первые полудемократические выборы в Верховный Совет, и Декларация о государственном суверенитете Украины, и национальный флаг над Киевсоветом — все это не «тяжелая борьба» и «даром». Интересный подход, не так ли? Ну, а избитые манифестанты и выгнанные с работы по политическим мотивам (среди них и автор этих строк) — это «никто не пострадал».
Напомню, что Декларация о государственном суверенитете Украины от 16 июля 1990 года в преамбуле перечеркнула любые формулы «обновленного Союза», кроме разве что конфедерации государств, ведя речь о «верховенстве, самостоятельности, полноте и неделимости власти республики в пределах ее территории и независимости и равноправии во внешних отношениях». Украина провозглашала свое право иметь самостоятельную управленческую, законодательную, финансово-экономическую системы, свое войско и внешнюю политику. Во исполнение положений Декларации летом и осенью 1990 года был принят Закон об экономической самостоятельности Украины и ряд других актов. Уже на осень 1990-го республиканское законодательство существенно противоречило союзному. Возникла правовая коллизия, известная под названием «войны законов» и «парада суверенитетов» союзных республик, так как Украина не была одинокой в своих действиях.
А теперь перейдем от 1990-го к 1991-му. «Союзный центр» в ответ на действия Украины и ряда других республик провел 17 марта 1991 года референдум, не отвечавший целому ряду правовых норм — начиная с вынесенного на голосование вопроса, в котором скрыто содержались аж четыре разные проблемы плюс фигурировал явный абсурд — «сохранение Союза как обновленной федерации» — это как понимать? А еще на референдуме отсутствовали международные наблюдатели. При этом Украина наряду с союзным референдумом провела еще и республиканский опрос, вопрос которого был сформулирован значительно четче: «Согласны ли Вы с тем, что Украина должна быть в составе Союза советских суверенных государств на принципах Декларации о государственном суверенитете Украины?», то есть на условиях «мягкой» конфедерации.
С апреля 1991 года начался так называемый Новоогаревский процесс, когда стала вырисовываться финишная прямая Союзного договора. По проекту этого договора, суверенитет республик сводился на нет, речь шла о едином государстве, где республики должны были играть роль то ли штатов, то ли земель, а «центр» становился единственным субъектом международного права. Украина не приняла участия в этом процессе, более того, в апреле 1991-го Президиум Верховного Совета УССР принял постановление, по которому на территории Украины приостанавливалось действие одного из экономических указов президента СССР Михаила Горбачева. Следовательно, и де-юре, и де-факто произошел переход к конфедеративным отношениям с «Союзным центром». И не только Украина заняла такую позицию — ее поддержали в той или иной форме Латвия, Эстония, Молдова, Армения, а Литва и Грузия на то время уже провозгласили возобновление своей полной независимости.
Параллельно в обход Кремля еще с конца 1990-го между Беларусью, Казахстаном, Россией и Украиной шли консультации о создании межгосударственного объединения на месте СССР. В политическом лексиконе возникло понятие «Содружество». То, что переговоры велись, впоследствии засвидетельствовали и Ельцин («Основные позиции и подходы были согласованы еще год назад, когда четыре республики — Беларусь, Казахстан, Россия и Украина — в декабре прошлого года вели подготовку к четырехстороннему соглашению»), и Кравчук («Еще год назад Беларусь предложила разработать проект нового договора. Белорусская сторона подготовила очень интересный документ — документ четырех — Украины, Беларуси, России, Казахстана»). С гневом вспоминает об этом документе и Горбачев.
Ответом на такое «самочинство» союзных республик стал ГКЧП, то есть попытка переворота и поворота назад, совершенная консервативным крылом КПСС и армии 19 августа 1991 года. Все обстоятельства этой акции по сей день неизвестны, но так или иначе не независимость Украины стала следствием провала ГКЧП, как многие утверждают до сих пор, а наоборот — путч был вызван прежде всего тем, что без Украины «обновленного Союза» никто в Кремле не представлял. И, кстати, один из трех погибших защитников демократии в Москве в августе 1991 года был по происхождению украинцем.
Вот так Украина шла к 24 августа 1991 года — ко дню возобновления своей независимости. Похоже, агитаторы и пропагандисты Блока Петра Порошенко обо всем этом не знают, не в последнюю очередь потому, что не читают газету «День». Более того, они не слушают и не читают выступлений Петра Порошенко, содержание которых поразительно расходится (ясное дело, в правильную сторону) с содержанием публикации в «боевом листке». Поэтому действительно: и грустно, и смешно. А еще — опасно. Ведь Киев — это столица, а в городской организации БПП правит бал неизвестно кто...
