Буквально этими словами отреагировала на реакцию друзей, которым только что рассказала, что со мной произошло. Эта семейная спортивная парочка — почему-то смеясь и перебивая друг друга — начала мне напоминать, что они рассказывали нечто подобное, что был кошмар, да еще в чужой стране. Даже дали название этому событию — ночь с Божоле.
И я вспомнила: действительно, пару лет назад, а они оба ортопеды, но в командировку во Францию поехала только жена с группой других участников научного семинара. Был ноябрь, родной месяц для молодого французского вина, и в конце последнего рабочего дня — хоть у них был и не хмель-тур — конечно, устроили себе праздник. Затем, придя достаточно поздно домой, не в гостиницу, а снятую на неделю квартиру, она вышла на террасу, немного остыть, подумать, насладиться вечером. Пока пребывала в своем вакууме — балконная дверь, тихо скользнув по рельсам, непонятно как, захлопнулась. Причем безнадежно, как поняла она через минуту борьбы. Вот так в центре Европы уже совсем не летней ночью билась в чужую дверь, а шансов — ноль. К тому же в это время далеко от центра прохожих не было и не предполагалось, что они будут.
Через стекло грустно смотрела на свою уже приготовленную ко сну постель, на новую рубашечку в мелкую клетку, которую в тот вечер собиралась обновить, и понимала: осенний свежий воздух обеспечен до утра. И вдруг совершенно неожиданно услышала знакомые голоса — это возвращалась группа, причем по этой улице они не собирались и даже не планировали идти. Оказались здесь немотивированно и совершенно случайно. Когда они, наконец, поняли смысл выкрикиваний и сориентировались, где искать хозяев съемной квартиры, — была уже глубокая ночь. К счастью, оказалось, что будить хозяев и не пришлось. Новый винный год там был в самом разгаре. И пришли вызволять, схватив вино и закуски. Чудесная была ночь.
«Да, но у меня все было всухую, — ответила им, выслушав,— и моя дверь поставила подножку в моей собственной квартире, да и растерялась я только часа через два борьбы с этой дверью, когда поняла, что ситуация со мной вовсе не шутит». Когда поняла, что дело к ночи, а вот скажу ли я себе «спокойной ночи» — это под большим вопросом. Прозаично и обыденно — согласна. Но если у тебя совершенно неожиданно заклинивает наглухо дверь в одной из комнат, причем тем замком никто давно не пользовался, а ключи, мобилка, включенный телевизор, к счастью, на плите ничего не готовилось, — в недосягаемости, то все же не до шуток.
Давно уверенна, что все предметы, которые нас окружают дома, весьма энергетически активны. Может, даже они умеют обижаться или что-то нам советовать, но мы не слышим. Сколько раз, например, собиралась, да все было недосуг, убрать стационарный телефон. Я им по сути давным-давно не пользуюсь, мобилка решает все проблемы. И вот, оказавшись изолированной без всякой современной связи, телефонов, памяти всех контактов, я посмотрела совсем другими глазами на еще недавно вроде не нужный мне стационарный аппарат, который спокойно отдыхал где-то в коридоре, и который (к счастью) тихо жил в этой комнате. И тут я поняла: вот что мне поможет. Хоть ни друзьям, ни семье по этому телефону позвонить не могу, номера то в мобильнике, а я повторюсь — с ним как на разных островах.
И все же в экстрим-режиме мозг становится гибче, и какой-то якорный номер всплыл в моей памяти. Оказалось, позвонила я в коммунальные службы, там мне ответили: «Мы этим не занимаемся, мы же не медвежатники». Правда, дали телефон спасателей, пришлось запоминать номер на слух, ведь записать-то нечем.
Звоню им, поднявши трубку, терпеливо выслушивают меня: «Вы что хотите, чтоб мы ломали входные двери?». Конечно, это был не самый лучший вариант, и я объяснила, что можно подняться через балкон, но нужна только высокая лестница. «Нет, лестницы у нас точно нет, — мне ответили, — а вы выходите на балкон и «волайте до людей». Пусть люди знают, что вам нужна помощь, или звоните пожарным».
Кричать я не стала, это бессмысленно. Набрала 101. Девушке-оператору сразу начала объяснять:
— Я понимаю ваши нагрузки, может, я и не в тему. Ведь у меня ничего, к счастью, не горит. Плита выключена. Но кроме вас, похоже, никто не сможет помочь.
— Звоните друзьям, семье, что у вас никого нет?!
— У меня все есть, но нет мобильной связи под рукой. И вот действительно получается, что никого и нет.
Мы еще три минуты обсуждали проблему, вроде совсем не угрожающую, но и не разрешимую. Дежурная наконец сказала мне:
— Сейчас дам сигнал службам, а вы выходите на балкон и стойте там, чтобы наши ребята, не теряя времени, быстро сориентировались где ваша проблемная квартира.
И вы знаете, когда я увидела сверху во дворе, что заходят пожарные с лестницей, буквально через 10 минут, а это были, как потом познакомившись — записала — пожарные второй бригады пожарной спасательной части с улицы Владимирской — Владимир Маляренко и Дмитрий Кудрик. Они мгновенно выставили высокую лестницу, зацепив ее за балкон, проверили прочность и вот уже один огромного роста парень в полной экипировке перепрыгивает через балконную ограду. Он подошел к этой закрытой двери, а я стою рядом и разрешаю ему выбивать если что, мне уже не было жаль. Но он, профессионально оценив ситуацию, позвав еще и товарища с каким-то метровым ломом, и они совсем ювелирно открыли дверь, ничего не повредив. Конечно, я начала 100 раз говорит «спасибо», я даже не могла остановиться...
На улице уже был поздний вечер. И я ощутила, что свободно погладила рукой уцененный всей прошлой жизнью мой старенький телефонный аппарат.
Было бы Божоле — я бы с ним чокнулась. А так решила, что он будет стоять в моей квартире до самой глубокой старости.
Друг ведь познается в беде...
