Зачем так суетиться, боясь не поспеть, не догнать, не вскочить в какой-то мистический последний вагон, иногда даже хочется полюбопытствовать. Знаю, что женщинам, которые справляются со своими комплексами, и в первом вагоне не плохо. Сразу мимоходом уточню, что мажорных везунчиков всех возрастов мне не особо хочется упоминать, потому что никогда не была в их статусе, значит, и не в материале. Но всегда наивно удивляюсь: вроде, у человека ноль проблем, ну из самых таких устойчивых у нас, как, например, отсутствие достатка в семье или кто-то болен. Нет, наоборот, все у них, вроде, окей и не только бытовые темы закрыты, но и путешествия присутствуют, и всякие курорты. И вот что странно — похоже, хандра именно таких и любит. Не знаю, ей тоже, видно, хочется чего-то эдакого остренького. Она вмиг, если присосется к чей-то жизни, способна обесцветить все блага, обесточить самое главное — настроение. Легко срежет из неприкосновенного запаса пласты здоровья и поступит как бы на содержание хозяйки со своим цепким унынием.
Конечно, будучи вовсе не психологом, не стану долго рассуждать, мы говорим не о диагнозах, а о ментальности. Наблюдаю часто, что многие читают без конца всякие рекомендации о бесконечной позитивной психологии, посещают различные убаюкивающие курсы, а результат весьма скромный: днем на работе с трудом скрывают тоску, а ночью часто приходит тревожность без особых на то причин. Вроде, не одиночка на тюремных нарах, да и со здоровьем вроде не плохо. Не говоря уже о том, что на услуги психолога нужно еще заработать. И обидно то, что часто все это разбивается о собственное неосознанное желание саморазрушаться. Даже если человек осознает и ощущает это холодное прикосновение, возникшее плотное привыкание к своей постоянной потребности залить еще сильнее. Соскочить не так просто, но можно, если нащупать личную мотивацию. Ну, не стану углубляться, не стану нанизывать всем известные примеры. Но добавлю от себя, что если думать о семье, то не всегда стоит говорить о глобальном вечном, а попробовать думать в контексте своей ненудности, невязкости излишнего давления на близких.
И, кстати, первый признак старости — это бесконечная обидчивость. Лучше так: отряхнулся — и снова «Здравствуй, утро!». Конечно, я буду говорить о жизненных примерах, которые мне подбросили журналистские встречи и попробую утверждать, что в мифическом первом вагоне женщина может быть столько, сколько она себе позволит, то есть, долго-долго. Тонус свой, вот что нужно лелеять, подпитывать, ублажать или кому совсем повезет делать то, что любишь, но при этом стараться изо всех сил. Оптимизм, конечно, штука очень заманчивая, да только на вес не продается, да и потом не купишь. И все же уверена, что его можно вырастить, уплотнив свою устойчивость, обновляя каждый день самым простым, по сути тем, что под рукой: прогулкой в осеннем парке, увлечениями, которые по душе, работой, кому повезет, любимой. Да что говорить, простой едой, приправленной особой специей — «личным тонусом» и она может показаться чудным гастроподарком.
Недавно в чуть ли не последний октябрьский солнечный день, пробегая мимо одного из самых шикарных киевских отелей, что рядом с домом. Из со своих окон постоянно вижу их ухоженный роскошный сад-двор, любуюсь — почему же не дать волю глазам, к тому же на шару. Так вот прямо перед входом в этот пятизвездочный рай, глазами встретилась с женщиной в загадочных восточных черных одеждах в пол. Таких туристов в моем районе в этом сезоне было очень много. Мне показалось, что мы даже на мгновение остановились, как бы зацепившись своим любопытством друг о друга. Два разных мира спешили по своим делам, да вот почему-то встретились. Но я эту молчаливую минуту запомнила. Уверена почему-то, что восточная незнакомка в своей памяти тоже отвела ей какое-то местечко. Не знаю, почему я так думаю, ведь мы по сути наполняемся впечатлениями постоянно и на бегу. В данном случае для одной — это туристическая какая-то новизна, для меня, никуда в этом году не выезжавшей дальше своей дачи, и то оттуда сбежала из-за обильного безумного количества комаров, тоже по-своему экзотика. Это было, безусловно, молчаливое неожиданное общение как бы на одной ноге. Правда, я хорошо помню, сколько лет этот отель строился, и как было невыносимо шумно. Моей случайной богатой незнакомке знать вовсе необязательно такие подробности. Она смотрела на меня, а я на нее. Наши впечатления, друг о друге, конечно, в чем-то поверхностны, но сразу мне журналистская память выдала подробности одного интервью с врачом, пятнадцать лет работающим в одной из восточных экзотических стран, где женщины обычно тоже одеты во все черное в пол, но с открытыми лицами.
Как-то интуитивно, я восприняла свою незнакомку в контексте из рассказа пани Лидии. Поехала она тогда в далекую экзотическую страну, конечно, не за экзотикой, а чтобы заработать и поднять после смерти мужа своих четырех сыновей. Почему-то сразу приписала и этой красивой незнакомке с достаточно строгим взглядом. Так вот тогда доктор Лидия, как ее там называют, работала акушером-гинекологом, то есть принимала по три тысячи родов в год, так что ее практически все знали. А в стране, где она работала, мысли об аборте вообще никому в голову не приходили. Это было за гранью. И вот, сделав зигзаг, память подбросила удивительное сравнение: пани Лидия тогда сравнила женщин, с которыми она встречалась, о которых всегда вспоминала с восторгом, с пустыней. И объяснила, что этот песчаный космос может быть и черным, и коричневым, и оранжевым. Но небо всегда над пустыней — голубое. Лидия влюбилась не только в женщин, с которыми работала, которым помогала принять роды, но она и благодаря им узнала, как пустыня лечит своими барханами, что в них можно зарыться, проникнутся мудростью песчаных просторов, увлечься настолько, что даже сравнить ей не с чем. Поразили ее совершенно необыкновенные восходы и закаты, укутанные в песок лепешки, ночевки в легком домике из пальмовых веток с открытой крышей и тишиной, которую она никогда не забудет.
Она работала пятнадцать лет и настолько напряженно, что, помню, она рассказывала, как уехала с весом за 70 килограмм, а через несколько месяцев ее вес был уже 57 килограмм, кстати, без всяких диет. Режим, нагрузки, ответственность. И так каждый день, очень часто круглые сутки. Помню, что она восхищалась ежедневной особой ухоженностью женщин, которые, вроде, на улице закрыты, но только для посторонних глаз, как изящно они умеют вести многодетный свой дом, при этом быть всегда желанной, нарядной даже на кухне. А их врожденное благородство, любовь к традициям, почитание своей религии помогает им даже многоженство своих мужей воспринимать философски. Правда, для нашего понимания эта тема сложная. И все же — живя на своей половине, женщины могут принимать подруг, веселиться, болтать не только о детях и хозяйстве, но и о модных новинках, книгах, сексе, рецептах. На практике муж делает то, о чем просит жена, только внешне это может быть незаметно. Жена никогда не спросит, куда он поехал и когда вернется. Она просто будет ждать его дома, и что интересно, будет ждать его каждая из его жен.
В чужой стране она встретила глубинное уважение к религии, и не только к своей, и даже к чужим праздникам. Когда для православных врачей наступали пасхальные дни, местные давали автобус и выделяли время, чтобы поехать в храм посвятить пасхи. Ее тогда это потрясло. Но в один прекрасный день, случился там переворот, а потом война, очень тяжелые разборки, и ей пришлось буквально убегать из страны вместе с сыном, который там учился, оставив свой домик и даже сад, где росли мандариновые, апельсиновые и финиковые деревья, само собой и все сбережения были закрыты в банке. Было брошено все и даже кот, по которому она очень скучала, но пристроила к соседке.
И она, приехав в Киев, радуясь, что спаслась, реально осознала, что проблемы-то возникли новые, страшные: без денег, первое время без работы и утрата всего заработанного чуть не подкосили ее. Конечно, она нашла работу, потому что профессионал крепкий, но несколько лет в Киеве были материально очень сложные.
Когда ненадолго открылся временный коридор, и она решила, что даже с определенным риском для жизни она полетит и попробует вернуть хоть что-то, хотя бы деньги. Она ринулась по сути сломя голову и в очередной раз была потрясена, что банк вернул все ее сбережения, несмотря на опустошительные события там, на внутренние, трудно решаемые разногласия после войны. Как было не поразиться какой-то невероятной чистоплотности ведения денежных дел, которые не позволяют не отдать не свое, а непременно вернуть и снять проблему.
Вот какое ее главное впечатление, и, конечно, турист никогда бы не уловил таких нюансов. Не знаю зачем, я мгновенно приписала и моей незнакомке у отеля. Может быть, она совсем и другая, может, она иначе живет. Но мне захотелось думать о ней именно так, как рассказала Лидия. Вначале я рассуждала об эффекте первого вагона, последнего вагона, но если бы я рассказала об этом Лидии, она бы просто не поняла. Мне тогда показалось, что эта женщина всегда в первом вагоне. Собственно, она об этом даже не задумывается. При этом оставаясь моложавой и женственной. Не знаю, стоит ли еще раз напомнить, что потеряв мужа, она осталась с четырьмя детьми, но условно она с первого вагона не выскочила. Ей там, по-моему, совершенно комфортно. Таких устойчивых женщин не так много, но как же выкручиваться всем остальным?
Попробую суетливо предложить — если и светит только последний вагон, что ж, бывает, ну назовем его просто первым для себя, конечно. Вроде маленькая хитрость, но с личной территорией тонуса мгновенно удается договориться. Играть ведь с собственным настроением в нечаянные прятки куражно, очень заводит.
Глядишь, и хандра испугается и уйдет, к счастью, в отпуск за свой счет.
