В мирное время проявлять позицию особенно сложно. Потому что именно в мирное время враги размыты и иногда выглядят даже как друзья. В такие периоды легко забываются прошлые ужасы, поэтому уроки истории становятся скушными и надоедливыми. «Для чего ворошить прошлое?» — говорил второй президент Украины российскому кинорежиссеру Андрею Кончаловскому о почитании памяти жертв Голодомора. Последний улыбался. Кучма тогда говорил: зачем пугать людей крестами? Вместе с тем коммунисты в Луганске шутили: в то время как «голодоморнутые» жгут свечи, мы жарим шашлыки, — писали они.
Во время относительного покоя указать на опасность трудно, потому что легко оказаться в одиночестве. Джеймс Мейс — этнический индеец, гражданин США, корни которого из другого полушария земли — четко указывал нам украинцам на то, откуда придет к нам в очередной раз беда. И не потому, что он был особо прозорливым. Просто он был честным. Поэтому и оказывался часто в одиночестве. Для того же, чтобы осознавать глубину процессов, историку нужно быть честным. Прежде всего с собой. Врать же себе Мейс не мог хотя бы потому, что его предки также пережили геноцид и истребление. Он хорошо понимал, что значит сохранить себя и свою национальную память.
«День» стал для Мейса островком, где можно было сохранить собственную позицию независимо от ветров вокруг. В этом, безусловно, заслуга главного редактора нашей газеты Ларисы Ившиной. Она дает возможность защитить свою позицию в стенах «Дня», в то время как совсем рядом страницы газет становятся листовками конкретных сил и кланов, а целые телеканалы больше напоминают пир во время чумы, арлекин шоу на фоне катастрофы, когда людям в мозги монтируют искаженную реальность, в которой легко водить за нос миллионы. Перед войной нам пытались создать мнимую зону комфорта, где тот, кто точил нож, выглядел не просто соседом, но и братом, и при этом создавался образ другого врага — внутри страны. Для луганчанина таковым рисовали «бандеровца», а львовянину рассказывали о наглом бандите из Донбасса, который только что слез с террикона. Россия же, в которую зимой с 1932-го на 1933-й годы вывозили эшелонами продовольствие из моего Сватово Луганской области, рисовалась большим и добрым арбитром наших ссор.
Мейс не дожил до своих пророчеств, когда бывшие слепцы, которые видели в России друга, стали «прозорливыми» миротворцами, многовекторные «мудрецы» большими патриотами и в то же время простые ребята безымянными героями в сырой донбасской земле. Возможно, в этом его счастье — он не увидел этого и наша трагическая история осталась для него книгами и документами, а не страшными онлайн сводками. Для нас же важно дожить до нашей победы. И украинский индеец в этом нас может многому научить. Научить прежде всего быть честными, чтобы не заблудиться в который раз среди навеянной тьмы лживой истории, где нам отводятся вырванные страницы, и не попасть в пропасть новых катастроф.
