Мы живем в постсекулярную эпоху. Церкви возвращаются в общественное пространство, и не потому, что мы переживаем новую волну религиозного возрождения или, что общество пригласило церкви быть неотъемлемой частью общего дискурса. Постсекулярность признается другим фактом: границы между «светским» и «священным» пали, и мы очутились раз и навсегда в едином культурном пространстве.
• Символами этого процесса стали — присутствие церквей на Майдане, госпиталь в Михайловском монастыре, попытка Всеукраинского совета церквей и религиозных организаций посадить стороны конфликта за стол переговоров. Церкви не действовали как священная власть, которая стоит рядом со светской властью. Церкви были плоть от плоти, кровь от крови — народные, и имели с народом единый дух.
• И сегодня не существует границ между церковью и обществом. Например, приход св. Димитрия Солунского около Киева смогла собрать средства и отправить на фронт шесть скорых помощей фирмы «Рено». И это не считая сотен бронежилетов, десятки тепловизоров, теплых вещей и продовольствие. Община храма в центральном военном госпитале собрала на нужды раненых свыше полумиллиона гривен. В целом помощь украинских церквей фронту уже считается сотнями миллионов гривен, и церкви не собираются снижать свою активность. Тем самым подтверждается наша мысль, что в Украине церкви стали, прежде всего, частью гражданского общества, и уже на втором месте есть то, что они остаются сакральной властью.
• Среди украинских церквей есть мало помогающие армии по религиозным мотивам или из-за настроения верующих. У некоторых протестантских церквей — принципиальная пацифистская позиция. Попытки помогать некоторых архиереев УПЦ армии встретили сопротивление внутри церкви, и породили напряженные закулисные дискуссии. В результате таких процессов соответствующие церкви направили свои усилия на помощь мирному населению, которое пострадало во время конфликта на Востоке. Так, миссия УПЦ «Милосердя без кордонів» доставила в зону АТО сотни тон продовольствия.
• Но все же, нельзя не заметить тревожную тенденцию. УПЦ при новом предстоятеле митрополите Ануфрии отгораживается от общества, загоняя себя в добровольное гетто. Согласно с богословием митрополита Ануфрия, которое выражено им в нескольких интервью для церковных СМИ, священники должны посещать лишь тех, кто пришел в храм. Вся деятельность церкви в обществе должна ограничиться лишь социальным служением во время кризисов. По мнению митрополита Ануфрия, все верующие должны уподобиться монахам, а сама УПЦ стать большим монастырем, который отгораживается от общества, государства, верующих других церквей большой стеной. Парадоксальным образом концепция митрополита Ануфрия резонирует с проповедью патриарха Кирилла, который призывает к общественной активности каждого, кто осознает себя русским по языку, культуре или религии. Таким образом, если что-то нужно Украине, верующие УПЦ должны быть пассивны как монахи в монастырском ските. А если что-то нужно русскому миру, то против их активности никто не будет отрицать — это же их личная гражданская позиция, которая еще и санкционирована патриархом всей РПЦ. Общество и так крайне критично к УПЦ из-за использования террористами на Востоке православной символики и идей «русского мира», которые проповедовала РПЦ. Измена Родине или действиями (некоторые на Востоке) или бездеятельностью (УПЦ в целом) не может быть компенсирована деятельностью отдельных украинофилов или просто людей здравого смысла. Тем более, последние системно отстраняются от всех должностей и лишаются рычагов влияния. Если при покойном митрополите Владимире УПЦ стала де-факто автокефальной и чинила сопротивление попыткам руководить ею из Москвы, то сейчас все позиции сданы. Москва не только вольна «советовать» все что угодно Киеву. Но и сам Киев занял мировоззренчески не менее консервативную и антиевропейскую позицию, чем церковная Москва.
• При этих условиях не удивительно, что лидерство в качестве общественного авторитета перехватила УПЦ КП. До 2014-го года сформировалась тройка лидеров по влиянию — УГКЦ, УПЦ КП, УПЦ. После революции достоинства патриарх Филарет монополизирует символический капитал присутствия церквей на Майдане, возглавляя общие молебны, подчеркивая роль УПЦ КП, замалчивая вклад других церквей в поддержку Майдана. Важным фактором роста авторитета патриарха Филарета стала кампания помощи армии. На этой волне общество простило патриарху Филарету провал процесса объединения украинского православия. Весной 2014-го Украина имела уникальный шанс на быстрое решение проблемы раскола. Подвело нежелание уступить. Патриарх Филарет решил, что 12 тысяч общин УПЦ и так присоединятся к его 4,5 тысячной по приходам церкви. Однако за 2014 год к УПЦ КП не присоединилась даже идейно близкая автокефальная церковь с ее тысячей громад. При условии грамотной политики неагрессивного «майдана» относительно УПЦ можно было бы легко присоединить к УПЦ КП от 100 до 300 приходов. Но неграмотная линия информационной войны против УПЦ и отдельные «эксцессы» на местах привели к грустному результату. Сегодня полностью перешло 3 (три!) прихода, вокруг 14 продолжается конфликтная ситуация.
Но в целом 2014-й все-таки стал годом триумфа патриарха Филарета. Он целиком и полностью утвердился в роли общенационального религиозного лидера. Эту роль он использовал в основном на благие дела, связанные со спасением Украины от имеющихся угроз, — не только внешних, но и внутренних. Ноябрьский синод УПЦ КП принял беспрецедентное во всей истории православной церкви решение осудить коррупцию как общественное зло и не допускать коррупционеров к святому причастию. Ранее такого рода решения выносились лишь католиками, а здесь соответствующий мировоззренческий сдвиг состоялся в православной среде.
• УГКЦ пытается сегодня меньше говорить, но больше действовать. Каждое заявление УГКЦ, ее действия действительные или мнимые, становятся поводом для Москвы заявить о небывалом национализме и экстремизме этой церкви. И это при том, что УГКЦ приложила чуть ли не более всего усилий для сохранения мирного характера протеста на майдане, годами находилась в мировоззренческом конфликте с партией «Свобода», всегда была открытой к сотрудничеству с православными (кроме отдельных недоразумений в 2011-2012 годах). Кампания РПЦ против УГКЦ, однако, потерпела полный крах. Митрополит Илларион Алфеев выступил с очередными обвинениями в адрес УГКЦ во время своего поздравительного слова на открытии Генерального Синода католической церкви, посвященному вопросам семейной этики. Еще до шока от беспочвенности всех обвинений католические кардиналы и епископы со всего мира пережили культурный шок: такого рода обвинения в адрес принимающей стороны никогда не делаются никаким церковным гостем. Так митрополит Илларион вошел в историю, а РПЦ пережила самую тяжелую имиджевую утрату со времен своего сотрудничества со Сталиным. От крайнего консерватизма РПЦ спешат отмежеваться другие православные церкви, не желая, чтобы имидж фундаменталистов и экстремистов не перешел от РПЦ и донецких «православных армий» на них самих. Пресс-секретарь Константинопольского патриарха в своей программной статье заявил о существовании двух типов православия: христианского и языческо-геополитического.
• Следующий год будет годом системного кризиса украинского православия, и во многом от этого кризиса зависит судьба Украины. Системный кризис украинского православия может потянуть за собой и всю Украину. И, наоборот, при возрождении украинского православия как единой общественнообразовывающей силы, Украина имеет все шансы пройти новые испытания не менее достойно, а чем была пройден Майдан.
