Карантин-2020 запомнится украинцам сериалом «Поймать Кайдаша», который стал главным лекарством от безумия в стенах многоэтажек.
Воскрешение на экране современной Кайдашихи, которая, покрутившись между панами уже и сама себя считала пани, лузера-Кайдаша, раздавленного каблуком настоящей украинской женщины, красивых Кайдашенко, по-казацки грубых и непокорных; Мотри — королевы зрительских симпатий, которую народ искренне полюбил не столько за красоту, как в безжалостное лезвие языка; меланхолической Мелашки, наименее схожей с «оригиналом». 12 серий — о нас современных нашими же глазами, о нас неизменных на протяжении веков. Где тихо теплилась надежда, что из миллионов зрителей кто-то все же вытащит из трущоб интернета или пыльных библиотечных полок авторский текст — почитать, послушать, подумать.
«Недалеко от Богуслава, около Роси, в длинном искореженном овраге раскинулось село Семигоры».
Современный семигорец писал бы уже «Недалеко от Мироновки», — учитывая последние тренды территориально-административной реформы, автосообщение и изменения социальных приоритетов. Указатель «Семигоры» за Мироновкой в направлении Корсуня соблазнял меня более десятка лет. Неужели те самые? Туристические путеводители утверждали: «Да». И даже отмечали, что до сих пор можно увидеть ту самую грушу, ставшую «яблоком» раздора Кайдашевых женщин. О тех самых Семигорах и о реальных Кайдашах и их литературных прототипах писал в своих исследованиях Сергей Хаврусь, первый директор дома-музея И.С. Нечуй-Левицкого в Стеблеве. Мои язвительные мысли и рассуждения долго крутились вокруг ехать-не ехать, смотреть/искать, показывать-не показывать туристам, делать-не делать маршрут. И не столько Семигоры, сколько чудо-церковь в соседней Ольховке, таки спровоцировали меня в один июльский день 2019-го выбраться в экспедицию.
А все по классику: «Яр в’ється гадюкою між крутими горами, між зеленими терасами; од яру на всі боки розбіглись, неначе гілки дерева, глибокі рукави й поховались десь далеко в густих лісах. На дні довгого яру блищать рядками ставочки в очеретах, в осоці, зеленіють левади. Греблі обсаджені столітніми вербами. В глибокому яру ніби в’ється оксамитовий зелений пояс, на котрому блищать ніби вправлені в зелену оправу прикраси з срібла». Только где же они, «Два рядки білих хат попід горами біліють, неначе два рядки перлів на зеленому поясі. Коло хат зеленіють густі старі садки»?
Как фотографически точно Нечуй описал семигорский ландшафт! К счастью, село — не мегаполис. Овраги и балки так же перерезают село, где на холмах между садов притаились еще уцелевшие дома. Кромка леса — для человеческого глаза — создает иллюзию его существования, хотя, по рассказам местных, безжалостно вырубается.
Так с какого же холма катился воз Кайдашей? Местные знают. Как знают и где стояла Кайдашева хата, кабак и возможно лужа, в которой утонул богобоязненный Омелько. Не стоит искать «исторической правды» в сериале. Ведь фильм художественный, и группа имела полное право съемок на любых локациях. И повесть Нечуя разве что эпитетами, метафорами и раскидистыми сравнениями документальную действительность превратила в прекрасное художественное произведение.
Не стоило бы сегодня надеяться на уцелевшее наследие Кайдашей. Прежде не бедное село, теперь в полутора часах езды от столицы, осталось почти безлюдным. Часть усадеб выкуплено под дачи, много брошенных, заросших дворов. Кое-где прокричит петух. Еще найдется парочка коров. Классика украинского села осталась жить в произведении Нечуя.
И все-таки... Не случайно именно Семигоры с их Кайдашами выбраны были писателем. Мои поиски привязок к Кайдашам продолжались и, безусловно, упирались в биографию автора. Дом священника Трезвинского (была), родственника Левицких. Несколько храмов (ни одного не сохранилось), точно таких, как в Ольховке.
Сложно понять, каким образом храм уцелел в Ольховке, но разрушены все церкви в Семигорах. Ольховская церквушка — диво-дивное (хочется надавать по рукам батюшке за «напыление» золотом куполов и элементы евроремонта фасада, еще больше претензий к государственным структурам по охране культурного наследия). Со стен церкви на тебя смотрят глаза святых, написанных местными богомазами на заказ старосветских батюшек. Все, как в произведениях классика — другое временное измерение.
Мастерство слова Ивану Семеновичу не занимать. Трудно сказать, кто из классиков так подробно и щедро описывал в своих литературных произведениях невероятной красоты пейзажи родной земли. Живописное Поросье стоит успеть увидеть собственными глазами. Успеть, потому что не год и не два испытывает человеческие издевательства волшебная Рось: одни сливают и сбрасывают в реку грязные отходы, другие — захватывают берега частной застройкой, ограждая километровыми заборами вдоль береговой полосы. На ладан дышит мостик через реку, который является кратчайшим сообщением с Биевцами (конечно, никак не могла Мелашка вечером идти за хлебом в Семигоры). Интересно, как же Кайдаши преодолевали водную преграду, отправившись на сватовство младшей невестки.
Как благодатно произведения Нечуя ложатся на туристические маршруты. Читая повести классика не в школьном возрасте, медленно прозреваешь: речь о реальных людях, конкретных селах, и самое интересное — о тех украинцах, которые пересели с телеги на «Мерседес», но суть которых не изменилась. Более века на сценах украинских театров «Кайдашева сім’я» во всех возможных режиссерских постановках собирает полные залы. Новый сериал бьет рекорды по количеству зрителей.
И только настоящие Семигоры остаются несмного в стороне от народного любопытства. А ведь зря... Вдруг, заглянув в деревню, вам таки удастся встретить Кайдаша.
