Коллаборанты. Кто они? Простые обитатели оккупированных территорий, вынужденные работать там в «государственных» учреждениях? Ответ здесь «скорее, нет» (хотя, конечно, однозначного быть не может). Но есть те, о ком ответ будет «скорее, да». Это — местные пропагандисты. Не те, кто убивал (однако были и журналисты, которые брали в руки оружие). Те, кто оправдывал убийства. Журналистика оправдания террора — вот что такое коллаборационизм, и вырос он из пропаганды, которая окрепла на временно оккупированных территориях Донецкой и Луганской областей. Кто такие коллаборанты? Те, кто охотно усвоил эту «профессию».
«Украинские херои». «Страна 404». «Мамки вояков ВСУ со свиными глазами». «Укропия». Это их слова. Их приметы. Коллаборанты от журналистики, которые паразитируют на оккупации, давно потеряли малейшие признаки самоцензуры — даже там, где эта самоцензура граничит с обычным воспитанием. Назвать маму воина АТО, которая плачет над гробом, жирной свиньей, посмеяться над воином, который идет в последний путь («побило укроп»)... это для пропаганды ОРДЛО так естественно, что даже уже не вызывает возмущения. Лишь стойкую, монотонную брезгливость. Ее чувствуют и непосредственные потребители этой пропаганды. Но они продолжают это читать. И иногда они ломаются и начинают в это верить.
Пропаганда коллаборантов очень хорошо распространяется через печатные каналы. Речь даже не идет о газетах — они у оккупантов тоже есть, но они настолько бедны с профессиональной точки зрения, настолько жалки, что над ними смеются даже самые пылкие сторонники «Л/ДНР». Речь идет скорее об интернете. В оккупации процветает «пропаганда в комментариях». Посты в «Фейсбуке», комментарии (по большей части мерзкие) под постами проукраинских корреспондентов, многочисленные паблики в соцсетях. Машина работает именно там. Это и является «СМИ коллаборантов», потому что это очень выгодно.
Именно в соцсетях сидит большинство заложников оккупантов — жителей территорий, временно неподконтрольных Украине. Там они «ловят» информацию о разных событиях как в Украине, так и на собственных землях, и именно там они всегда сталкиваются с «министерством правды» от «ДНР» или «ЛНР», которые пытаются нести им свою версию событий. «Министерство правды» — врет, обижает, унижает. Оно быстро находит слова оправдания для убийц-«ополченцев» и так же легко находит слова обвинения для любого воина ВСУ. Любого — даже того, который не воевал.
Но самое страшное, что оно делает, — не это. Самое страшное — ложь о настоящей жизни на оккупированных территориях. Странно это осознавать, но было немало людей, которые верили в слова пропагандистов о том, что в Донецке сейчас никого не садят «на подвал», приезжали и попадали в тот же подвал в первый же день. Просто люди, которые отваживались выехать, чтобы собрать оставленные вещи или попасть на похороны отца. Они становились заложниками, потому что решили, что коллаборанты не врут. Это же бывшие знакомые — возможно, даже друзья. Они говорят, что все хорошо, поэтому можно верить. Но верить нельзя.
Другие жертвы — те, кто не выехал из оккупации, хотя имел возможность, потому что поверил в то, что «надо просто немного потерпеть» (среди последних — старые люди, которые поверили молодым, потому что те ведь не могут врать).
Еще одна категория пострадавших от рук коллаборантов — те, кто выезжал тайком, собирая вещи за полчаса. Случилось это потому, что коллаборант увидел кого-то где-то на улице и оттуда же написал «пост для МГБ». А «МГБ» иногда не торопится. Хорошо, если нашелся сосед, который «прикрыл», или бывший коллега из того же «МГБ», который вовремя сказал: «Беги!».
Это — самое страшное преступление коллаборантов, и именно таким занимается «оккупационная журналистика». Ее задание — делать из обычных мирных людей заложников, а иногда и жертв. Ложью, доносами, провокациями. И защищая своего «дьявола» за мизерные деньги, колаборанти становятся ближе к аду, чем даже обычные убийцы. Потому что последние — «солдаты по контракту», они убивают открыто. Коллаборанты же несут смерть втихую. Ты просто сказал ему «привіт» на донецкой улице, и это уже для тебя смертельная угроза.
Кто они? Мы говорим здесь именно о журналистах, потому что, как ни странно, именно эта профессия и стала прекрасной базой для коллаборационизма. Когда «звезды» из профессии покинули Донецк и Луганск, остались те, у кого раньше не было никаких шансов. Они бы хотели писать репортажи, но были способны лишь готовить кофе своим шефам. Они бы хотели быть главными редакторами, а становились максимум тиранами для редакции из трех людей, где ненавидели каждого, кто получал больше денег. Сегодня наступил их звездный час. Освобожденные профессионалами места открыли массу возможностей. И они заняли собой пустоты, которые оккупантам было важно заполнить кем-либо, — чтобы был без принципов, достоинства и чести.
Они до сих пор не научились писать репортажи. Но они научились писать доносы. Они до сих пор не поставили произношение, хотя пытаются быть телезвездами. Но они научились врать с выразительным и экспрессивным цинизмом. Они не научились быть главными редакторами. Но они научились еще более виртуозно изводить тех, кто попал в их зону влияния.
Сегодня именно их лживые репортажи или посты в соцсетях составляют «информпространство» оккупации. И сегодня, говоря о самом явлении коллаборационизма и о наказании за него, о них стоит говорить первыми. Потому что сотрудничество с оккупантами — это не профессия врача, который продолжает работать в «республиканской» больнице. Это не профессия учителя, который так же учит детей математике, но теперь в «республиканской» школе. Это не профессия шахтера, который продолжает идти в забой в шахте, которая еще чудом работает в «республике». Это именно профессия пропагандиста. Который врет (иногда, возможно, и себе самому), а эта ложь оправдывает террор и убийства.
Коллаборационизм имеет сотни лиц, но лишь в оккупированных Донецкой и Луганской областях он имеет еще и профессию. Каждый день не очень квалифицированные, не очень грамотные, не очень образованные журналисты местных СМИ ломают историю по темникам своего «дьявола». Да, история этого даже не заметит. Но вместе с ней они ломают людей, которые вынуждены в этой истории жить. Это хуже прямого убийства, и именно это — повод для ответа. Когда придет время, каждый из них должен будет отвечать первым. Это их единственное будущее, до прихода которого им «надо немного потерпеть».
