Возможно, в ближайшее время будет подписано — в «нормандском» или каком-то другом формате — обещанное властью «мирное соглашение» по Донбассу. Возможно, это «мирное соглашение» будет иметь следствием то, что на определенное время военные действия почти прекратятся, сохранившись на уровне «неподконтрольных» Москве групп боевиков и остатков переформированной украинской Нацгвардии. Возможно, официальный Киев радостно отрапортует, как говорят, Urbi et Orbi, что наступила радостная пора замирения с Россией. Возможно. Однако только очень наивные люди (античные греки называли таких, неспособных мыслить политическими категориями и действовать в интересах своего государства, «идиотами») сегодня могут искренне считать, что на этом закончится «гибридная война» России против Украины.
Еще в ХІХ веке была сформулирована максима, что любое соглашение с Россией стоит не больше, чем лист бумаги, на котором оно написано. Это тем более справедливо, когда речь идет о неототалитарной путинской империи, поэтому слова «мирное соглашение» в этом случае придется ставить в кавычки. Так как в лучшем случае речь будет идти о перемирии в боевых действиях на определенное время, а сама война между тем будет продолжаться — в других формах, готовя почву для следующих коварных ударов.
Ведь против Украины ведется так называемая «гибридная война». Термин, возможно, не очень удачный, но уже почти общепризнанный. Википедия отмечает, что «типичными компонентами гибридной войны является использование методов, которые способствуют возникновению и углублению в государстве, избранном для агрессии, внутренних конфликтов:
• создание внутренних общественных противоречий через пропаганду с ее переходом в информационную войну;
• создание экономических проблем через экономическое противостояние с переходом в экономическую войну и противодействие связям страны-жертвы с соседними странами;
• поддержка сепаратизма и терроризма вплоть до актов государственного терроризма; построение псевдогосударственных образований как гибридного идеального проекта создания государства;
• содействие созданию нерегулярных вооруженных формирований (повстанцев, партизан и др.) и их оснащение.
При этом сторона-агрессор пытается и может оставаться публично непричастной к развязанному конфликту». В статье Википедии неоднократно названо понятие «информационная война» в качестве одной из составляющих войны гибридной и цитируются слова начальника Генерального штаба Вооруженных сил России, генерала армии Валерия Герасимова, который в январе 2013 года так описал новейшую российскую военную стратегию: «Акцент сместился на использование политических, экономических, информационных, гуманитарных и других невоенных мероприятий наряду с применением протестного потенциала местного населения. Все это должно сопровождаться скрытыми военными операциями — например, методами информационной войны и задействованием спецназа. В XXI веке прослеживается тенденция размывания отличий между состоянием войны и мира. Войны уже не объявляются, а если начались, идут не по привычному нам шаблону».
Что ж, Россия последовательна в своих агрессивных действиях против Украины: ничего принципиально нового (кроме, разве что, упомянутой в статье Википедии кибервойны) в новейшей войне нет — в 1917-1918 годах большевистская Россия воевала против Украинской Народной Республики с использованием тех же методов, что и нынешние «кремлевские чекисты» (кстати, ЧК образована как раз после начала той войны.). Так как тогда и «Донецко-Криворожская» и «Одесская советская» республики на территории УНР провозглашались (со «своими» военными формированиями, подавляющую часть которых составляли присланные из России матросы и красногвардейцы), и «параллельное» квазиправительство УНР создавалось (даже без премьер-министра, потому что все директивы поступали из «красного Петрограда»), и «войска» этого правительства постоянно откуда-то появлялись, а Ленин давал директиву, чтобы побольше персонажей с украинскими фамилиями фигурировало в этом квазиправительстве и «его» вооруженных формированиях — мол, пусть Антонов-Овсиенко пишется просто Овсиенко. И главное — что основной акцент большевики делали не так на сами военные действия, как на массовую пропаганду и дезинформацию украинского населения, на разложение изнутри многочисленных украинизированных полков, дивизий и даже корпусов, на блокирование деятельности правительственных учреждений УНР с помощью своей агентуры в них, которая затрудняла коммуникацию между этими учреждениями (сегодня к этому добавились бы хакеры) и т.п. Именно эта мощная составляющая тогдашней «гибридной войны», прежде всего дезинформационная и пропагандистская кампания (большевики издавали в Украине и завозили из России десятки бесплатных полноформатных газет, сотни уездных «летучек» и несметное количество листовок) сделала почти все войско УНР небоеспособным.
Стоит вспомнить и дезинформирование обществ западных государств и их правительств — для одних была наготове «мулька» о том, что лидеры УНР — «опасные радикальные революционеры», для других — что это сплошь «немецкая агентура», плюс — для всех — откровенные «дезы» о совершенных украинцами еврейских погромах (которых тогда еще не было и не могло быть) — и картина приобретет завершение.
Такой исторический экскурс в ситуации, когда речь идет о «гибридной войне» и ее составляющей — информационной (точнее дезинформационной) агрессии нужен, чтобы подчеркнуть: не стоит забывать об опыте прошлого, о допущенных тогда ошибках, о слабых местах в действиях большевиков, которые де-факто являются образцами для нынешних «кремлевских чекистов» и их интеллектуальной обслуги. К сожалению, придется признать, что уроки прошлого, если и усвоены как прошлыми, так и (особенно!) действующими политическими лидерами, то только частично и поверхностно.
А между тем для достижения своей цели (интеграции всей Украины или ее большей части в «русский мир») режим Путина использовал, использует и будет использовать политические, экономические, социокультурные и информационные рычаги (не в последнюю очередь — с помощью стратегии непрямых действий в информационно-культурной сфере), а в придачу — традиционные чекистские спецоперации через давнюю (завербованную еще КГБ) и новейшую агентуру, в том числе и в номинально украинских масс-медиа. Несмотря на все усилия последних лет заметно зависимое от стандартов и обычаев медиа-сферы бывшей метрополии информационное пространство Украины воспроизводит удельные черты культурно-политической Евразии в украинской повседневности, разрушая процессы социокультурного «исцеления» значительной части наших сограждан от посттоталитарных, постколониальных и постгеноцидных комплексов. Еще в конце правления Януковича в программе «Шустер-LIVE» ее ведущий справедливо отметил, что «в украинском информационном пространстве доминирует Россия». И хотя ситуация несколько изменилась, но не кардинально и не окончательно. А для независимого государства эта ситуация противоестественна; несмотря на все процессы глобализации, не может быть реального суверенитета без национального информационного пространства. Между тем территория Украины де-факто «простреливается» с востока на запад и с севера на юг российскими телеканалами и другими средствами массовой дезинформации. А в придачу открыто и нагло в информпространстве Украины действует «пятая колонна» Кремля. Все они настойчиво и последовательно формирует в сознании миллионов украинских граждан российское виденье политических событий в России и Украине, навязывает свое мнение об Украинском государстве, украинской истории и культуре.
Собственно, «гибридная война» против Украины в этих измерениях началась задолго до начала вооруженной агрессии в конце зимы 2013-2014 гг. и в немалой степени подготовила успехи такой агрессии. Поэтому без целенаправленного и эффективного отпора кремлевской дезинформационной агрессии как одной из главных составляющих нынешней «гибридной войны» (а война эта, еще раз повторю, ни за что не прекратится даже с подписанием «мирного соглашения») все грандиозные экономические планы действующей власти останутся лишь добрыми пожеланиями, а сама эта власть непременно закачается и падет. Хорошо, если не вместе с Украинским государством.
