Как известно, не так важен Гомер, как комментарий к Гомеру. Точно так же и высказывание европейского дипломата Александра Хуга куда менее важно, чем реакция на него. Эта реакция говорит о куда большем.
Вкратце напомним читателям, из-за чего разгорелся сыр-бор. На днях авторитетное американское издание Foreign Policy опубликовало интервью первого заместителя главы Специальной мониторинговой миссии ОБСЕ на украинском Донбассе швейцарца Александра Хуга. Всеобщее внимание привлекли слова: «Что касается того, что мы увидели на месте, мы не увидели прямых доказательств российского вмешательства. Впрочем, мы видели конвои, которые выезжают и въезжают в Украину по грязным дорогам посреди ночи в местах, где нет официального пересечения границы». Признал дипломат и наличие в регионе вооруженных людей с российскими опознавательными знаками — но почти дословно, хотя и без ссылки на оригинал, процитировал Путина, заметив, что «такую форму можно купить где угодно».
Вряд ли есть смысл гадать, какие мотивы двигали Александром Хугом. Возможно, он банально оговорился — хотя вообще-то дипломатов в первую голову учат, когда следует выражаться туманно, а когда нужно все формулировать с предельной четкостью. Либо Хуг искренне считает, что все, перечисленное им — не доказательства, и границу с российской стороны и с российскими знаками различия могут пересекать японцы или марсиане. Или же слова швейцарского дипломата отражают позицию ОБСЕ, которая опасается слишком раздражать Путина и лишать его путей для отступления. Не станем предполагать худший вариант. Действительно, Кремль активно коррумпирует многих европейских политиков, но вовсе не факт, что Хуг входит в их число.
Куда существеннее другое. Слова Александра Хуга вызвали волну возмущения, и отнюдь не в одной только Украине. Возмущение было таким, что пришлось срочно давать обратный ход.
Издание Foreign Policy отредактировало уже опубликованный текст интервью, убрав из него слова об отсутствии доказательств и заменив их многоточием. Дал журнал и объяснение этому: «В более ранней версии Хуг заявил, что ОБСЕ не видела прямых доказательств российского вмешательства на востоке Украине. Мы исключили это замечание, поскольку оно не передает подразумевавшуюся им точку зрения. Он далее приводит факты и наблюдения, которые зафиксировали его наблюдатели». Что же, никто не совершенен — даже опытные европейские дипломаты способны порой на неточность в выражениях. Возможно, Хуг сказал одно, имея в виду противоположное.
Не стала отмалчиваться и Специальная мониторинговая миссия. Ее пресс-служба официально заявила, что изъятых слов Хуг в действительности вообще не говорил — точнее, они не являются его цитатой (то есть, возможно, и были сказаны в ходе интервью, но частным порядком, и не предназначались для публикации).
Наконец, высказался и сам Александр Хуг. Оказалось, текст «не отражает его точку зрения», просто его работа состоит в том, чтобы наблюдать за фактами и докладывать о них — делать на их основе выводы должны другие. Факты же, по его словам, «говорят сами за себя».
Итак, что же произошло? Высокопоставленный дипломат произнес несколько слов, которые можно понять как поддержку кремлевской версии событий — и тут же все во главе с ним самим принялись от этих слов открещиваться.
В последнее время среди авторов, пишущих на политические темы, вошло в моду выражение «токсичный». Мне самому оно не очень нравится, но в данном случае без него трудно обойтись. Хуг и его организация почувствовали токсичность Кремля — и в ужасе отшатнулись.
Произошло нечто наподобие июльских событий, о которых автор этих строк писал в статье «Победа, которую потерпел Путин». Только тогда Дональд Трамп, в отличие от Хуга, не просто дал повод заподозрить себя в пропутинских симпатиях, а прямо их проявил. Результат не заставил себя ждать — несчастному президенту пришлось активно каяться в грехах, занимая все более антироссийскую позицию. К нашему времени это дошло уже до того, что недавно Трамп публично похвалялся: «Я дал Украине оружие, а Обама — только одеяла и подушки».
При этом в той же Европе какие-то политики национального уровня вполне могут быть открытыми путинистами. На ум первым приходит итальянский министр внутренних дел Маттео Сальвини, который во всеуслышание называл Крым российским, ездил на полуостров, а на московской Красной площади фотографировался в футболке с портретом Путина. Есть, конечно, и другие подобные персонажи, и не только в Италии.
Но на общеевропейском, а тем более на мировом уровне подобные выходки не то чтобы немыслимы — они просто губительны для карьеры политика. Они ставят его вне мейнстрима, в котором, судя по всему, сложился устойчивый антипутинский консенсус.
Впрочем, действия Кремля и должны были раньше или позже привести к подобному результату. Путин, вероятно, не учел, что, противопоставляя себя Западу, он тем самым и Запад противопоставляет себе. Теперь же ему все труднее и труднее находить себе друзей — мало кто из серьезных политиков захочет портить себе репутацию.
Украине, конечно, рано праздновать успех — но умелой дипломатией она может обернуть ситуацию себе на пользу.
