Регулярно 8 декабря, в день подписания Беловежских соглашений, поставивших большую точку на длительном существовании Советского Союза, поднимаются волны (и не только в России) возмущения – какое великое государство уничтожили! кто им позволял! СССР еще бы существовал и процветал! убийцы народного счастья! – и т.д. и т.п. Однако, кажется, все это не соответствует действительности. На самом деле Советский Союз давно был мертв, и только отдельные его органы более или менее удачно имитировали жизнедеятельность нормального государства. Горбачев и его команда попытались было реанимировать СССР, что-то вроде бы ожило, однако вскоре Союз начал (в 1990-91 гг.) превращаться в опасного зомби, убивая тысячи людей в «горячих точках», и Беловежские соглашения вовремя положили конец действиям этого «живого мертвеца».
Дальнейшие события – это другая история, предназначенная для отдельного рассмотрения. Здесь же я хочу на фактах доказать справедливость заявленного тезиса о смерти СССР за десять с лишним лет до Беловежья. Итак: в январе 1980 года на секретариате ЦК КПСС (конечно, без публикаций в печати) обсуждался вопрос «О хищении на транспорте». Три месяца работала комиссия ЦК КПСС под председательством секретаря ЦК Ивана Капитонова. И вот что она доложила на Секретариате. За два года количество краж на транспорте выросло вдвое, стоимость украденного – вчетверо. 40% воров – железнодорожники, 60% воров – работники водного транспорта (об автотранспорте речь не шла, комиссия его состояние не изучала, а там гарантированно творились «веселые» вещи). Ежегодно от девяти до одиннадцати тысяч автомобилей накапливалось в Бресте (главная перевалочная станция на железной дороге), поскольку их невозможно передавать в почти разобранном виде купившим их иностранцам. 25% тракторов и сельскохозяйственных машин приходят к внутренним потребителям разукомплектованными. 30% автомобилей «Жигули» вернули на ВАЗ, потому что к потребителям они пришли наполовину разобранными. И т.д.
Почему так происходило? Комиссия установила, что на 14 млрд рублей грузов ежедневно находилось без охраны; да и там, где охрана вроде бы существовала (69000 «штыков»), она состояла из пенсионеров и инвалидов, работавших за 80-90 рублей в месяц. Так что помешать группам воров, нередко вооруженным, они не могли. Поэтому не удивительно, что воровали на многие миллиарды рублей в год; при этом мяса воровали в 7 раз больше, чем два года назад, рыбы в 5 раз больше (точные цифры стоимости украденного комиссия не привела). Заместитель министра внутренних дел СССР доложил, что в 1970 году поймали 4000 воров на железной дороге, а в 1979 году – уже 11000. Но ведь это только тех, кого поймали, а сколько было тех, кто остался не пойманным? Ведь грузовые поезда по трое суток стояли на путях без всякого присмотра, даже машинисты уходили…
Министр транспорта просил еще 40000 «штыков» на охрану железных дорог. Не дали. А когда секретарь ЦК Борис Пономарев, один из партийных идеологов, в котором еще буйствовала коминтерновская закваска, призвал «мобилизовать массы для борьбы с этим безобразием», среди присутствующих на секретариате министров и высокопоставленных партаппаратчиков послышалось саркастическое: «Ну, если массы мобилизуем, тогда поезда будут приходить совсем пустыми!»
Вот так. Возможна ли такая ситуация в «живом» государстве? По-моему, нет. Ведь здесь имеем то, что имеем: номинальные граждане СССР (в действительности – подданные «красной империи») вели, по сути, диверсионную «войну на рельсах» и «войну на воде» против собственности государства, гражданами которого они считались, более того – против институтов этого государства. Войну, надо сказать, весьма успешную. А высшее государственное руководство ничего не могло этому противопоставить. А вместе с этим всем советские газеты всех уровней публиковали множество фактов об обкрадывании как государства, так и рядовых граждан во всей системе торговли, обслуживания, здравоохранения, и того же железнодорожного транспорта…
А параллельно с этим в 1979 году, по данным ЦК КПСС, имели место 300 «учтенных отказов от работы» (т.е. забастовок, а сколько неучтенных?), в которых участвовало более девяти тысяч человек. Немного? Как сказать, ведь эти люди имели смелость открыто идти против «родного» государства, поскольку не считали его ни родным, ни хотя бы честным. Неслучайно в целом ряде случаев бастующие сознательно ставили производство перед катастрофой. Так, на заводе «Североникель» три дня рабочие не вынимали металл из электролизных ванн – кто знаком с соответствующими технологиями, поймет последствия. Но бастовало действительно незначительное меньшинство рабочего класса. Большинство же сосредоточилось на улучшении своего благосостояния за счет приписок и воровства государственного имущества (таких воров в партийных газетах вежливо называли «несунами» и призывали беспощадно бороться с ними).
И при всех этих обстоятельствах СССР в декабре 1979 года влез в Афганистан, хотя никакие жизненные интересы «великого государства» этого не требовали, а вот рефлекторное дергание определенных органов государственного труппа не исключало таких деяний, что повлекло за собой массовые смерти как населения оккупированного государства, так и воинов-оккупантов – и во имя чего? А кто-то до сих пор скучает по этому тогда уже мертвому государству, воздавая ему осанну…
