Тема этих заметок — мировая политика, но побудили меня ею заняться события сугубо внутренние. В России все явственнее становится уход интеллигентского мейнстрима, прогрессивной общественности, фрондирующих и якобы независимых интеллектуалов от принципиальных оценок происходящего. Внешняя политика самой России и других стран рассматривается в рамках некоего утилитаризма, бесценностно, якобы объективно.
Вспоминается практика советского агитпропа, потому что возрождается прежний статус журналиста-международника, в рамках которого существовали разные амплуа. Были совсем дуболомы, точнее, играющие роль дуболомов. В последнее время такими были все, допущенные к ящику. Но встречалась и более тонкая работа: некоторые товарищи изображали пикейных жилетов, ведущих задушевную беседу со зрителями. Сейчас подобное присутствует лишь в интернете в форме как бы вольных рассуждений. Мол, ну приедет к нам Ким Чен Ын, так оно и полезно — контракты будут. Какие именно, разумеется, не уточняется. Ким Чен Ын — это голова. Ким Чен Ын и Путин — это две головы.
• Это я процитировал продвигаемого ныне Александра Баунова, который вместе с другими прогрессистами занимает видную позицию в московском центре Карнеги. Они будут изображать интеллектуалов, утомленных прозой жизни и политики — кровью, потом, слезами и прочими унылыми деталями. Русская интеллигенция уже в восторге.
Но отчего же только русская? В том-то и дело, что за всем этим убожеством стоит мировой тренд — нежелание видеть непримиримые противоречия современного мира, порожденные Россией. Очевидны и привычны угрозы, которые несут уже привычные антицивилизационные силы — Иран, Северная Корея, ИГИЛ, мировой терроризм по всему миру. А вот признавать такой силой и такой угрозой Россию не хочется никому. Ни живущим в России, ни политикам соседних стран, ни мировым лидерам.
• В самом начале нынешнего кризиса на многих произвели самое приятное впечатление слова Ангелы Меркель о выпадении Путина из реальности. Однако постепенно выяснилось, что всё обстоит с точностью до наоборот. Это западные лидеры и Меркель, в том числе, не поняли, что Путин создал новую реальность. И признавать они этого не хотят — слишком глубоко интегрирована Россия в систему международных отношений.
Одной из ошибок при оценке советского и не только советского периода русской истории является перенос изоляции собственного населения, культуры, повседневной жизни на всю политику России. И не только политику: автаркии не было в самые лютые сталинские времена — лес и зерно гнали на запад непрестанно. А там покупали, хотя знали, сколько крови на этом товаре. Что же говорить о советской дипломатии, работавшей в тесном контакте с Коминтерном и ИНО ОГПУ.
• Так и сейчас: экспансия очевидна и даже афишируема. Территориальные захваты, поддержка сепаратистов, откровенный ядерный шантаж, финансирование под видом кредитов партий, входящих в кремлевский фашинтерн (хотя Ле Пен это пока не помогло), особые отношения с Ираном, Сирией, с Хамасом и Хизбаллой, информационная война по всему миру, превращение русской диаспоры в агентов влияния, работа с деловой и политической элитой — все это русская экспансия. Ответа на которую нет. Более того, сама необходимость ответа обсуждается немногими людьми.
И это характерно не только по отношению к России. В мировой политике наступила странная полоса — военные акции чередуются с попытками умиротворения агрессоров и тех, кто их поощряет. При этом не принято говорить о том, что непоследовательное, порывистое и малоэффективное применение силы — результат прежнего дипломатического и интеллектуального бездействия. Каков будет результат того же бездействия в ответ на наступление русского тоталитаризма, мы скоро узнаем.
• Политика умиротворения торжествует ныне в действиях по отношению к Ирану. Западные политики, особенно Обама, хвалят сами себя на манер русского агитпропа, у которого каждый чих генсека или президента был историческим, судьбоносным и триумфальным. Израильские лидеры придерживаются иной точки зрения, полагая, что теперь Иран сосредоточится на своем любимом занятии — уничтожении Израиля. Думаю, что и арабский мир, объединяющийся против попытки Тегерана компенсировать потерю сирийского союзника приобретением влияния в стратегически расположенном Йемене, сомневается в готовности аятолл выполнять принятые обязательства. Кадры всенародной радости на улицах иранских городов напоминали пляски мошенников, обведших вокруг пальца глупых неверных.
А неверные готовы сами себя надуть, как они это уже неоднократно проделывали. Вспоминается случившееся в конце тридцатых годов прошлого века. Тогда Гитлеру отдали Судеты и очень удивились, когда он хапнул всю Чехословакию, а потом напал на Польшу в полной уверенности, что ему и его союзнику Сталину это сойдет с рук. Британцы сильно разочаровали обоих диктаторов. А вот США пришлось пережить Перл-Харбор, чтобы разобраться в происходящем. Год назад я сравнил захват Крыма с нападением на Перл-Харбор с той, однако, разницей, что Обаме ближе позиция не президента Рузвельта, Кеннеди-старшего, посла в Великобритании, призывавшего отдать Европу Гитлеру.
• После захвата Крыма мировые лидеры подумали и решили шока не испытывать. Потом они приняли такое же решение после катастрофы над Донбассом. На ситуацию с малазийским Боингом проецируют то, что было при Андропове с Боингом южнокорейским. Тогда все понятно: империя зла. Теперь очень не хочется признавать друга Владимира продолжателем дела Юрия Владимировича. Зачем его огорчать? Но если даже огорчат, такого резонанса, как тогда, не будет — во всем мире цена человеческой жизни понизилась. Да и странно как-то: друг Владимир Крым оттяпал без особых последствий, а тут... ну, недоразумение, трагическая случайность.
Это и есть триумф Путина — молчание ягнят, в которое добровольно погрузился весь мир, становящийся самым верным его союзником, как и население России, формирующее союз униженных и обманутых. При этом и весь мир, и русские статусные интеллигенты в своих логических построениях совершают одну ошибку. Она бросается в глаза, когда читаешь рассуждения успешных людей о том, как дальше жить в России, как приспосабливаться к новым условиям. Для всех рассуждающих аксиомой, бесспорной истиной, исходным пунктом их построений является сохранение собственного статуса, их неприкосновенность, невовлеченность в построение нового политического строя и нового мира.
• А они всего лишь материал для строителей этого мира. И русский журналист, и президент США, и бундесканцлерин. Умиротворение Кремля, Тегерана, Пхеньяна, слабость и нерешительность в подавлении мирового терроризма — все это отказ от собственной субъектности, деградация личности. И это не только их личная проблема — за интеллектуалами и журналистами стоят их читатели, за политиками — их народы.
Дмитрий ШУШАРИН, историк, публицист; Москва, специально для «Дня»
