Российская агрессия против Украины, кроме двустороннего аспекта, имеет и четко обозначенное международное измерение. О том, что конструктивные украинско-российские отношения на несколько грядущих поколений (если не навсегда) похоронены, сказано немало и справедливо.
На этом фоне несколько однобоким кажется анализ международных последствий агрессии. Вполне справедливо отмечается недопустимость пренебрежения Россией основополагающими нормами международного права, положениями подписанных ею двух — и многосторонних договоров. Справедливо обращается внимание на непредсказуемые последствия нарушения Москвой своих обязательств, согласно Будапештскому меморандуму, для перспектив международной системы нераспространения ядерного оружия. Нельзя не согласиться и с выводами, что за такую политику ХІХ века Россия должна быть наказана.
Это — правильные, но, так сказать, «секторные» выводы. Мне же хотелось бы поразмышлять о системных, тех, которые прежде всего касаются вопросов безопасности, о чем, к сожалению, вспоминается эпизодически, так сказать, по касательной.
• Итак, на чем базируется любая эффективная международная система безопасности? Отбросив правильные, но малозначимые детали, выделим три главные: общие ценности, взаимное доверие и совместные действия тех субъектов, которые такую систему образуют.
Но мы, к сожалению, привыкли жить мифами. В том числе и в сфере международной безопасности. Ведь конструкция международной системы безопасности, которую предложили победители во Второй мировой войне, была построена на мифах. Фултоновская речь У. Черчилля уже через полгода после завершения этой войны красноречиво засвидетельствовала: мир опять будет жить в зазеркалье, говоря одно, думая о другом и действуя, как кому заблагорассудится. Позже это было подтверждено созданием НАТО и Варшавского договора, Карибским кризисом, подавлением демократии в странах «соцлагеря», агрессией СССР против Афганистана, гонкой ядерных вооружений, идеологическими войнами и многими другими примерами мифичности той системы безопасности, которую выдавали за почти вечную конструкцию мира.
• Первейший вывод, напрашивающийся сам собой: в мире не было настоящей, стабильной и эффективной системы безопасности. Потому что та, которую мы до сих пор имели, такой просто не могла быть — она, как видим, не отвечала необходимым критериям. Эта система, соответственно, не могла быть и долговременной: внутренние противоречия не давали ей никаких шансов. СССР, а позже Россия говорили о ней достаточно откровенно: в основе такой системы лежали взаимный страх, взаимное недоверие и только отдельные общие действия, как вынужденный ответ на опасность для обеих антагонистичных ее составляющих (угроза взаимного ядерного уничтожения, наркотики, терроризм, пираты и т.п.). О взаимной любви вообще речь не шла — только о принудительном сосуществовании. Вот почему почти семидесятилетнюю жизнь такой де-факто фальшивой системы можно считать даже определенным достижением.
Следующий вывод тоже кажется очевидным: ее распад является закономерным процессом. Он не будет иметь, конечно, вида одномоментного акта — подписали бумажку и забыли. Все это займет определенное время. Сегодня имеем только увертюру. Впереди еще несколько полных драматизма актов и закономерный финал. Но для всех любознательных стало понятным: «Аннушка уже пролила масло».
• Действительно, стороны подошли к красной линии уже давно, только Запад продолжал самоуспокаиваться мифическими разрядками, «приближением» России к демократии и псевдоперезагрузками, а Россия, пользуясь этим, цинично просчитывала самое удобное время для реванша. Последней это не было очень сложно делать, учитывая, что на Запад одновременно с газом она экспортировала и всепроникающую коррупцию: в наивысшие государственные кабинеты, «экспертные» и журналистские круги, бизнес-среду и т.п. И она работала.
Наверное, в частности, и из-за этого Кремль ошибочно решил, что время «Ч» наступило именно сейчас. Взят курс на слом даже такой малоэффективной, но все же сдерживающей системы балансов и возвращение к системе противоборства. Но он просчитался в оценках своей политики. На этот раз Запад решил не прощать Москве ее традиционной лжи, усиления информационной войны, тотального пренебрежения к мнению мирового содружества, невыполнения взятых на себя обязательств, угрозы не только Украине, но и другим соседям. В итоге между сторонами окончательно потеряно доверие, прекращен диалог и сотрудничество во многих важных для России сферах, осуществляется политика пусть и ограниченных, но все же весьма чувствительных и болезненных санкций.
• В нынешних обстоятельствах мой вопрос может показаться несколько провокационным, но не могу его не задать: есть ли в этом всем хоть какой-то позитив? Безусловно! Кажется, наконец, западный мир открывает для себя настоящую Россию. На глазах, хотя и достаточно медленно, происходит прощание с иллюзиями со стороны США, в сторону реальной оценки (хотя влияние коррумпированного лобби на всех уровнях очень тормозит этот процесс) подвинулись ведущие страны ЕС, прежде всего Германия. Позитивные «сдвиги» можно констатировать и в позиции Франции и Италии. «Открытые глаза» относительно России дают возможность Западу по-другому посмотреть и на Украину и самокритично признать, что не вся наша информация о России доныне воспринималась там адекватно.
Конечно, многим на Западе очень приятно продолжать находиться в состоянии «теплой ванны» и надеяться, что как-то оно «рассосется». Но без ощутимых имиджевых потерь и стратегических угроз для самого Запада так уже не получится. Он должен отвечать или признать свою несостоятельность. Кажется, что избран все же первый вариант, который дает надежду на отказ от внешнеполитических иллюзий и переход к формированию действительно действенной системы безопасности. Последняя, однако, будет иметь несколько иную природу и конфигурацию.
• Мне кажется, что, проанализировав причины нынешнего упадка и будущего окончательного краха послевоенной системы безопасности, западный мир должен вернуться к трезвому анализу и принятию адекватных решений. Действительно, велосипед изобретать не нужно, потому что прообраз эффективной системы безопасности все-таки существует. Почему только прообраз? Потому что сегодняшняя НАТО, к сожалению, не в полной мере отвечает образу: слишком уж забюрократизирована, нерешительная и робкая. Страх перед ответственностью становится вызовом. И не только для отдельных политиков или даже стран. К сожалению, он охватывает и такие структуры, как Альянс. Вместе с тем он ближе всего стоит к тому оптимальному сочетанию ценностей, взаимного доверия и общности действий.
Но всем ли остальным мировым игрокам придутся по вкусу именно такие ценности?
Поэтому и допускаю, что рядом с системой безопасности, которую условно можно будет назвать североатлантической, образуются еще по меньшей мере две: российская, то есть Россия с несколькими своими сателлитами, и азиатская, которую образуют Китай и его союзники.
Остальные страны или целые группы стран ситуативно будут тяготеть к одной из них. Не исключаю, что между новыми центрами силы будет идти довольно жесткая конкурентная борьба за расширение своих сфер влияния.
Перспективы российского центра силы являются, с моей точки зрения, достаточно пессимистическими. Мне кажется, что в близкой исторической перспективе он будет разделен между двумя другими. Хотя на каком-то этапе это может повлечь даже локальный горячий конфликт. Ответственность других двух центров силы будет заключаться в том, чтобы не дать перерасти ему в мировой.
• Таким образом, североатлантическая система безопасности охватит Северную Америку, всю Европу, европейскую часть России, Японию, Южную Корею, Австралию и Новую Зеландию. То есть она не будет иметь четко выраженной географической конфигурации как сейчас.
Так же вряд ли можно будет говорить о географической компактности азиатской системы, особенно принимая во внимание проникновение Китая на африканский континент.
В результате получим достаточно очевидное разделение мира на две большие цивилизационные группы, каждая из которых будет иметь свою систему защиты: северную и южную. Цивилизационный разлом, которого так боятся и стремятся избежать, все равно состоится. К своему единству человечество, конечно, когда-то приблизится. Для этого оно должно будет, в первую очередь, преодолеть пропасть социального неравенства и ценностной несовместимости, которую имеем сегодня. Но, боюсь, этого не произойдет даже при наших праправнуках.
• При таких обстоятельствах организации глобальной и региональной безопасности в первую очередь ООН и ОБСЕ в их нынешнем виде канут в Лету. Их место займут ивилизационно ориентированные структуры безопасности, а сотрудничество по профессиональным направлениям продолжится в специализированных международных институциях наподобие, например, модернизированных ФАО, МАГАТЭ, ЮНИДО и т.п.
Является ли слишком пессимистическим такой сценарий? Думаю, что нет, потому что он расставит точки над «і» и завершит эру политических и международно-правовых иллюзий. Мне лично такой подход кажется более производительным, чем взаимный страх, обман и тотальная безответственность, которую мы наблюдаем сегодня.
И последняя ремарка. А где же мы видим Украину?
Мой ответ простой: как интегральную часть североатлантического пространства и его системы безопасности. Сегодня нам надо готовиться к тяжелому этапу борьбы за свое право быть его частью. Уверен, что мы достигнем своей цели. Но важно и другое: события последних месяцев засвидетельствовали, что Украина может сыграть в консолидации этого пространства далеко не последнюю роль.
Владимир ОГРЫЗКО — министр иностранных дел Украины (2007—2009 гг.)
Владимир ОГРЫЗКО, специально для «Дня»
