Заявление президента Украины Петра Порошенко в интервью Berliner Morgenpost 2 февраля 2017 о намерении провести референдум о членстве страны в НАТО интересно не только названной темой. Вопрос относительно вступления Украины нужно было решать еще вчера, то есть до войны. Однако этого не сделали, потому что личные интересы политиков были выше национальных. Конечно, сегодня, во время российской агрессии и временной потери части территории этот вопрос все равно остается актуальным — просто нужно демонстрировать верность курса, меньше пиара и больше практических шагов. Но сегодняшний день я бы хотела обратить внимание на то, какие проблемы заложены в законодательстве, поскольку применение действующего закона о референдуме способно в дальнейшем привести к непредсказуемым решениям — какой бы вопрос не выносился для опроса народа.
Согласно действующему закону о референдуме, этот инструмент выгоден тому, кто может проконтролировать весь процесс. И это не народ.
Результаты уже следующего референдума могут ошарашить украинцев. Они могут обнаружить, например, что сами позволили наследовать власть, либо же принудительно отчуждать имущество, либо что-то другое, что сегодня кажется нереальным. Но жизнь показывает, что фантастика 70-х стала практикой 2000-х.
Когда граждане скажут «Стоп. Как это произошло? Этого не может быть, потому что в референдуме приняли участие 5 человек», они услышат в ответ обоснованное — «А по закону, на референдуме может проголосовать пусть даже и один человек».
Граждане: «А как это, госадминистрации могут отозвать членов комиссий даже в день голосования?». А власть им: «Ну, это прямо разрешено законом. И мы можем поставить в комиссию кого захотим».
Граждане: «Ого. Мы не успели нормально понять вопросы, потому что их больше десятка, и все на разные темы. А кроме того, здесь в один день еще и выборы, столько бюллетеней! Невозможно во всем разобраться». Власть: «Хм, так нарушений закона нет».
Граждане: «А почему по телевизору показывали только ту агитацию, которая работала на идею наследственной, а не выборной власти?» — «Ну, так СМИ по закону имеют право работать только по сделкам с инициаторами референдума, а если работать с другими группами — лишатся лицензии до объявления результатов».
Граждане: «А кто вообще инициировал этот референдум? Разве могли люди захотеть наследственной власти? Кроме того, нереально собрать 3 миллиона подписей за проведение референдума за 40 дней, если только те, кто проверяют подписи, не закроют глаза на их фальшивость?». Власть: «А почему вас это не интересовало, когда проводился референдум относительно НАТО?».
А потому, что большинство поддерживало вступление Украины в альянс. Потому что большинство не знало, что протокол комиссии по подсчету голосов действителен даже тогда, когда его не подписывают какие-то из членов комиссии, а сама комиссия может состоять из 1 человека, но «правильного». Большинство не в курсе, что закон «О всеукраинском референдуме» был написан «под Януковича» командой сейчас беглых юристов и проголосован буквально в день закрытия сессии после выборов 2012 года за 6 минут без всякого обсуждения в редакции первого чтения уже после того, как было пройдено второе. Что только даже из-за нарушения процедуры принятия закона с 2014 года КСУ рассматривает дело о конституционности упомянутого закона и уже провел целое 1 заседание, что закон в пух и прах раскритикован Венецианской Комиссией Совета Европы, членом которой Украина еще является.
«Если на клетке слона написано «буйвол» — не верь глазам своим», учил Козьма Прутков. Попросту говоря, референдум по действующему закону — это вовсе не референдум, потому что его процедура не имеет ничего общего с честным волеизъявлением. Сама идея проводить референдум по имеющемуся закону опасна, а отсутствие шагов к адекватному регулированию референдума при наличии зарегистрированной в парламенте новой редакции закона — крайне безответственно. Сначала демократический закон, потом — референдумы.
Светлана КОНОНЧУК, исполнительный директор Украинского независимого центра политических исследований
