Провозглашение народного объединения «Майдан» кажется конструктивным шагом после месячного протестного марафона в центре столицы. Конструктив состоит по крайней мере в том, что наконец обозначены возможности перехода от символически важного, но малоэффективного стояния в новейшем стиле «occupy» к подготовке широкой мобилизации, даже сетево-виртуальной («с Майданом в головах» по выражению Ю. Луценко) неравнодушных граждан, которые хотят перемен. Перспектива подготовки этой мобилизации, по крайней мере по логике политической оппозиции, президентская кампания 2015 года.
Другой «плюс» провозглашения народного и, хотелось бы надеяться, - насколько все же возможно, беспартийного объединения - это попытка воссоздания алгоритма успешного в новейшей украинской истории общественного движения – РУХа за независимость Украины с середины 1980-х годов. РУХ было действительно широко народной и успешной мобилизацией хотя бы потому, что достиг своей цели. Успешностью РУХа (как часто бывает в революционных схватках) в полной мере воспользовались и восточноукраинсике политики и хозяйственники, которые еще в начале 1990-х довольно скептически, мягко говоря, относились к самой идее независимой Украины. А уже через несколько лет именно эти группировки получили самые большие дивиденды, в том числе финансово-экономические, от провозглашения независимости. После переформатирования РУХа в партийную (по определению - общественно долевую, сегментную) организацию РУХ потерял свою уникальность всенародно-массовой сети и не выдержал конкуренции в политически наперсточной игре, правила которой определялись более опытной партийно-номенклатурной бюрократией.
Бывшая партийно-комсомольская номенклатура и советский административно-командный корпус с их опытом, багажом связей и влияний и традиционной практикой закрытого клуба по принятию решений поглотили и рассосали не только РУХ. Новоукраинские финансово-экономические группировки довольно быстро освоили и новый формат партийного плюрализма, сущность которого, в их толковании, заключалась в том, что множество политических вывесок в большинстве своем совсем не предусматривали искренней веры в провозглашаемые идеологии, ценности и другую формально демократическую «шелуху». Следовательно, инициаторами и финансистами экологической партии «зеленых», например, могли быть самые большие индустриальные загрязнители окружающей среды, а партийные программы мощных партийно-хозяйственных холдингов переписывались почти под копирку, особенно в позициях социальной опеки и заботы о гражданах. Олигархические холдинги научились исправно раскладывать финансовые яйца в политические разноцветные корзины, иногда, казалось бы, с противоположно задекларированной идеологической направленностью.
Вместе с тем украинская политика постепенно перерождалась от попыток публичного процесса аргументации, поиска и выбора относительно стратегии развития государства в, на первый взгляд, профессиональные, но рутинно-тактические групповые маневры, постоянные «тушения пожаров» сегодняшних проблем-следствий без стратегий-видений по устранению их причин и банальные текущие разборки многочисленных лоббистов от законотворчества. Робкие попытки законодательного оформления этих лоббистских потуг, когда бы лоббисты публично декларировали свои услуги и вознаграждения за них, дружески проваливались в Верховной Раде. Политика и государственное администрирование по перераспределению «живых» бюджетных денег давно превратились в едва ли не самый прибыльный бизнес, который не требует напряжения в составлении бизнес-планов развития, принятия собственных рисков по кредитам и размещения инвестиций своими кровно заработанными. А главный приз в структуре приватизированного государственного механизма - высшие государственные должности и парламентское большинство. В этой системе координат и выборы обозначают достижение контроля различными конкурирующими холдингами над бюджетно-финансовыми и кредитными потоками (за что боролись и зачем тратились?). Реализация контрольных функций очередной политической оппозиции и аудиторская деятельность Счетной палаты в этих ритуальных взаимообменах почему-то выглядят не совсем убедительными. Ведь публичность относительно большинства коррупционных скандалов в современной украинской истории является в основном достижением журналистов и почему-то не тех из этого цеха, кто сами при власти.
Можно сколько угодно клеймить позором электоральных «протывсихив», можно отрицать сентенцию о политике как «грязной» деятельности, можно и видеть новейшие технологии власти в проявлениях инстинктивного дистанцирования общества от политических партий, их навязчивых лозунгов, декораций и актива (в том числе и на нынешнем Майдане). Но фактом является то, что в 2012 году меньше чем каждый пятый опрошенный соглашался, что в стране есть политические лидеры, способные эффективно управлять страной, и существуют политические партии, которым можно доверить власть (здесь и дальше - данные общенационального репрезентативного опроса Института социологии НАН Украины). Уровень же общественного доверия к самим политическим партиям достигал границ только немногим больше статистической погрешности - всего 6 %, подозреваю, даже статистически меньше чем совокупное количество членов, которое декларируют сами политические партии, особенно наиболее многочисленные по парламентскому представительству. К слову, доверие к общественным организациям и объединениям вдвое выше.
Современные тенденции департизации гражданского общества - это своеобразная, пусть отчаянная, но искренняя реакция неравнодушных граждан на искривленный в современных украинских реалиях формат политического действа, его ангажированность партикулярными интересами, погружением в тактические схемы политической машинерии и пренебрежение политиков к стратегическому делу защиты широких общественных интересов. Собственно, даже новейшие попытки поддержать политику фигурами «моральных авторитетов» являются тоже определенным самопризнанием политиков относительно деградации политического действа в их собственном исполнении. Майдан остро обозначил еще одну проблему современного политического процесса в стране, а именно - полное отсутствие действенных механизмов контроля общества за властью, особенно в существующей конструкции монополизации отдельным региональным кланом всех ее ветвей, при отсутствии независимости этих ветвей, особенно судебной системы, от построенной централизованной вертикали. Фактически только выборы были и остаются единственным действенным механизмом смены властных элит. Но при сохранении искаженной властной конструкции граждане вместо перемен к лучшему получают порочный круг очередной кланово-групповой борьбы за власть, назначение партийных (и следовательно - всегда ориентированных на удовлетворение отдельных групповых интересов) правительств и неустанную практику подкупа избирателей символическим увеличением социальных расходов за счет накопления новых кредитно-долговых обязательств государством без давно назревших структурных экономических реформ.
Актуальные вопросы реальных механизмов контроля общества за властью в периоды между выборами - такие как возвращение к конституции парламентско-президентской республики, реальная процедура отзыва депутатов, принцип открытых партийных списков, действенный механизм импичмента президента по народной инициативе и т.д. - до сих пор остаются без ответов. В украинском расколотом политиками обществе насущной была бы и актуализация темы двухпалатной структуры парламента, где одна палата состояла бы из представителей согласно территориально-региональному делению страны (скажем, по семь представителей от каждой области и Автономной Республики Крым, всего 175 человек), а вторая - существующая от партийно-мажоритарных (или только партийных) представителей с сокращением ее состава до 250-300 человек. Такая конфигурация и принятие решений только с согласия обеих палат внесла бы определенный баланс между территориально большей западно-центральной частью страны, которая имеет, однако, меньшую демографическую плотность населения, и территориально меньшей юго-восточной ее частью с большей демографической плотностью. Пусть процесс принятия решений был бы длительным, но это, возможно, и лучше, чем массированное штампование сомнительных законов и их бесконечных редакций существующей парламентской машиной для голосования.
Что касается повестки дня политических изменений и соответственно - перспектив массового развития нового народного объединения, то, по результатам социологических исследований, по крайней мере две темы формируют наиболее широкое консолидированное поле общественной поддержки, преодолевая региональные, языковые, этнокультурные, конфессиональные и другие социально-демографические различия среди украинского населения. Первая - это тема справедливости, верховенства права, равенства всех перед законом и честного, независимого и беспристрастного правосудия. Вторая - вопиющая тема коррупции под всеми ее личинами от государственно-политической до повседневной, бытовой. Фактически, массовые всплески протестной активности Майдана-2013 и выразительная мотивация протестующих были связаны именно с отстаиванием справедливости в событиях в ночь на 1 декабря - избиением милицейским спецподразделением мирной демонстрации студентов и требованиями наказания должностных лиц, превысивших свои полномочия, и тех, кто отдавал приказы.
Что касается европейского выбора, кажется, его оптимальность может представляться не как преимущество определенной геополитической ориентации (тема, которая, к сожалению, не является консолидирующей для страны), а скорее - как более благоприятное условие, если угодно - комфортный формат, по решению предыдущих двух проблемных задач развития украинского общества. Экономические и политические преимущества и потери относительно того или иного союза, когда необходимо определяться и не удается в нынешних геополитических реалиях сохранять нейтральный статус (возможно, не самый худший вариант после всего лишь двадцати лет обретения суверенитета) страны - является темой не торга и лозунговой активности политиков и тем более - не поводом для каких-либо упрощенных мифологизаций. Здесь значительно полезнее был бы профессиональный анализ и профессиональные экспертные дискуссии, с тщательным разложением всех потерь и достижений, с моделями различных сценариев развития на краткосрочные и долгосрочные перспективы, с вариантами даже не модернизации, а, возможно, и радикальной перестройки всей структуры индустриальной экономики с соответствующим поиском конкурентоспособных постиндустриальных альтернатив - кропотливая работа, которая не была проведена ни властью, ни оппозицией, ни тем более представлена на широкое публичное обсуждение.
Другими словами, евровыбор не стоит воспринимать как очередную панацею, снимающую необходимость усилий и стремлений по изменениям всего или, по крайней мере, большей части активного общества. Примеры хронически преддефолтной Греции или Болгарии с ее экономическим упадком и высоким уровнем безработицы и коррупции доказывает, что даже членство в ЕС автоматически само по себе не решает проблем, которые вряд ли будут решать какие-либо международные союзы или учреждения. Это, скорее, «домашнее задание» для самого ответственного и общественно-активного общества, особенно если надежды на появление новых конструктивных политических лидеров являются неопределенными.
