В современной России многих внешних наблюдателей поражает почти единодушная (85%, а по захвату Крыма —93%) ненависть к Украине, которая подтверждается данными наиболее респектабельных российских социологических фундаций, едва ли не полная поддержка антиукраинской политики Путина.
А ведь, начиная с 1985 года и до 1999, пропаганда в РСФСР, а потом в РФ была вполне либеральной и демократической, антитоталитарной, антисталинской, антикоммунистической. Но толку от нее было мало. Зато путинская пропаганда дала блестящий для Кремля результат. В чем дело? Во всех размышлениях об этом феномене забывают о самом объекте агитационных усилий — о русском народе, который далеко не является tabu•a rasa. Почему-то противоположные идеи им не воспринимаются, а путинские ложатся ему на душу, он и сам так думает. Наивные и полностью обанкротившиеся российские якобы демократы до сих пор убеждены, что корень их бед и провалов в недостаточной представленности в СМИ прокламируемых ими позиций. Но даже если дать им возможность вещать там с утра и до вечера, коренных изменений не произойдет. Абсолютное большинство русских будет просто отталкивать от себя несимпатичную информацию. Русский народ имеет колоссальный исторический опыт деспотической колониальной империи и господствующего этноса с комплексом высшей расы, опыт высокомерного презрения к «туземцам». Другого опыта у него просто нет. И потому он не воспринимает идей равноправного сосуществования суверенных народов. Этот народ способен лишь к оперированию категориями национального господства и национального подчинения. Российские демократы, которые и сами всех этих «милых» комплексов по отношению к «инородцам» не лишены, плохо понимают (поскольку идеализируют!) русскую народную почву, о которой очень точно написал петербургский историк В. Возгрин: «...на этом камне свободно избранных несвободы и деспотизма строилась будущая Россия».
• Потом укрепились сельские общины, воскрешавшие племенной диктат большинства и презрение к личности, манихейски жесткое разделение мира на «наших» и «ненаших» и соответствующие двойные мораль и нормы общежития (для своих и чужих).
То есть, по сути, аморализм, ставший постепенно одной из самых поразительных национально-психологических черт, которые уж точно «аршином общим не измерить». Сюда же относится нигилистическое отношение к частной собственности, благодаря которому марксизм, широко известный в Европе, смог укорениться и вырасти в суховатое дерево большевизма лишь в России.
Именно отсюда, полагал я в последних работах, из чисто психологической приверженности к архаике, то есть к консервации древних коллективно-подсознательных стереотипов, исходят многие исторические и современные беды русского народа. К сожалению, не только русского, а вследствие его постоянных усилий — и других народов...
• Путинская пропаганда виртуозно использует все эти особенности русской души, ее невыделанность, невоспитанность, внутреннюю противоречивость. В ней, как инь и янь в китайской мифологии, постоянно взаимодействуют, меняются местами мания национального величия и комплекс национально-цивилизованной неполноценности перед Западом.
Русский склонен переходить от самовозвеличивания к самооплевыванию, это в чем-то очень истерический характер. Характер, не обработанный подлинной цивилизацией... Причем чувство ущербности тут легко и быстро конвертируется в чувство превосходства над ближним (особенно по национальному признаку). Присутствует и чувство особого призвания, «миссии», «спасения мира» и совершенствования его на основе собственных несовершенств, мол, «духовный» русский народ спасет «бездуховный « Запад.
Правда, даже самые глубокие исследователи «Русского мира» никакой особой духовности там до сих пор не обнаружили. А вот склонность к двойным стандартам, к морали для своих и совсем иной — для чужих (в полном соответствии с мнением В.Возгрина) совершенно очевидна.
• Мы это наблюдаем и сегодня. Например, территориальная целостность России — это фетиш, святое, а на территориальную целостность Украины, Молдовы, Грузии можно наплевать. Во внутренние дела РФ никто не смеет вмешиваться, а во внутренние дела сопредельных стран российский нос совать позволено и даже необходимо.
Нерусские народы в российском сознании — это жалкие «мартышки», сидящие на ветках могучего дуба русской культуры. Сами они не могут ничего определять в своей собственной судьбе, это прерогатива великого русского народа. Причем отношение к «инородцам» — это то, что объединяет русского алкоголика из-под пивного ларька с русским профессором из университета. Тут у них единый коллективно-подсознательный стереотип, благодаря которому они и принадлежат к одному и тому же этносу. Дабы не быть голословным, приведу пример.
• В 2013 году в российском городе Саратове вышла книга Н.Ю. Леваниной «Птица Феник». Автор — профессор и доктор филологических наук, в свободное от вразумления студентов время пишущая прозу, не покладая, так сказать, рук на ниве изящной российской словесности. В этой книжке есть один фрагмент, который расскажет об идеологической почве, на которой пасется Путин и его рать, лучше, чем вся моя статья. Прекрасный, между прочим, образец национальной самохарактеристики. В таких случаях Иосиф Сталин, возвращая своим соратникам заявления на имя вождя, благодушно им советовал: «Заберите и больше не пишите бумаги для прокурора», мол, что же это ты, дурак, сам на себя написал... Так что же написала саратовская ученая дама в порыве национального душевного стриптиза? А вот что: «После того, как Советский Союз приказал долго жить, коренные жители союзных республик ударными темпами впали в дикость. Они, наплевав на дружбу народов, перешли с этими народами на суровое невербальное общение — стали выгонять вчерашних соседей из их домов, пускать кровь и вообще творить несусветное, называя это борьбой за суверенитет.
Забыв законы и собственные национальные традиции, утратив человеческое обличье, борцы эти быстро определились в своих главных приоритетах, то есть нашли козлов отпущения. Ими оказались те, кто еще вчера учил и лечил их детей и их самих, строил им мосты и театры, разведывал и добывал полезные ископаемые — одним словом, изо всех сил прилеплял своих младших собратьев к благам мировой цивилизации. Конечно, это были русские. А еще — русскоязычные. А еще — иноязычные. Одним словом, пришлые. Кто их сюда звал? Пш-шли вон! Ату их!
• Национальная политика теперь строилась по феодальному образцу. Понятно, что при таком раскладе без работы (хорошо еще не без головы!) остались многие, и в первую очередь — те, кто по роду деятельности учил прямо противоположному — доброму и вечному, вооружая разноплеменную советскую рать не автоматами и гранатами, а языком для дружбы и понимания. Речь — о преподавателях русского языка». Вот так они видят себя и других. Они — ангелы света, носители добра и знаний, а рядом, вокруг — дикие, отсталые, жалкие племена, абсолютно бездарные, ни на что самостоятельно не способные (кроме всяких мерзостей) без руководства и поучений, «белого русского человека», который должен приобщить туземцев к великой цивилизации Сызрани, Кинешмы, Саратова и, ясное дело, Москвы.
100—200 лет назад примерно так же думали британцы, захватывая Индию, французы, подчиняя себе Алжир, немцы в Юго-Западной Африке.
• Сегодня в Европе так думать считается неприличным, диким, постыдным. Россия просто, как всегда, отстает. Боюсь, что безнадежно, навсегда отстает. Леванина суконно-канцелярским языком провинциальной профессорши довольно карикатурно пересказала стихотворение барда британского колониализма Редьярда Киплинга о «бремени белого человека»:
Несите бремя белых, —
и лучших сыновей
На тяжкий труд пошлите
за тридевять морей,
На службу к покоренным
угрюмым племенам,
На службу к полудетям,
а может быть, — чертям...
• Чего тут удивляться? Один мой приятель, который был первым браком женат на россиянке откуда-то с верхней Волги, рассказывал мне, как тесть на полном серьезе ему доказывал, что это русские научили человечество выпекать хлеб... Чего требовать от сержанта Псковской десантной дивизии, если проффессор в Саратове не знает, что все эти «дикие» эстонцы, украинцы, грузины, таджики веками как-то обходились без русских и немало сделали для мировой культуры.
Когда в лесах нынешней Центральной России бродили кучки примитивных охотников и собирателей, в Грузии действовала Гелатская академия, в которой изучали философию и теологию, в Армении творил великий поэт и философ Григор Нарекаци, которого некоторые западные мыслители считают предтечей философии экзистенциализма, в Средней Азии работали такие титаны мировой науки, как Ал-Хорезми, Бируни, Абу Али ибн Сина, которого в Европе называли Авиценной и Князем Науки. Этот регион принадлежал к блестящей арабо-мусульманской культуре того времени, когда Парижский университет разделился на две партии: на сторонников и противников учения арабского философа Ибн-Рушда (Аверроэса). Хотя какой он, к черту, гений? Он ведь не учился в Саратовском университете...
Посещал я этот университет в 1977 году в составе студенческой делегации Киевского университета. Бродил по улицам этого сонного серого города с печатью тихой азиатчины, ощущая какую-то невидимую, прозрачную стену между собой и жителями волжского центра, не в силах подавить в себе чувство, что меня окружают иностранцы, почему-то говорящие на понятном мне языке... Это была ментальная пропасть. А вот в Риге в следующем 1978 г., где пришлось побывать тоже на научно-студенческой конференции, никакого ощущения ментальной пропасти не было, хотя и не было сомнений, что это другая страна и другой народ.
• Миропереживание Натальи Леваниной — это миропереживание десятков миллионов русских, объясняющее, почему Россия столетиями ходит по замкнутому кругу иванов грозных, петров первых, лениных, сталиных и путиных. Они находят друг друга — тираны и русский народ, их объединяет зоологическое презрение к «инородцам» и страх перед критической саморефлексией, объективной самооценкой. Русским надо, наконец, перестать нести «высшую истину» другим народам, а заняться своей страной и самими собой. И работы им хватит на несколько поколений, как минимум. А пока это русское сознание выплескивается на востоке нашей страны кровью и смертью. То, что сегодня творит у нас Россия, — это геополитический бумеранг, который обязательно вернется к тем, кто его запустил...
