Когда в Германии к власти пришел Гитлер, он первым делом вызвал к себе Геббельса и поручил ему взять под контроль отечественный кинематограф. "Я сделаю из кино орудие пропаганды!" - пообещал Геббельс. Для начала неистовый Йозеф вычистил из киноиндустрии всех не-арийцев. Потом ввел в кино жесткую цензуру, хотя, справедливости ради, надо заметить, что в Германии в те времена оставалось немало частных киностудий, снимавших не пропагандистское кино. Но, разумеется, по нужным лекалам, установленным властью. К сожалению, Геббельс был не дурак и понимал, что такое правильная пропаганда. Посмотрев "Броненосец "Потемкин", он заявил: "Это чудесный фильм. С кинематографической точки зрения он бесподобен. Тот, кто не тверд в своих убеждениях, после его просмотра, пожалуй, даже мог бы стать большевиком. Это еще раз доказывает, что в шедевр может быть успешно заложена некая тенденция. Даже самые плохие идеи могут пропагандироваться художественными средствами».
Почему та давняя история вспомнилась именно сейчас? Потому что советский, а потом - и российский - кинематограф немало потрудились, чтобы настал сегодняшний день. День войны. Потрудились эффективно, без громких лозунгов, без шовинистских воплей - просто показали советскому и российскому зрителю, кто такие украинцы. Показывали без устали.
Шаблонный образ украинца как толстого аполитичного хозяйчика с некачественными мозгами берет начало с фильма “В степях Украины” Гната Юра и Тимофея Левчукам(1952 г.), где жирненькие “малороссы” со смешными фамилиями Часнык, Редька, Галушка, Пуп в предвоенной украинской деревне предаются веселой, сытой крестьянской жизни. Действительно - после Голодомора примерно так и жили украинские села. Вышедшие тремя годами раньше "Кубанские казаки" показали "хороший" пример наглого плакатного кинематографа. После них стало бог кинематографа умер, и стало все позволено. Недалеко от образца ушла знаменитая “Свадьба в Малиновке” Андрея Тутышкина с ее приторно-опереточным украинским селом, где русскоязычные украинцы ходят в национальных костюмах и беспрерывно поют. Это была некая параллельная Украина, какой она была нужна Кремлю.
Украинство в стране великого содружества народов было под негласным запретом. В том числе в кино. В кино даже в большей степени, чем где бы то ни было еще, - ясное дело, из-за его априорной массовости. Выход в прокат шедевра Сергея Параджанова “Тени забытых предков”, фильма, пропитанного украинской поэтикой, сопровождался скандалом с выступлениями на премьере украинских диссидентов - Ивана Дзюбы, Василя Стуса, - поэтому (и не только поэтому, разумеется) картина практически прошла мимо советского зрителя.
Несчастливой оказалась судьба экранизации повести Гоголя “Пропавшая грамота” Бориса Ивченко. В картине так явственно ощущался вольный казацкий дух, что киношное начальство просто не могло такого стерпеть. К тому же по сюжету два казака, Василь и Андрей, которые везут императрице грамоту, в конце фильма узнают в императрице ведьму и хорошенько врезают ей по физиономии. Этого начальство уже не совсем не могло вынести. “Это что же - украинский народ бьет по лицу великий русский народ?!” - воскликнул один из чиновников. Концовку велели вырезать. Несмотря на протесты исполнителя главной роли Ивана Миколайчука, режиссер согласился - ему очень хотелось, чтобы фильм увидели. Но это не помогло - пролежав на полке несколько лет, картина так и не вышла в советский прокат - лишь в ограниченный украинский.
Украинский режиссер Леонид Быков несколько лет не мог добиться разрешения на съемки фильма “В бой идут одни старики” - “слишком украинский”, как ему шепотом объясняли в кулуарах.
Еще характерный пример - “Дума о Ковпаке” Тимофея Левчука. Поди догадайся, что дело происходит в Украине, что партизаны - сподвижники легендарного Ковпака - украинцы. Ни намека. Все персонажи говорят по-русски, даже сам Ковпак, причем - что самое смешное - с украинским акцентом. Примерно так говорили в ранних советских фильмах о Второй мировой войне немцы, низводя любой фильм на уровень дурной пародии. Лучше бы уж говорил по-русски, как все остальные - меньше позора было бы.
Одним словом, советское кино стыдливо замалчивало Украину как таковую. Экранные украинцы обычно были людьми без национальности, как Ковпак, или персонажами, испытывающими повышенную тягу к салу и горилке. Последних - не перечесть. Чуть ли не в каждом советском фильме можно встретить второстепенного или эпизодического персонажа-украинца - прижимистого недотепу со шматком сала в кармане.
Но, как впоследствии оказалось, в части отношения к украинцам советское кино было вполне вегетарианским. Наступили новые времена. Распался Советский Союз. Украина стала независимым государством. Имперское раздражение подсказывало новое отношение к соседям. За последние двадцать лет экранные украинцы претерпели метаморфозу - если раньше это были беззлобные недотепы, то сейчас они превратились в предателей, пособников нацистов. Относительно недавний сериал “Молодая гвардия” Леонида Пляскина - самый красноречивый и характерный пример. Несмотря на то что действие происходит на Донбассе, все положительные герои говорят на чистом московском наречии, зато все негодяи - полицаи и прочие предатели - с сильнейшим украинским акцентом, то есть отчаянно “хекают” и “щокают”, что, по мнению авторов, и есть украинский акцент. То же самое видим в фильме Андрея Малюкова “Матч” - про знаменитый “матч смерти” в Киеве в 1942 году, - удивительным образом хорошие герои говорят на чистом русском, подлецы же - на украинском или на придуманном авторами суржике.
Перечислять все похожие кукиши в адрес Украины со стороны российского кинематографа - замучаешься. Из самых ярких примеров вспомним, скажем, “Тараса Бульбу” Владимира Бортко, где герой - русский чувак, борющийся за землю русскую. Кстати, когда через несколько лет умер Богдан Ступка, сыгравший Тараса, российское телевидение, посвятившее ему в этот день множество сюжетов, умудрилось даже не упомянутьУкраину - Богдан Сильвестрович оказался человеком ниоткуда. Не забудем и не простим сериал Сергея Снежина “Белая гвардия”, в котором сценаристы навалили от себя сцен (которых нет у Булгакова, кстати, довольно скептически относившегося к Украине, но все же не до такой степени), где украинские персонажи вытворяют форменные безобразия. Например, эпизодический у Булгакова персонаж полковник Козырь в сериале разрастается до монстра, олицетворяющего собой все ужасы украинской “самостийности”, - то ни с того ни с сего лупит нагайкой ординарца, то сжигает школу, потому что она “москальская”, то по его приказу рубят шашками человека за то, что “плохо говорит по-украински”.
Апофеоз украинской темы в российском кино - “Мы из будущего-2”. По сюжету фильма двое русских ребят встречаются с двумя украинскими ребятами. Украинские ребята - чистые “бендеровцы”. Сказочный сюжет переносит всю четверку приятелей в Украину, в 1944 год, в УПА, где собрались дегенераты, чтобы пить горилку, жрать сало, говорить на (почему-то) ломаном украинском языке и желать смерти всем не-украинцам.
С началом войны российский прокат вдруг обогатился фильмами Алексея Балабанова "Брат" и "Брат-2". Почему именно сейчас - наверное, объяснять не надо. Начинающий стихийный фашист Данила Багров стал не просто символом поколения - время показало, что он точный слепок условного общего мозга населения России. Вот интересно - будь Данила реальным персонажем и живи сейчас - кем бы он был? Ему было бы лет пятьдесят, и, думается, был бы он сейчас каким-нибудь полковником, с такой же обезоруживающей улыбкой отправляющим новобранцев-срочников в Украину или дающим приказ скинуть бомбу на театр. Он знает, что прав. Он уверен, что сила - в правде и что фашисты давно остались лежать в советской земле, а он - верный наследник дедов, что воевали. Трудно найти в российском кинематографе другую картину, с такой обаятельной легкостью приветствовавшую нутряной фашизм. Балабанов не снимал пример для подражания - он снимал героя нашего времени таким, каким он его себе представлял и каким он в действительности был. Но, как это часто бывает с фильмами - детище Балабанова зажило своей жизнью.
После 2014-го интонации по отношению к Украине стали резче, риторика - оскорбительнее, а сами сюжеты построены на откровенных фейках ("Солнцепек" Максима Бриуса и Михаила Вассербаума, "Донбасс" Рената Давлетьярова). Но уже шла война, и ожидать чего-то другого от сервильного российского кинематографа не приходилось. Почва для презрения к украинцам была взрыхлена еще "великим советским кинематографом", потом российский кинематограф - преемник советского - посеял в нее зерна ненависти, а всходы мы видим сегодня.
