Начну, по своему обыкновению, с неприятного. Но это не значит, что закончу приятным.
Был у меня сетевой разговор с одной благородной дамой из Киева, интеллектуалкой. Она сказала, что не спорит с моими текстами, но ей скучно их читать, поскольку в них нет оптимизма. Слово за слово выяснилось, что она и за выступлениями Порошенко не следит по той же причине — скучно и не оптимистично. Было это в тот день, когда были обнародованы слова Президента Украины о невозможности противостоять армии России — по его словам и в самом деле, самой сильной в мире.
Сдается мне, с Майданом вышло вот что: для многих участников он стал арт-акцией, хэппенингом, для многих наблюдателей — шоу. Все это — несмотря на пролитую кровь. И требования к текстам о политике у массы людей в Украине и России такие же, как шоу и сериалам — позитива побольше, оптимизма. Во многом это вызвано тем, что украинцев годами кормили и продолжают кормить продукцией русской массовой культуры. Она ведет к глубокой деформации сознания.
Потому и процветает в публицистике торговля тщетными надеждами — как в России, так и в Украине. Поэтому и набрасываются на украинца, сказавшего правду о ходе мобилизации на западе Украины и на русского, считающего путиномику весьма устойчивой. Поэтому и объявляют любую неприятную новость дезой.
Собственно, это вступление к обзору событий противоречивых и не всегда приятных. Да, делегация России получила отлуп в ПАСЕ. Но Надежде Савченко помочь не удалось, да и голосование было далеко не единодушным. И если сразу после выборов в Греции казалось, что события в этой стране заслонят собой происходящее в Украине, то несколько дней спустя стало ясно: все гораздо серьезнее и хуже. У кремля, похоже, появился союзник в Европе. Пока только похоже — что будет дальше, покажет ближайшее будущее.
В связи с греческим поворотом стоит напомнить, что Россия — родина тоталитаризма, существовавшего здесь с 1917 года и оказавшего влияние на все развитие Европы после Первой мировой войны. Демонстрационный эффект русского тоталитаризма, породившего подражание у тех, кто ему противостоял, привел к тому, что меж двумя войнами демократия на континенте осталась уделом нескольких государств, да и они склонялись к ее преодолению или капитуляции перед наступавшим тоталитаризмом.
Вот и сейчас происходящее в России — часть общеевропейского процесса. До сих пор речь шла о кремлевском фашинтерне, о союзе Москвы с открыто кредитуемыми ею лепеновцами и сходными партиями. В Греции у друзей Дугина и Путина левая оболочка. Видать, нет больше левых и правых. Есть приверженцы институциональной демократии как одной из основ европейской идентичности и есть носители новой идентичности, враждебной демократическим институтам государств и Европы. Россия консолидирует новых правых и новых левых, ведет дело ко второму изданию пакта Молотова—Риббентропа и новому переделу Европы.
А сама Европа все еще пытается представить происходящее локальным конфликтом, в котором нет правых и виноватых, допускает Россию к имплементации Соглашения о евроассоциации. Ограничения в ПАСЕ и экономические санкции даются европейцам с большим трудом, рассматриваются как мера вынужденная и временная.
При этом без внимания остается, что же, собственно, происходит в России, где в Смоленске возбуждено первое дело о государственной измене против матери семи малолетних детей Светланы Давыдовой. Она сообщила в украинское посольство то, что знает весь город: дислоцированная там 82-я отдельная радиотехническая Краснознаменная ордена Александра Невского бригада ГРУ переправлена в Донбасс. И эта новая статья вполне может стать столь же массовой, как и пятьдесят восьмая.
Знакомы по прошлому опыту и социальные процессы. Вроде бы совсем не политическая проблема — отмена многих местных электричек по всей России. Никакого экономического обоснования у отмены нет. Это сознательная социальная политика — сведение к нулю пространственной и связанной с ней социально-экономической мобильности, фактическое крепостное право, в перспективе — социальная деградация и физическое вымирание. Если кто еще не понял: политика кремля — геноцид русских под победные марши. Так уже было. И потому стращать русскую власть двухсотыми — это пугать ОМОН плакатом: чем их больше, тем лучше. Война для любого тоталитарного режима — способ геноцида собственного народа.
У России все впереди. Впереди поколения, растущие в постоянно воюющей стране, унижающей и топчущей другие народы; считающие призывы к миру преступлением; отказавшиеся от собственного культурного наследия и презирающие культуру других народов. Впереди тотальная варваризация России: то, что не удалось сделать с помощью ГУЛага, мировой и холодной войн, под силу массовой культуре и современным средствам массовой коммуникации.
И если бы одной России. Эта страна создает огромную цивилизационную воронку, в которую затягивается весь мир. Ближние соседи и Европа — это только начало.
За что Президенту Порошенко почет и уважение, так это за признание силы путинской армии. До сих пор получаю отповеди из Парижа, Питера, Тель-Авива. Все эти люди вопят, что никакой армии у России нет. Надеюсь, что со слов украинского Президента начнется отрезвление не только пикейных жилетов, но и европейских политиков.
Что до Обамы, то он, как известно, отказался от знакомства с докладом РУМО о подготовке захвата Крыма (помните трусливый самообман статусных экспертов про импульсивные действия Путина), что привело к отставке главы военной разведки США. Так что его вряд ли можно хоть чем-то пронять.
Да, мы оказались в мире по Путину. Я бы назвал этот мир посткрымским — захват и аннексия полуострова сломали все прежние законы, нравы и обычаи прежнего мира. И если мы пока не в силах его изменить, давайте его изучать, описывать и делиться знанием, а не обманывать себя сказками о том, что мир этот вот-вот чудесным образом сам переменится. Что до Украины, то в нынешнем, очень тяжелом положении можно говорить о том, что происходящее переменило многое в представлениях об украинцах.
Центром так и не удавшегося пока украинского нациогенеза, вопреки всем стереотипам и ожиданиям прошлых лет, стал не запад, а города юго-востока. И это безусловный качественный скачок от архаичной, этнографической идентичности к нации, формируемой на основе городской культуры. А бедой стала не языковая и бытовая русификация юго-востока — это вообще не русификация, а часть глобализации, унификации бытовой культуры. Проблема в глубоком регионализме Западной Украины и во внутренней, сущностной русификации украинского политикума и интеллектуальной элиты.
Последнее дело сейчас — разъединение интеллектуальных потенциалов Украины и России, даже тех, что есть, со всеми их изъянами и тараканами в головах интеллектуалов. И это хорошо понимают те, кто натравливает русских на украинцев и другие народы. Вот чувствую я — а интуиции доверяю — потребна сейчас кремлю кровавая антирусская провокация в Украине. Думаю, что не в зоне АТО и не в Одессе, не в Николаеве, а в Киеве, Харькове, Днепропетровске. Нужна провокация, где жертвами были бы не просто русские, а носители русской культуры, поддерживающие Украину. Названные города для этого более всего подходят.
Я же предупреждал, что приятного завершения у текста не будет.
Дмитрий ШУШАРИН, историк, публицист; Москва, специально для «Дня»
