Луганщина имела шанс на свой Майдан. Для этого были даже условия. Но, как всегда, не было того самого четкого движущего внутреннего стимула. Не было оформленной позиции. В декабре 2012 года, измучившись в хождениях по чиновническим кабинетам, столкнувшись со всеми красками бюрократического идиотизма, я написал довольно провокативную статью под названием «Хохлам». Cвоего рода посвящение в названии. Те, кто не дочитал эту статью до конца, конечно, поспешили обидеться. Но в конце текста было уточнение о том, что текст не адресован украинцам, потому что украинцы должны уметь бороться за свои права. Через год события в Киеве доказали, что украинцы наконец вытеснили «хохлов». По крайней мере, дали понять, кто должен быть хозяином в столице. Именно в столице. Оказалось, что следующим испытанием стала необходимость доказать теперь, кто должен быть хозяином в Украине.
Недавно я переходил весенним днем один из перекрестков на луганской улице Буденного. Здесь в середине 2000-х один судья на своем джипе прямо на пешеходной полосе сбил женщину с ребенком. Потом пытался сбежать с места происшествия, но пьяный в стельку убежал недалеко. Как показал вывод правоохранительных органов, «трезвый» судья ехал на скорости 60 км в час в соответствии с ПДР, а, находясь в состоянии алкогольного опьянения, женщина с ребенком полезла под колеса внедорожника. Удар джипа на такой скорости привел к тому, что ножка мальчика улетела на семь метров от тела... Судья после этого происшествия вместо тюрьмы пошел на повышение. Теперь он почти недосягаемый для простых смертных человек, который работает в одном из столичных судов. Реакция общества на это событие была похожа на глухой хлопок. Бормотание под нос, сожаление, смирение, мол, а что мы можем сделать? Ничего!
И вот со временем, на второй год властвования Януковича, Луганск отличился процессами, которые никто почему-то не собирался замечать. Точнее, никто не давал глубинную оценку психологическому состоянию, в котором уже находилось общество. Таксисты, если становились свидетелями правонарушений на дорогах, догоняли «крутые» иномарки, били прокуроров. Люди обступали места ДТП, не давали возможности убежать злоумышленникам. В обществе глубоко укоренился термин «мажор». Название простого украинского села Врадиевка тоже превратилось в понятие, признак общественного возмущения, которое в любой момент может перерасти в бунт и самосуд. Все чаще стали звучать призывы к линчеванию, к вилам, к оружию.
— Мне бы автомат! — фраза, которая тогда казалась просто криком отчаяния.
На этом фоне, когда состоялся киевский Майдан, местные руководители Донбасса поспешили психологически привязать его к евроинтеграции, хотя природа Майдана — это природа Врадиевки, это и вторая щека, которую уже никто не собирался подставлять, потому что били уже по печенке. Луганчан твердо убедили: Майдан проплачен Америкой, они хотят в «гейропу», продались за «баксы», а мы — славяне — своего не сдадим. Такой пропагандистский маневр успешно затушил любые попытки общественности востока поддержать Майдан. Наоборот, накопившаяся злоба толпы сфокусировалось на киевских протестующих, хотя и жители востока, и майдановцы имели все предпосылки стать плечом к плечу.
Голодный пес не разбирает хороших и плохих, своих и чужих. Он легко срывается на раздражители. Восток был и остается таким голодным псом, которого примитивно (и от того эффективно!) натравили на нужные опасные для местных князей Донбасса процессы. А затем произошло самое страшное для всех. Кто-то массово вооружил самую авантюрную часть населения. Кто-то свои угрозы, что Донбасс может проснуться в ответ на Майдан, решил воплотить в жизнь. И воплотил. Цинично, с откровенной ненавистью, которую вылил на свой же край, превратив его в неконтролируемый бандитский центр. Будто это не люди и не регион, а та же ручка, которую с перекошенным лицом этот «кто-то» сломал на пресс-конференции в Ростове.
Но вооруженный Донбасс не нужен никому. Партия регионов пытается выдавать из себя на востоке власть, которой уже почти не является. Ее интриги похожи больше на действия женщины легкого поведения, чем уверенного в себе мужчины. Поэтому регионалам очень нужно договориться с Киевом, пока еще есть возможность выдавать из себя хозяев региона. А Киеву придется договариваться с регионалами, потому что это единственная сила, с которой хотя бы можно сесть за стол переговоров. Ну, ведь не с Васей-коцаным или Колей-репаным проводить круглые столы! А тем временем бешеный и голодный пес бегает по улицам Донбасса и нападает на прохожих. Стать Майданом он уже давно утратил шанс. Теперь это псина, которую не вылечить от бешенства. Ее можно только дострелить. Не гоняясь за нею с гранатами, не стреляя по ней из артиллерийских пушек, а, бросив кость, уверенно и точно попасть в висок. А затем уже разбираться с ее бывшим хозяином, только уже не за столами переговоров, а за столами следователей и прокуроров.
