В эти дни в масс-медиа появляется немало статей, посвященных столетию от начала Русской и Украинской (соотношение между ними — отдельная тема) революций, статей разного уровня, в том числе и интересных или очень интересных. Что ж, интерес к этой проблематике закономерен. Речь идет и об изучении прошлого, и об усвоении уроков истории для настоящего. Но скажите, пожалуйста, почему мы традиционно употребляем относительно бурных политических событий, которые привели к свержению царского режима, термин «Февральская революция»?
Скажут: это устоявшееся и в науке, и в журналистике, и даже в быту название. Что ж, в определенной степени это действительно так. Но по григорианскому календарю она началась (беру самое распространенное мнение историков) 8 марта (оно же — 23 февраля по юлианскому календарю) 1917 года, то есть в мире воспринимается как произошедшая в марте. Более того: даже по юлианскому календарю реальное изменение государственного строя в Российской империи произошло не в феврале, а в начале марта. 1 марта революция окончательно утвердилась в Петрограде и стала фактом в Москве; тогда же был выпущен «Приказ №1» Петросовета о переходе командования в военных частях от офицеров к выборным комитетам, что знаменовало собой радикальную трансформацию армии. Дальше большинством голосов 2 марта Петроградский Совет поручил формирование правительства Думскому комитету. В тот же день император Николай II отрекся от престола в пользу своего брата Михаила, который на следующий день также отказался от трона. 3 марта была опубликована декларация о программе и составе Временного правительства во главе с князем Георгием Львовим, которое к созыву Всероссийского Учредительного собрания взяло на себя всю полноту власти в стране.
То есть главные события революции (или ее первого этапа), без которых она была бы просто вооруженным бунтом, состоялись 1—3 марта. Тогда почему же революция «Февральская»? Сам Ульянов-Ленин, по-видимому, не случайно по горячим следам событий писал «о русской революции 1 марта 1917 года»... А в современной российской историографии она нередко называется «Февральско-мартовской»...
На мой взгляд, вопрос о названии первого этапа революционных событий 1917-го вовсе не схоластический. Прежде всего потому, что когда мы стремимся осмысливать украинскую историю в единой системе координат, следует учитывать тот факт, что разные части Украины, присоединенные к разным государствам, жили по разным календарям. Когда в Московии летоисчисление еще велось «от сотворения мира», украинцы давно уже пользовались юлианским календарем (посмотрите казацкие летописи). А дальше Западная Европа (и те части украинских земель, которые были за пределами Российской империи) начали жить по григорианскому, а подроссийские земли (с 1700-го) — по юлианскому календарю. Если точнее, то большая часть Украины входила в состав Российской империи (которая, как известно, существовала с 1721 по 1917 годы). При этом одни украинские территории все эти годы находились в составе империи, другие — приблизительно полвека, третьи — сто с лишним лет, а Галичина и Буковина — суммарно приблизительно два года, с перерывом, во время Первой мировой войны. Поэтому хронология событий в каждой из этих частей Украины в каждый из периодов велась своя. А необходима общая, единая! Кажется, сводить хронологию украинской истории последних веков стоит на основе григорианского календаря, которым пользуемся сегодня мы, или, если кто-то желает, на почве т. н. новоюлианского календаря, который совпадает с григорианским и которым руководствуются теперь большинство православных Церквей (кстати, отмечая Рождество Христово 25 декабря, а не 7 января, как мы это делаем по инерции и по московской традиции).
Тем более что упомянутые выше революционные события в Петрограде — это феномен не только российской, но и собственно украинской истории. Десятки тысяч украинцев принимали в них непосредственное участие, за крайне редким исключением — на стороне революции, видя в ней средство освобождения Украины от социального и национального притеснения и предпосылку утверждения Украинского государства, хотя бы в виде автономной республики. Это, на мой взгляд, еще одно основание говорить не о Февральской и не о февральскро-мартовской, а о Мартовской революции, демократические интенции которой свел на нет «октябрьский переворот» (именно так его несколько лет называли Ленин, Троцкий и Сталин). Если на события осени 1917-го в Петрограде и Москве смотреть под углом исторической науки, то будем иметь сугубо контрреволюционный, антидемократический акт...
Я не могу вынести окончательный приговор по этому делу, потому высказываю собственную точку зрения и выношу проблему на обсуждение, в котором, надеюсь, примут участие читатели газеты «День». Хочу лишь заметить, что у меня сложилась впечатление, что термин «Февральская революция» так крепко вошел в практику потому, что именно его употребил в 1938 году Сталин в «Коротком курсе истории ВКП(б)». А известно, что любое отклонение от «Короткого курса» (который потом превратился в «Историю КПСС») считалось антипартийным и антигосударственным выступлением — с соответствующими последствиями... И еще одна деталь: Сталин постоянно писал слово «февральская» в названии революции с малой буквы, так как с большой буквы могла быть только «Октябрьская социалистическая революция», поскольку будущий «вождь народов» принимал такое-сякое участие в ее организации...
Так не пора ли отходить от сталинских догм абсолютно во всем?
