Принято считать общим правилом: меньше, чем публичные заявления политика, могут значить только его же предвыборные публичные заявления. Это — чистейшей воды пропаганда, которую не только можно, но и нужно игнорировать.
На первый взгляд это правило представляется разумным. И слова Петра Порошенко о том, что Украина в вопросе вступления в НАТО не нуждается в одобрении Москвы, можно отнести по тому же предвыборному разряду. «Мы не спрашивали и не собираемся спрашивать у страны-агрессора или у Путина разрешения относительно нашей европейской интеграции и относительно нашей евроатлантической интеграции. Это исключительно суверенное право украинского народа», — слова в самом деле звучные, но стоит ли за ними что-то реальное? Готова ли Украина вступить в альянс, и готов ли альянс принять Украину? А если на оба вопроса будут даны положительные ответы, то о каких сроках идет речь? И на каких условиях? Одним словом, какой здесь прицел: на дальнейшее развитие страны или на ближайшие выборы?
Однако в действительности это не столь уж важно. Куда важнее столь часто поминаемое политологами в последние годы «окно Овертона». Любой политик может рассчитывать на успех лишь в том случае, когда он в это «окно» попадает. Грубо говоря, если в современной европейской стране претендент на любую выборную должность выступит с призывом сжигать ведьм на кострах — о политической карьере придется забыть и ему самому, и десяти поколениям его потомков. Между тем, лет пятьсот назад такие слова вполне могли бы добавить политику голосов на выборах — просто «окно» за эти века существенно сместилось.
Порошенко, как и другие политики в преддверии выборов, пытается это «окно» нащупать — понять негласно сложившийся в украинском обществе консенсус и попасть в резонанс с ним. И этот консенсус гораздо важнее вопроса о том, кто возглавит государство в 2019 году.
В том, что консенсус есть, сомневаться не приходится. Как и в том, что один из его пунктов — право украинских граждан самостоятельно определять внутреннюю и внешнюю политику своей страны.
«Ничего мы у Путина спрашивать не будем», — это, казалось бы, банальность. Официальному Киеву было бы и вообще странно ждать для своих шагов одобрения руководства другой страны, а уж тем более той, с которой фактически идет война. Но, например, летом 2013 года подобное заявление звучало бы вовсе не банально — многие согласились бы с тем, что украинскую политику следует согласовывать с Москвой.
Однако Революция Достоинства и четыре года войны сделали свое дело. «Окно» переместилось, и теперь пророссийские взгляды стали маргинальными. В Верховной Раде их сторонники набирают от силы десять процентов, а любой политик с президентскими или хотя бы министерскими амбициями поостережется их высказывать, даже если втайне и разделяет. Иначе, что называется, народ не поймет — и, что самое неприятное, не проголосует.
Речь, разумеется, не о том, вступать ли Украине в НАТО (автор статьи полагает, что присоединяться к альянсу нужно непременно, но дело не в этом), а в том, что только сама Украина может решать, вступать ей туда или нет. Украинцы в большинстве своем согласны, что у них нет хозяина, чьего разрешения в этом, как и в любом другом вопросе нужно спрашивать. Никакой политик, исповедующий другие взгляды, не может рассчитывать на поддержку избирателей.
Проблема в том, что этот украинский консенсус вступает в непреодолимое противоречие с господствующим в России мнением, согласно которому Украина непременно должна входить в зону влияния РФ. Точнее всего этот взгляд выразила в 2014 году российская журналистка Ульяна Скойбеда: «Нога, куда ты пошла? Мы не отпустим тебя!». Что хуже всего, это мнение характерно и для российских элит, и для рядовых граждан — в данном вопросе наблюдается единство. У противоположной позиции в России тоже есть сторонники, но там маргинальны уже они, поскольку промахиваются мимо российского «окна Овертона».
Стоит особо подчеркнуть, что здесь налицо антагонизм, а не просто противоположность. Противоположны, например, интересы продавца и покупателя: один стремится приобрести товар как можно дешевле, другой — продать его как можно дороже. Но антагонистами эти двое не являются, поскольку оба заинтересованы в существовании друг друга. И потому они вполне способны достичь компромисса и ударить по рукам, как это обычно и делается.
В данном же случае компромисс по определению невозможен — Украина не может одновременно и входить в российскую зону влияния, и не входить в нее. Договориться по-хорошему не получится.
В этом вопросе не так уж важно то, кто станет следующим президентом Украины — он в любом случае будет следовать не своей воле, а сложившейся в обществе системе взглядов. Эта система допускает разногласия и дискуссии, однако некоторые ее пункты неоспоримы.
Украинский народ существует уже много веков. Но формирование Украины как политической нации началось лишь в XXI веке (первым видимым пунктом этого процесса стала Оранжевая революция, однако подспудно он, очевидно, шел задолго до нее), и до сих пор еще далеко от завершения. А нация может существовать лишь в логическом противопоставлении себя остальному человечеству. Говоря, например: «Я — француз», человек тем самым указывает на свое отличие от всех не-французов. Если бы их не существовало, если бы земной шар населяли исключительно французы, эта фраза не имела бы смысла — или, точнее, она означала бы то же, что и «Я — человек».
С политическими нациями дело обстоит сходным образом, но здесь имеется один нюанс. Поскольку такая нация есть совокупность граждан, претендующую на верховную власть в своей стране, то предполагается не только логическое, но и политическое противопоставление себя остальному миру. И фраза «Мы — хозяева в Украине» автоматически подразумевает продолжение «...а не кто-то еще». Естественно, подобные слова не могут быть произнесены в чьей-то зоне влияния. Украина принадлежит либо Москве, либо ее гражданам, третьего не дано.
Поэтому не столь уж существенно, кто в ближайшие годы будет обитать в комфортабельных кабинетах в Кремле и на Банковой. Украино-российское противостояние продолжится в любом случае.
Уж больно разные в этих двух странах окна Овертона.
