И среди политиков, и среди интеллектуалов Украины хватает тех, кто не считает нужным вообще как-то реагировать на резолюции Сената и Сейма Польши относительно «почтения памяти жертв геноцида (термин ludobojstwie переводится именно как геноцид, и не иначе), совершенного украинскими националистами по отношению к гражданам Речи Посполитой во время Второй мировой войны. Мол, это история. Это прошлое. Это политические игрища. Это не имеет отношения к настоящему. Это поссорит нас с нашими главными союзниками в Европе. В любом случае нельзя как-то резко вести себя с поляками — и так далее, и тому подобное.
На мой взгляд, те, кто стоит на этой позиции, не учитывают целый ряд важных объективных факторов, от которых зависят не только польско-украинские взаимоотношения, но и в немалой степени вся ситуация в Центрально-Восточной Европе.
Прежде всего польское национальное самосознание всегда было и остается глубоко историческим. Это понятно: когда первая Речь Посполитая утратила в конце XVIII века свою независимость, полякам нужно было на что-то опереться в своей борьбе за свободу. Эту опору они нашли в прошлых победах, естественно, романтизированных и идеализированных, и в символичном образе Польши как «распятого Христа Европы». Но и первое, и второе прямо связано с историей, древней и новой. Более того, поляки в последние века чувствовали себя — и не без основания — сотворцами Великой Истории. Что ж, если бы не опора на эту мощную традицию, то не было бы во время Второй мировой войны такого могучего Движения Сопротивления, собственно, не было бы польского «подпольного государства».
Поэтому если рассматривать в этом контексте упомянутые резолюции, то они (как и вся нынешняя, откровенно говоря, истерика в Польше относительно «зверств украинских националистов») касаются вовсе не прошлого, а настоящего и будущего.
Кроме того, в современной Польше всячески глорифицируется вторая Речь Посполитая (1918—1945), выступающая в политических проповедях и массовом сознании как почти недосягаемый образец всех добродетелей; традиции Ежи Гедройца, Чеслава Милоша и Лешека Колаковского, которые весьма критично относились к этой исторической форме существования Польского государства и благодаря своему интеллектуальному и моральному авторитету соответственно сориентировали в 1960—1990-х польскую элиту, сегодня, невзирая на показной пиетет к ним, спихнуты на обочину.
Между тем вторая Речь Посполитая, то есть возобновленное после столетнего раздела между Российской, Германской и Австро-Венгерской империями Польское государство, была далеко не «белой и пушистой», как ее любят теперь изображать. Вышеупомянутый Лешек Колаковский отмечал «ужасную политику по отношению к национальным меньшинствам в период межвоенного двадцатилетия», которую ввела официальная Варшава. Замечу, пользуясь случаем, что и ответ на эту ужасную политику со стороны тех, кто ощущал ее на себе на протяжении всей или почти всей сознательной жизни, не мог не быть таким же ужасным. Поскольку вторая Речь Посполитая с момента своего рождения в 1918 году начала чисто колониальную войну против ЗУНР, а в 1919 году — против Литвы и Чехословакии. Дальше, оккупировав значительные белорусские, литовские и украинские земли, вторая Речь Посполитая вела на них политику активной полонизации, которая включала, среди прочего, и переселение туда этнических поляков из числа «надежных» граждан, так называемых «осадников». А о том, что это были именно оккупированные колонизаторами земли, наглядно свидетельствует факт существования «линии Керзона», установленной в 1919—1920 годах как восточная граница Польши главами государств Антанты (тех государств, кстати, без которых Речь Посполитая не возобновила бы свою независимость).
И, наконец, в обеих резолюциях несколько раз используется понятие «кресы» и производные от него. Таким образом, получается, что Волынь и Галичина — не украинские этнические земли, что, кстати, было зафиксировано той же «линией Керзона», а восточные пограничные территории Речи Посполитой. То ли второй, то ли нынешней, третьей, которая в лице своих лидеров и большинства польской элиты мыслит себя воскрешением того величественного государственного строения, которое существовало в межвоенные годы. Это опять же не история как таковая, а актуальная политика.
Таким образом, по этим и ряду других причин я согласен с профессором Леонидом Зашкильняком, что нельзя делать вид, будто все в порядке, а в то же время не следует самим впадать в истерику. «Наш ответ на польское постановление должен быть умеренным и взвешенным, без обвинений и каких-то неадекватных действий, — отметил Зашкильняк. — Во-первых, это должно быть постановление Верховной Рады о том, что принятые польским Сеймом документы являются невзвешенными и дают одностороннюю оценку событий украинско-польских отношений в период Второй мировой войны. Во-вторых, в этом документе нужно сказать о том, что украинская сторона и украинское национальное движение вообще ставило вопрос не об истреблении польского населения на Волыни и Галичине, а о его устранении или вытеснении в связи с разгоревшейся войной». И при этом стоит обязательно указать на колониальный характер политики второй Речи Посполитой, причем не только относительно Украины, но и относительно Литвы, Чехии и Беларуси, и также на то, что в период Второй мировой войны польские военные формирования не только защищали поляков от головорезов-украинцев, но и действовали теми же методами, проводя этнические чистки на Холмщине, Берестейщине и Львовщине. Что же касается Волыни, то там польские формирования пытались вести настоящую колониальную войну, чтобы удержать эту территорию (около 80% населения которой составляли украинцы) в пределах возобновленной Речи Посполитой, которая должна была возродиться в старых границах. При действующих обстоятельствах констатация факта колониальной экспансии и колониальных войн второй Речи Посполитой (не только против украинцев) станет политико-правовым предохранителем против попыток требовать от Украины возмещения за акты геноцида, которые непременно начнутся в ближайшее время. А доказать этот факт можно как ссылками на европейских деятелей масштаба Ллойд-Джорджа и Черчилля, так и соответствующими документами Антанты и самой Речи Посполитой. Потому что вопрос теперь стоит так: признают ли украинские политики и интеллектуалы третью Речь Посполитую эдаким новым «старшим братом», который будет иметь право указывать украинцам, что есть правда, а что нет, или отношения Украины с Польским государством и его народом станут действительно равноправными, без претензий на исключительное положение и историческую «пушистость» с обеих сторон.
