Дирижер Симфонического оркестра России Эдуард Дядюра родом из Днепропетровска. Его концерты с большим успехом проходят в Чехии, США, Испании, Великобритании, Германии. Отличительная черта Дядюры — прекрасная мануальная техника, он дирижирует понятно для музыкантов и красиво для зрителей. 23 января известный российский дирижер с украинскими корнями руководил оркестром Днепропетровского театра оперы и балета. Знаменитая опера Джузеппе Верди «Аида» была воспринята залом с восторгом и восхищением.
Накануне выступления Эдуард ДЯДЮРА рассказал «Дню» о том, с чего начинать слушать классику, о европейских оркестрах и о «состоянии музыки».
— Вы приехали в Днепропетровск на три дня. Возможно ли за такое короткое время сработаться с оркестром?
— Все зависит от качества и уровня оркестра. Если он высокого уровня, то трех репетиций вполне достаточно. Что касается оркестра с менее подвижным коллективом, скажем провинциального оркестра, то, конечно, трех репетиций недостаточно — должна быть плодотворная работа, четыре-пять репетиций, для того, чтобы найти контакт. Ну а контакт находится, безусловно, уже в работе с коллективом, как быстро — зависит от того, умеешь ты находить контакт или нет. Можно и с первого взмаха добиться контакта с коллективом, можно вообще его не добиться. Поэтому когда я приезжаю впервые в другие города, моя задача — найти контакт с оркестром. Это очень важно.
— Какой уровень оркестра Днепропетровского оперного театра? С ним удается быстро отработать произведение?
— Специфика оперного театра в Днепропетровске, как и всех оперных театров, для приглашенного дирижера очень сложная, поскольку театр — это конвейер. Если симфонический оркестр имеет возможность репетировать перед концертом программу неделю, то здесь практически каждый день меняется программа: сегодня «Лебединое озеро», завтра «Щелкунчик», потом «Аида»... Во многих театрах мира оркестр имеет несколько составов — сегодня играют одни, завтра они отдыхают, а играют другие. Когда из-за нехватки музыкантов состав один, играют одни и те же, то это очень тяжело. И очень сложно в этот творческий период с коллективом добиваться своей трактовки, своего видения оперы, своего логического прочтения. Вот в Днепропетровске у меня всего несколько репетиций: вчера с оркестром, сегодня с солистами, завтра общая. По сути, приходится на ходу склеивать темпы, склеивать мои трактовки, к которым оркестр не готов и не привык. Это колоссальная работа, очень трудная. Днепропетровский оперный оркестр — на хорошем уровне.
— А каков уровень украинских оркестров в целом, например по сравнению с российскими?
— Вы знаете, уровень ничем не отличается, поскольку мы одни и те же люди, получаем одни и те же зарплаты, за исключением тех оркестров, которые получают президентские гранты. Особого отличия нет. Мне очень понравился оркестр Запорожья. Достаточно небольшой город имеет приличный большой оркестр. Мне нравятся оркестры в Донецке, в Луганске, в Харькове, в Киеве — безусловно, филармонический и Национальный симфонический оркестры. Я не ездил по маленьким городам, таким как Полтава, Черновцы, но в тех городах, где я был, были хорошие оркестры европейского уровня.
— А как вам наши концертные залы? Многие дирижеры говорят, что в Украине нет хороших залов, приспособленных для оркестровых концертов...
— Я с этим согласен. В России ситуация получше: в Белгороде построили новый филармонический концертный зал, и в Москве они есть, и в Питере строится... Это колоссальные деньги, поэтому все зависит от государства. Что касается Украины, то мне понравился зал в Харькове, он маленький, но очень удобный. Очень хороший концертный зал имени Глинки в Запорожье — большой, построенный в советское время, с хорошей акустикой. В Днепропетровске зала нет, это ужасно. Оркестр играет в зале, где помещается 400 человек публики, маленькая сцена... Зал не приспособлен для исполнения классической музыки. Конечно, хочется, чтобы в каждом городе Украины построили хороший концертный зал, располагающий к музицированию, куда публика захочет приходить. Чтобы это было не ДК, а настоящий концертный зал с хорошей акустикой, где публика будет получать настоящее удовольствие от прослушивания классической музыки.
— Вы работали и в США, и в Германии, и почти во всей Европе. Как у них с залами?
— Там совсем другая история, там каждый оркестр имеет свой зал, каждый театр имеет именно свое театральное здание. В Европе залы строятся специально для симфонических оркестров.
— Вы туда приезжали со своими музыкантами или дирижировали местными оркестрами?
— Я был приглашенным дирижером, то есть оркестры их — американские, европейские.
— Разница в культурных традициях и менталитете не мешала наладить контакт?
— Можно ведь не общаться, можно сказать только «Hello» и «Please, beginning start». Если ты хороший дирижер, то тебя все будут понимать. А отношение к музыке у американцев и европейцев совсем другое, потому что люди получают за свою работу хорошие деньги, они ими дорожат, они боятся потерять работу, потому что если музыкант не справляется — его тут же увольняют. Поэтому там отношение совершенно другое. Может, это все неестественно, ненатурально, ведь их отношение подкреплено меркантильными соображениями, но когда ты работаешь с зарубежными музыкантами, у тебя нет никаких претензий к дисциплине, качеству звучания, поскольку все готовы к работе, каждый музыкант берет домой ноты и учит свою партию. Ты приезжаешь — они уже сыграны, знают материал, и ты просто занимаешься музыкой, а не организацией.
— А насколько там популярна классическая музыка? В Украине полные залы иногда собираются, но только на известных дирижеров или артистов, в основном это в лучшем случае половина зала. В Америке, к примеру, так же?
— Там более высок интерес людей к классической музыке. У нас, к сожалению, люди скорее пойдут слушать эстраду и попсу. Человек ходит в оперу один-два раза в год, и то далеко не каждый. Половина населения никогда даже не были в опере и не знают, что это такое. Хотелось бы, чтобы люди приобщались, воспитывали подрастающее поколение, водили детей в театры, в оперу, в филармонию, на выставки... Духовная культура складывается именно из классики — это живопись, архитектура, музыка, проза, поэзия... А послушав попсу, человек не развивается... Нужно смотреть и футбол, и баскетбол, и попсу, но, безусловно, должно быть академическое воспитание.
— Классическая музыка в основном сложная. Если эстрада расслабляет, то слушать классику — это целая работа. Вы согласны?
— Не совсем. Когда человек первый раз захотел пойти послушать оперу или симфоническую музыку, очень важно выбрать хорошего исполнителя, хороший оркестр и хорошую программу. Конечно, если неподготовленный человек будет слушать Шостаковича или Штрауса, или Прокофьева — безусловно, музыка покажется очень непонятной, недоступной и вообще чем-то неземным. Впервые нужно идти слушать Чайковского, Бетховена, Рахманинова, и важно попасть на хорошего исполнителя, на качественное исполнение этой музыки. Первый раз человека нужно заставить полюбить классическую музыку, а не отторгнуть ее. Ну конечно, в первый раз никто не поймет Шостаковича, для этого нужно быть большим ценителем и осознавать его музыку... Это очень важно. Не нужно ничего думать, нужно прийти, расслабиться и получить удовольствие от симфонической музыки. Ведь музыка в нашей жизни играет немаловажную роль, она везде с нами, от колыбели. Даже художественные все фильмы построены на музыке, не было бы музыки — не было бы чувств. В кино во время сцены любви всегда звучит красивая музыка. Почему? Потому что она сопровождает, она окутывает, она придает краски, колорит. И когда человек приходит слушать классическую музыку, он должен получать удовольствие, наслаждение.
— Вы дирижировали оркестрами, в составе которых сотня человек. Какие эмоции возникают, когда такое количество музыкантов следят за каждым вашим жестом, а за спиной еще сотни слушателей?
— Я вас поправлю: в оркестре было сто музыкантов, а еще двести — в хоре. Общее количество людей на сцене — триста человек. Если ты обладаешь хорошей мануальной техникой, понятной, доступной музыкантам, то не имеет значения — десять человек будет на сцене или сто, или двести. Если у тебя плохие руки и ты непонятно дирижируешь, то и пять музыкантов не поймут твоих жестов. Ощущения, конечно, особенные, когда на тебя смотрят шестьсот глаз и ты управляешь этой массой звука, энергетики, эмоций... Ощущения фантастические. Представьте, когда человек играет в футбол при полупустом стадионе — не для кого создавать эмоции. Совсем другое дело, когда трибуны забиты, а ты забиваешь гол и вводишь в эйфорию всех этих людей. То же самое здесь. Когда ты управляешь таким количеством людей, когда ты создаешь музыку и публика это ощущает — это необыкновенное чувство!
— Дирижер «Киевских солистов» Дмитрий Логвин в интервью «Дню» говорит, что роль дирижера в оркестре размыта, и порой даже сами дирижеры не могут сказать, в чем она заключается. Вы с этим согласны?
— Дирижер — это первый человек в оркестре, у него самая главная, незаменимая роль. Дирижер — воспитатель, менеджер, директор, психолог, музыкант... Дирижер — это комплекс различных качеств. Его главная задача — создавать музыку. Лично моя задача, как я ее вижу, — проникнуть в музыку композитора, войти в состояние той эпохи, в которую он жил, в стиль написания этой музыки, пропустить ее через себя, потом через музыкантов эту музыку воссоздать, не нарушая замысел композитора, и донести ее до публики.
— Как вы ощущаете реакцию публики? Дирижер ведь всегда к ней спиной...
— Если ты ввел публику в состояние музыки и в паузе между частями такое ощущение, будто в зале никого нет, — это самая высшая похвала себе и оркестру. Бывает, когда в паузах между частями начинается кашель, ерзание — значит, зрители не погрузились в твою атмосферу. А когда ты заканчиваешь часть и в зале полная тишина, и ты даже забываешь, что публика есть, — тогда понимаешь, что публика в состоянии музыки, она погрузилась в проникновенную музыкальную ткань и находится в том же состоянии, что и ты, и оркестр. Это очень важно.
— Расскажите о себе. Вы родились в Днепропетровске — как оказались в Москве?
— После окончания Днепропетровского музыкального училища я поехал в Гнесинскую академию, благополучно поступил, закончил и остался в Москве работать.
— Часто приезжаете в Украину?
— Да, в этом году у меня уже было семь концертов в Украине: Харьков, Луганск, Донецк, Запорожье... А через месяц концерт с симфоническим оркестром Днепропетровской филармонии.
