«Здесь сосредоточена вся прелесть жизни» — так сказал о ялтинском доме Антона Чехова (знаменитой «Белой даче») Константин Паустовский. Это не просто мемориальный дом, который притягивает, подобно магниту, всех, кто любит творчество классика, — тут вы можете напитаться особым духом, который сохранился в старых стенах, помнящих голос Антона Павловича, его родных, близких и друзей, живших и гостивших в этом хлебосольном крымском доме.
Украина — вторая родина А.П.Чехова. Бабушка писателя по линии отца Е.Е.Шимко была украинкой; в его детские годы в Таганроге украинская речь постоянно звучала в доме Чеховых. Дети слушали украинские песни, играли в домашних спектаклях « про Чупруна та Чупруниху». Став писателем, Антон Павлович избрал «широколиственную Украину» местом летнего отдыха, неоднократно бывал в Харьковской и Полтавской губерниях. Во Львове Чехов приобрел сочинения Т.Г.Шевченко на украинском языке. Песенные мотивы («Не женися на богатiй») отражены в его повести «Три года». Напомним, в 1888—1889 годах Чехов отдыхал в Сумах: путешествовал, наблюдал народную жизнь, работал над прозой и драматургией (написал рассказы «Неприятность», «Красавицы», водевиль «Трагик поневоле»). Сумские впечатления использованы в рассказах «Именины»,«Скучная история», пьесах «Леший» и «Чайка». А в Ялте писатель написал рассказы «Студент», «Новая дача», «Душечка», «Невеста», пьесы «Три сестры» и «Вишневый сад»; подготовил к печати полное собрание сочинений.
Украинские писатели следили за творчеством Чехова, опирались на его новаторские находки (изобразительный импрессионизм). Учились мастерству «литературной миниатюры» (эскизы, зарисовки, новеллы). Высоко отзывались о нем М.Коцюбинский, И.Франко. Максим Горький сообщал Чехову в 1899 году: «...о Вас написал Франко, галициец,...удивительно задушевно написано». Многие литераторы (М.Коцюбинский, Х.Алчевская, Б.Лазаревский) присылали Антону Павловичу книги с посвящениями.
В ялтинском доме побывали многие выдающиеся деятели мировой культуры, среди которых писатели А. Куприн, И. Бунин, Д. Мамин-Сибиряк, С. Елпатьевский, композитор С. Рахманинов, художники И. Левитан, В. Васнецов. В этом доме 56 лет жила сестра писателя Мария Павловна — основательница и первая хранительница музея-усадьбы в Ялте. Сюда шестьдесят четыре года назад пришла юная жительница Ялты Алла Ханило, чтобы устроиться на работу. Первую и единственную запись в ее трудовой книжке сделала Мария Павловна: «Зачислена на должность экскурсовода Дома-музея А. П. Чехова. М. Чехова, (3 октября 1946 г.)».
Сегодня Алла Васильевна работает заведующей экспозиционным отделом Чеховского музея, и в свои 82-а — деятельна и энергична, разъезжает по разным городам с экспозициями, рассказывая о жизни и творчестве классика. За годы работы А.Ханило встречалась со многими известными актерами и режиссерами, деятелями искусства и культуры. Среди них были актриса О. Книппер-Чехова, племянник писателя С. Чехов, писатели С. Маршак, К. Паустовский, А. Твардовский. Долгие годы дружбы связывали Аллу Васильевну с оперным певцом И. Козловским. В Ялте находятся могилы членов семьи классика: Е.Я.Чеховой, матери писателя (1835 — 1919 гг.), М.П.Чехова, брата (1868 — 1936 гг.), М.П.Чеховой, сестры (1863 — 1957 гг.).
Заканчивается 2010-й, который был объявлен ЮНЕСКО Годом Чехова. По указу Президента Украины В. Януковича выделены средства на проведение капитального ремонта помещения литературной экспозиции (завершается реставрация мемориального здания Дома-музея А.П. Чехова, приведен в порядок знаменитый сад, но еще предстоит много дел, хотя и приятных, — возвращать на место семейные реликвии).
Алла Васильевна помнит все, до мельчайших подробностей, поэтому заглядывать в документы, перебирать фотографии и открытки нет необходимости. Многое из того, что находится в Доме-музее, попало сюда благодаря ее усилиям. После смерти Ольги Леонардовны Книппер-Чеховой, с которой они дружили многие годы, Алла Васильевна поехала в Москву, чтобы решить судьбу имущества вдовы писателя. Ведь мебель для московской квартиры в свое время супруги покупали вместе, многое выбирал Антон Павлович. К тому же у Ольги Леонардовны хранились вещи, принадлежавшие писателю...
— Мне пришлось убеждать племянника Ольги Леонардовны — Льва Книппера (композитора, автора известной песни «Полюшко-поле»), что бесценные реликвии должны находиться в Ялте, — вспоминает А.В. ХАНИЛО. — И когда Лев Константинович согласился, вся обстановка из московской квартиры актрисы была перевезена на «Белую дачу». Мебель разместили в пустовавших комнатах первого этажа, и мемориальная экспозиция приобрела законченный музейный вид...
Кстати, последний капитальный ремонт «Белой дачи» был сделан почти тридцать лет назад, еще в советские времена, когда музей-усадьба подчинялась Государственной библиотеке им. Ленина. Можете себе представить, как мы были счастливы, когда узнали, что принято решение о реставрации здания и нашлись деньги на реставрацию предметов интерьера. Многие предметы быта семьи писателя утратили свой первоначальный внешний вид, экспонировались в чехлах. Возвращение им прежнего вида позволит гостям «Белой дачи» увидеть интерьер в стиле модерн таким, каким он был при жизни Антона Павловича.
— Алла Васильевна, с Ялтинским домом связано много ярких страниц. В частности, среди гостей был знаменитый тенор Иван Козловский, которого вы лично знали. Когда состоялось это знакомство?
— В один из летних дней 1949 года, после окончания работы, я зашла к Марии Павловне. Чехова была в приподнятом настроении, лукаво улыбнулась и заговорщицким тоном произнесла: «Душенька, приходите сегодня вечером, к нам приедет Иван Семенович». (С того вечера и началось мое знакомство с Козловским. Потом были встречи во время приездов Ивана Семеновича в Ялту). Вечером я увидела артиста, его жену Галину Ермолаевну Сергееву, дочерей Аню и Тусю, тогда совсем еще маленьких девочек. Это был первый приезд Ивана Семеновича в Ялту после Второй мировой войны. Он вместе с М.Чеховой стояли на балконе ее комнаты. Козловский привез Марии Павловне шикарный букет красных роз. Когда она представила меня, певец взял одну розу и передал мне, при этом сильно уколовшись о шип. Пострадал и мой палец, я невольно сморщилась от боли, на что Иван Семенович с улыбкой сказал: «Все прекрасное всегда колется!». Кстати, более двух десятков лет эта засушенная роза лежала между страничками книги (как память о встрече с легендарным певцом), а потом, увы, распалась...
Так вот, на балконе Марии Павловны было очень тесно, поэтому вскоре компания спустилась на первый этаж, где и ждала Ольга Леонардовна. Кстати, именно она в начале 1930-х познакомила Марию Павловну с Иваном Семеновичем в Московском художественном театре. Внизу были накрыты столы. Уютно устроившись, отведав шампанского, собравшиеся вели увлекательную беседу о музыке, театре и поэзии. А потом наступил момент, когда Иван Семенович поднялся и запел. Не по просьбе, а по порыву своей души. Мы, замерев, слушали романсы «Я вас любил» и «Я встретил вас». Затем он исполнил арию Ленского из «Евгения Онегина», обращаясь к Ольге Леонардовне, а закончилось импровизированное выступление «Застольной» из «Травиаты»...
Помню, как однажды, по окончании застолья, которое устроили в саду, Мария Павловна сказала, что ей пора покинуть гостей. Козловский встал и, неожиданно для всех, подхватил Чехову на руки, словно «перышко», — он был высокий, крепкий и сильный. Поначалу гости растерялись, но Мария Павловна с лукавой улыбкой кокетливо спросила: «А это не опасно?». Козловский рассмеялся, и бережно отнес Чехову наверх... А в 1952 году, в день именин Марии Павловны, 28 августа, она уехала в Гурзуф к Ольге Леонардовне. Иван Семенович договорился в Ялтинском порту, и в Гурзуф пришел специальный катер, на котором Козловский устроил женщинам увлекательную морскую прогулку. Мария Павловна была в восторге! Ведь в послевоенное время она из Ялты никуда не выезжала, да и из своей комнаты выходила редко — ей в ту пору было уже восемьдесят девять лет. Но вальс с Козловским она танцевала прекрасно — в 90 и 93 года!
Когда Марии Павловны не стало, Козловский все равно ежегодно приезжал в Чеховский дом, бывал на могиле сестры писателя. Но в доме он уже не пел до 9 сентября 1981 года. Тогда в «Артеке» отдыхали дети из музыкальной школы его родного села Марьяновки, и Иван Семенович вместе с детьми устроил во дворе дома концерт, который длился около пяти часов! Именно с этого дня мы и начали ежегодно отмечать День чеховского новоселья. Увы, тот приезд Козловского в Ялту стал последним. Но наши с ним встречи продолжались в Москве, где я бывала ежегодно. Иван Семенович приглашал на свои концерты, мы часто гуляли по городу. Наша последняя встреча состоялась примерно за полгода до его кончины.
— Какой вам запомнилась Ольга Леонардовна Книпеер-Чехова, роль которой в судьбе Антона Павловича чехововеды нынче толкуют неоднозначно?
— Напомню слова самого Антона Павловича, которые сводят на нет все предвзятые толкования: «Я тебя люблю — и больше ничего»! или «Я ведь тебя люблю, знай это, жить без тебя мне уже трудно», «Мое сердце всегда тебя любило, и было нежно к тебе»... В своих воспоминаниях Ольга Леонардовна писала: «...все мы были захвачены необыкновенным, тонким обаянием его личности, его простоты, его неумения «учить», «показывать. . И с этой встречи начал медленно затягиваться тонкий и сложный узел моей жизни»... Я считаю, что Чехов и Книппер любили друг друга, и это главное! Вот что Антон Павлович писал из Ялты Суворину о Книппер в роли Ирины Аркадиной: «Перед отъездом я был на репетиции. Меня приятно тронула интеллигентность тона, и со сцены повеяло настоящим искусством, хотя играли и невеликие таланты. Ирина, по-моему, великолепна. Голос, благородство, задушевность — так хорошо, что даже в горле чешется. ...Если бы я остался в Москве, то влюбился бы в эту Ирину»... Немирович-Данченко отметил: «Книппер — удивительная, идеальная Аркадина». Станиславский засвидетельствовал, что самый большой успех выпал на долю Книппер. Куприн писал Чехову: «О.Л. Книппер в «Чайке» превосходит все, что можно требовать и ожидать от артиста». О постановке пьесы, об игре актеров и реакции зрителей подробно сообщала Чехову сестра Мария Павловна: «Вчера шла твоя «Чайка». Поставлена она прекрасно. ...Актрису, мать Треплева, играла очень, очень милая артистка Книппер, талантливая удивительно, просто наслаждение было ее видеть и слышать так жизненно, что положительно забываешь, что это сцена». 4 февраля 1899 года Мария Павловна снова в театре, а на следующий день послала в Ялту Чехову письмо: «Была я вчера в третий раз на «Чайке». Смотрела с еще большим удовольствием, чем в первый и во второй разы. Очень, очень хорошо играли . Вишневский был недавно у нас в гостях, пригласил меня на сцену и перезнакомил со всеми артистами. Если бы ты знал, как они обрадовались! Книппер запрыгала, я передала ей поклон от тебя. . С какой любовью они играют твою «Чайку»! В конце этого письма Мария Павловна написала: «Я тебе советую поухаживать за Книппер. По-моему, она очень интересна»...
— Когда состоялся первый совместный приезд Антона Павловича и Ольги Леонардовны в Ялту?
— Летом 1899 года. Ольга Леонардовна остановилась в семье доктора Л. Средина, а Чехов жил в гостинице «Мариино». Вместе они бывали в Аутке, где шло строительство ялтинского дома. Ей понравился вид на море и горы. Чехов знакомил Книппер с городом, они совершали совместные прогулки в Гурзуф, Массандру, Ливадию, Ореанду, писатель показывал те места, которые он так замечательно опишет в своем рассказе «Дама с собачкой». Осенью 1899 года Московский художественный театр поставил пьесу Чexoвa «Дядя Ваня», где Книппер с большим успехом играла роль Елены Андреевны. Горький после просмотра спектакля писал Антону Павловичу: «Книппер — дивная артистка, прелестная женщина и большая умница»...
Когда весной 1900 года Московский художественный театр собрался в Ялту, Ольга Леонардовна по приглашению Антона Павловича приехала несколько раньше и поселилась у Чеховых в новом доме. Она помогала сестре писателя Марии Павловне и матери Евгении Яковлевне в хлопотах по приему гостей, которых в ту весну у Чеховых было особенно много. В те дни дружба Антона Павловича и Ольги Леонардовны не только окрепла, но стала перерастать в большое серьезное чувство. Известно, что пьеса «Три сестры» писалась специально для Художественного театра, причем Чехов знал, кто из актеров какую роль будет исполнять. О Маше он писал Ольге Леонардовне, как всегда, в шутливом тоне: «Ах, какая тебе роль в «Трех сестрах»! Какая роль! Если дашь десять рублей, то получишь роль, а то отдам ее другой актрисе...». 31 января 1901 года состоялась премьера «Трех сестер», после которой Ольга Леонардовна писала Чехову, который в это время лечился за границей: «Как мне больно, что ты не видишь, как я играю Машу. С какой бы радостью я играла бы тебе ее!.. Я как-то поняла, какая я актриса, уяснила себя самой себе. Спасибо тебе, Чехов!». Ольга Леонардовна вспоминала: «Внутри росло и крепло чувство, которое требовало каких-то определенных решений, и я решила соединить мою жизнь с жизнью Антона Павловича, несмотря на его слабое здоровье и на мою любовь к сцене.
Они обвенчались в Москве 25 мая 1901 года, выехали на кумыс в Башкирию, а в начале июля приехали в Ялту.
— После смерти мужа Ольга Леонардовна часто приезжала в Ялту?
— Почти ежегодно до 195З года. К 15 июля — дню памяти Антона Павловича. В это же время здесь собирались артисты Московского художественного театра, писатели, звучали музыка, пение. Как интересно в эти вечера было наблюдать за Марией Павловной и Ольгой Леонардовной! Мне казалось, что в этот момент я переносилась в другой мир. Ольга Леонардовна читала рассказы Чехова, чаще других звучали «Дама с собачкой», «Злой мальчик», «Дом с мезонином».
— Вы встречались с Книппер-Чеховой только в Ялте?
— Мы общались и в Москве. Особенно радостными и теплыми были встречи после 1953 года, когда Ольга Леонардовна уже не приезжала в Крым. Она очень тосковала по Гурзуфу и ялтинскому дому, спрашивала о каждом дереве в саду, посаженном ее руками. Я всегда привозила огромные охапки зелени из сада — веточки магнолии, мушмулы, лавра, кипариса, кедра, бамбука. Ольга Леонардовна погружала лицо в эту зелень, сидела долго и глубоко дышала, вдыхая аромат чеховского сада.
— А когда вы видели Ольгу Леонардовну в последний раз?
— В октябре 1958 года, когда приезжала в Москву на юбилей. Получила от нее тогда бесценный подарок — автограф на первом томе Собрания сочинений А.П.Чехова: «Дорогой Алле на добрую память твоего приезда в Москву 22 окт. 1958 г. О. Книппер-Чехова». Через пять месяцев, 22 марта, актрисы не стало. Я приезжала проводить ее в последний путь, привезла охапку зелени из ее любимого чеховского сада....
— Самые яркие воспоминания у вас сохранились, наверное, о Марии Павловне, с которой вы общались ежедневно на протяжении десяти с лишним лет...
— Безусловно. Ведь мы встречались не только по работе, но и в часы отдыха, во время ее общения с друзьями и близкими, то есть в те моменты, когда полностью раскрываются характер человека, его привычки и поступки.
— Какими словами вы охарактеризовали бы отношения между братом и сестрой, свидетелем которых вы не были, но наверняка знаете не только из разных источников, но и от самой М.Чеховой?
— Лучше, чем сказал Чехов, не скажешь: «Мария Павловна у нас главная. Я полагаюсь во всем на нее»! Женитьба на актрисе Ольге Леонардовне Книппер не отдалила брата от сестры. Антон Павлович написал: «...К тебе у меня останутся отношения неизменно теплыми и хорошими, какими были до сих пор». Совместно проведенное лето 1901 года в Ялте подтвердило это. Позже в Москве Мария Павловна и Ольга Леонардовна жили вместе, летние месяцы проводили в Ялте и Гурзуфе. Кстати, дачу в Ялте брат завещал сестре, гурзуфский дом — жене.
— Близится Новый год, Рождество, а как отмечались эти праздники на «Белой даче» при Чехове, Мария Павловна рассказывала?
— Шумных застолий скромный Антон Павлович старался избегать. По собственной инициативе общался с единицами: доктором Альтшуллером, писателем Елпатьевским, с директрисой гимназии, где Чехов был в Совете попечителей, Варварой Харкеевич. Писатели и артисты, с кем Антону Павловичу действительно было интересно, специально приезжали в Ялту, но преимущественно в теплое время. Все праздники у Чеховых отмечали по- домашнему, обязательно пекли пирог. На Новый год монетку запекали и называли этот пирог «веселопот». Чехов особенно любил пирог с капустой. Кстати, когда писатель умер, то на поминальном столе тоже был пирог с капустой. У Чеховых сладкие пироги не очень принято было делать. Любили в доме хорошую греческую кухню. Это еще из Таганрога повелось, где жило много греков. Барашков готовили. Именно эти традиции сохранялись и после смерти А.П.Чехова. Кто бывал на приемах, которые устраивала Мария Павловна, долго вспоминали, какими вкусностями их угощали на «Белой даче». Ныне кроме меня уже никого не осталось в живых, кто бывал на тех приемах...
— А какие напитки любил Антон Павлович?
— Когда он был помоложе, все пил, мог рюмку водочки пропустить. Рюмочки у писателя были любимые — «Ванька-встанька». Он любил потчевать всех гостей, особенно Куприна. А вот крымское вино Антону Павловичу не очень нравилось. Друзей он просил пива привозить. Как-то Вишневский поездом отправил зимой целый ящик, а бутылки замерзли, и Чехов очень сокрушался...
— Расскажите о последнем дне рождения писателя...
— Свой последний день рождения — 17 января (29 января по новому стилю) 1904 года Антон Павлович Чехов отпраздновал в Московском художественном театре премьерой «Вишневого сада». Работа над пьесой давалась тяжело. Болезнь прогрессировала, но Антон Павлович, деликатный и терпеливый, в своих письмах жене и друзьям жаловался лишь на легкое недомогание. Из-за болезни Чехову приходилось иногда работать в спальне, полулежа, за небольшим столиком, который и сегодня стоит у кровати. Напротив стола в спальне Антона Павловича находится шкаф красного дерева. Когда семья жила в Таганроге, Евгения Яковлевна, мать писателя, обычно прятала от детей в этом шкафу сладости. Дети подходили к нему, кланялись и в шутку называли «дорогим» и «многоуважаемым». Об этом вспомнил А.Чехов, когда работал над «Вишневым садом»: один из персонажей пьесы — Гаев — обращается к шкафу с такими же словами. В середине октября 1903 года пьеса была готова, и Антон Павлович отправляет ее в театр. 20 октября получил письмо от Станиславского: «Сейчас только прочел пьесу. Потрясен, не могу опомниться. Нахожусь в небывалом восторге. Считаю пьесу лучшей из всего прекрасного Вами написанного».
Чехов выехал из Ялты в Москву 2 декабря. Художественный театр приступил к работе над вторым актом «Вишневого сада», и Антон Павлович присутствовал на репетициях спектакля. Артисты решили воспользоваться моментом и устроить чествование любимого писателя. Чехов сопротивлялся, угрожал не прийти в театр, но режиссеры и артисты настояли. Речь произнес В. Немирович-Данченко: «Милый Антон Павлович! Приветствия утомили тебя, но ты должен найти утешение в том, что хотя отчасти видишь, какую беспредельную привязанность питает к тебе все русское грамотное общество. Наш театр в такой степени обязан твоему таланту, твоему нежному сердцу, твоей чистой душе, что ты по праву можешь сказать: это мой театр».
«Чехов, всегда добрый и улыбающийся, на самом юбилее не был весел, — вспоминал К. Станиславский. — Когда после третьего акта он, мертвенно бледный и худой, стоя на авансцене, не мог унять кашля, пока его приветствовали с адресами и подарками, у нас болезненно сжалось сердце. Из зрительного зала ему крикнули, чтобы он сел. Но Чехов нахмурился и простоял все длинное и тягучее торжество юбилея, над которым он добродушно смеялся в своих произведениях. Но и тут он не удержался от улыбки. Один из литераторов начал свою речь почти теми же словами, какими Гаев приветствует старый шкаф в первом акте: «Дорогой и многоуважаемый: (вместо слова «шкаф» вставил имя Антона Павловича) — приветствуя Вас» и т.д. Юбилей вышел торжественным. Сам спектакль имел средний успех, и мы осуждали себя за то, что не сумели с первого же раза показать наиболее важное, прекрасное и ценное в пьесе».
Спектакль «Вишневый сад» в постановке Станиславского и Немировича-Данченко был сыгран в театре 1209 раз и имел огромный успех. В нем играли: Книппер-Чехова — Раневская, Станиславский — Гаев, Москвин — Епиходов, Качалов — Трофимов, Леонидов — Лопахин, Артем — Фирс, Муратова — Шарлота.
Ныне в ялтинском Доме-музее А.П.Чехова (в кабинете писателя) хранятся подарки, преподнесенные Антону Павловичу на том юбилее: деревянные резные ларцы старинной работы — подарок Станиславского. В своих воспоминаниях он писал, как Антон Павлович шутливо сетовал, что его завалили старинными вещами: «Я же теперь без кабинета. Там же музей, послушайте». — «А что же нужно было Вам поднести?» — поинтересовался я. «Мышеловку. У нас же мыши. Вот Коровин прислал мне удочку. Послушайте, это же чудесный подарок».
Рассматривая реликвии, которые напоминают о Чехове, писавшем о безмерной ценности человеческой души, ее благородстве, незащищенности и способности не терять себя в самых бесчеловечных условиях, — понимаешь, что нет ничего прекраснее и величественнее хрупкого и не знающего «как надо жить» человека.
Разговаривать с Аллой Васильевной можно сутками. Ее память — бесценный кладезь, из которого черпаешь сведения о былом, связанном с писателем, любимым людьми разных возрастов и национальностей. Хочется надеяться, что поддастся Алла Ханило уговорам и издаст книгу воспоминаний, ведь материалов для этого предостаточно (ее публикаций в разных изданиях на увесистый фолиант хватит).
На одной из книжных полок у Аллы Васильевны стоит томик из собрания сочинений Джека Лондона с повестью «Маленькая хозяйка большого дома», на котором Самуил Маршак оставил в шутку автограф за английского классика. С его легкой руки Аллу Ханило в Ялте называют «маленькой хозяйкой Чеховского дома». На видном месте стоит фотография Ивана Козловского, с которым Алла Васильевна дружила сорок пять лет. На ней знаменитый певец вывел аккуратным почерком: «Алла, милая, ты наша надежда и упование»... Если вы будете в Крыму, то обязательно посетите Музей-усадьбу, постарайтесь попасть на экскурсию по «Белой даче», которую ведет Алла Васильевна Ханило, и вы на всю жизнь запомните все, что она расскажет, а также эту очаровательную хрупкую женщину, настоящего энтузиаста и увлеченного чехововеда.
