...Власть назвала штурм Театрального центра на Дубровке — «блестящей спецоперацией». Следствие по уголовному делу «Норд-Оста» установило, что смерть заложников произошла в результате стечения многих факторов, в первую очередь от тяжелых хронических заболеваний самих заложников, обострившихся в результате обезвоживания, недостатка пищи и стресса. Спасательная операция была признана эффективной, несмотря на то, что в материалах дела зафиксировано неоказание какой-либо медицинской помощи 73 из 129 погибших заложников. Не истребовав (весь архив ФСБ по «Норд-Осту» был уничтожен вскоре после спецоперации) и не исследовав данные о составе газа и его воздействии на человека, следствие сделало ультимативный вывод: газ не явился причиной смерти 129 заложников.
После «Норд-Оста» секретными приказами президента Путина были награждены силовики. В том числе Героями России стали генерал ФСБ Проничев, генерал ФСБ Тихонов, а также неустановленный создатель химической формулы неустановленного газа, тоже — сотрудник ФСБ.
Бывшие заложники и родственники погибших создали организацию «Норд-Ост» и нашли адвокатов. Интересы одной группы норд-остовцев представляют Каринна Москаленко и Ольга Михайлова, другой — Игорь Трунов и Людмила Айвар.
В начале 2003 года, получив постановления об отказе в возбуждении уголовного дела против членов оперативного штаба, спасателей и врачей и обжаловав их в российских судах, заявители Москаленко и Михайловой решили обратиться в Европейский суд.
Такое же решение в августе 2003 года приняли и 57 заявителей Игоря Трунова и Людмилы Айвар. До этого момента Трунов и Айвар без особого успеха пытались добиться в судах от правительства РФ и властей Москвы приемлемой компенсации для бывших заложников и родственников погибших.
Уголовное дело по «Норд-Осту» долгое время вел практически в гордом одиночестве следователь Кольчук. До российского суда дело так и не дошло. Ни одного виновного (кроме убитых террористов) в смерти заложников следствие не нашло.
До 2007 года Европейский суд хранил молчание. В 2007-м была коммуницирована жалоба Игоря Трунова. Причем Европейский суд сам предложил заявителям Трунова заявить о нарушении 2 и 3 статей Европейской конвенции. Эти статьи считаются самыми «тяжелыми» в Страсбургском суде. Страсбургский суд, напомню, рассматривает заявления о нарушении ГОСУДАРСТВОМ прав своих граждан. В данном случае Европейский суд уже на начальных этапах усмотрел в деле «Норд-Оста» признаки нарушения государством самого главного права — права на жизнь.
...Насколько «принцип Путина» законен? Это и есть главный вопрос, который ставит перед Европейским судом дело «Норд-Оста». Формула газа и кто именно давал приказ на штурм — это конкретные вопросы конкретного теракта. Уже абсолютно понятно, что российское правительство категорически не считает возможным рассекретить эти данные.
В Беслане газа не было и не было его последствий, но оставался тот же самый принцип. Воспроизведенный в еще более тяжелой форме.
И теперь вопрос о законности самого принципа встал со всей очевидностью.
Помешать Европейскому суду ответить на этот вопрос — не в компетенции российского правительства.
В начале ноября этого года закончится последний — состязательный — этап рассмотрения жалобы по «Норд-Осту», и Европейский суд приступит к написанию решения.
Но тот факт, что российское правительство отказалось, по сути, от жесткого принципа: «мы переговоры с террористами не ведем», под режим конфиденциальности не подпадает. А правительство России действительно «ушло в отказ».
Это случилось после того, как был принят и опубликован совместный меморандум, который по просьбе Каринны Москаленко подготовили «Международная комиссия юристов» и организация «Интерайтс», влиятельные экспертные организации, аккредитованные при ООН и Совете Европы. В этом меморандуме подробно, на примерах из международной практики, анализируется: когда, при каких условиях и каким образом правительство может применять силовой вариант в случаях с захватом заложников. На странице 7 меморандума четко написано: «Силовой метод при освобождении заложников должен быть последним из всех испытанных для разрешения ситуации методов. Все возможные несиловые альтернативы должны быть использованы, и если этого сделано не было, это трактуется как нарушение права на жизнь. Основные принципы Организации Объединенных Наций предписывают представителям официальных силовых структур использовать при выполнении приказа «штурма» ненасильственные способы, перед тем как открывать огонь. Принцип 20 обязывает государство опробовать все имеющиеся ненасильственные альтернативы, включая мирное урегулирование, убеждение, переговоры, посредничество, а также иные технические средства для того, чтобы лимитировать применение силы. В ситуации захвата заложников у властей есть обязательство вести переговоры до полного исчерпания и применять другие тактические решения, чтобы добиться максимальной безопасности для заложников и их безопасного освобождения. Если же государству не удалось принять адекватные шаги по нахождению мирного решения, государство тем самым нарушает право на жизнь...».
