В УКРАИНЕ ИДЕТ «ЯЗЫКОВАЯ ВОЙНА»
Язык творит человека и нацию. Как писал Шевченко: «Ну що б, здавалося, слова... // Слова та голос — більш нічого, // А сердце б'ється — ожива,// Як їх почує!..»
Есть и другие слова. Это слова русского шовиниста Василия Шульгина, который в начале XX века сказал: «Лучше уж независимая, но напрочь русифицированная Украина, чем Украина в составе России, но с господством на ее землях украинского языка и культуры». Очень знакомые нам слова.
Попытки вытеснить украинский язык из публичной сферы свидетельствуют о росте силы неукраинской власти. Потому что в наше время не нужно уничтожать нацию физически. Достаточно убить ее язык и культуру, навязав ей чужие образцы. «Языковая война» очень редко рассматривается как война и, в любом случае, никогда не объявляется. Культурный империализм тоньше экономического, он менее ощутим и заметен, чем политический и военный.
Как говорит Лина Костенко, «нації вмирають не від інфаркту, спочатку їм відбирає мову».
Именно поэтому для захватчика первоочередным заданием является уничтожение языка — а с ним и памяти, и воли к борьбе. Часто мы не замечаем и не осознаем эту войну под воздействием многолетнего фальшивого тезиса советской пропаганды о «гармоничности» российско-украинского двуязычия в СССР. Эта псевдонаучная теория исполняла роль демагогичного прикрытия реальной большевистской практики вытеснения украинского языка и культуры из всех областей общественной жизни. Двуязычие — это типичное проявление евразийства или, точнее, азиопства.
Эксперты, специалисты по языковым проблемам, еще глубже оценивают ситуацию. Они считают, что повышение статуса русского языка несет угрозы общественному согласию в Украине.
Существование единственного языка — техническое условие существования постоянного европейского государства. Два государственных языка в Украине не могут служить факторами консолидации. Консолидироваться можно лишь вокруг чего-то одного.
Можно утверждать, что выживание украинского государства зависит от реального внедрения украинского языка во все области государственной и общественной жизни. В нынешних условиях язык — это гарантия национальной безопасности, территориальной целостности, национального сознания и исторической памяти народа.
«Нет двуязычных народов, — пишет польский исследователь Ежи Велюнский, — как нет и ребенка, у которого были бы две биологических матери. Раньше существование явления двуязычия означало, что один народ ассимилирует другой».
Двуязычие в Украине — следствие колониальной зависимости страны. Поэтому демагогичные ссылки защитников господствующих позиций русского языка в Украине на принцип равноправия языков — безосновательны. Так называемое культурное равноправие в постколониальных странах идет на пользу лишь для прежней имперской культуры и является губительным для культуры Украины, которая как минимум 350 лет подавлялась.
Российский колониализм в Украине, конечно же, существенно отличался от классических «заморских» аналогов — в первую очередь тем, что не дискриминировал украинцев по этническому признаку, поскольку вообще не считал их отдельным этносом.
Дискриминация и даже репрессии распространялись лишь на тех украинцев, которые свою этническую (в частности языково-культурную) обособленность отстаивали, то есть не принимали официально отведенную им роль малороссов (региональный вариант россиян) или же «советских украинцев» (идеологизированный вариант тех же малороссов).
Близость языков облегчает доминирующему языку процесс поглощения подчиненного языка. Уже через два года внедрения двуязычия в Беларуси количество первоклассников, учащихся на белорусском языке, снизилось с 75% до 38% и продолжает уменьшаться. Белорусский язык насильственно становится маргинальным, «оппозиционным» языком.
Ирландцы, провозгласив независимость и поддавшись на давление англоязычных, провозгласили английский «вторым государственным». За какие-то пятьдесят лет это практически уничтожило ирландский (гаэльский) язык, на котором сегодня в Ирландии разговаривает приблизительно 5% населения в западных районах страны.
Положение проекта Закона Украины «О языках в Украине», внесенного в Верховную Раду Украины 7 сентября 2010 г. лидерами фракций провластной коалиции А. Ефремовым (ПР), П. Симоненко (КПУ) и С. Гриневецким (Блок Литвина) фактически направлены на то, чтобы граждане получили право и практическую возможность не знать украинский язык, не иметь с ним точек соприкосновения в своей повседневной жизни и не пользоваться им практически в публичной сфере.
Декларируя «обеспечение развития и функционирование украинского языка как государственного языка во всех областях общественной жизни украинского государства», законопроект направлен на вытеснение украинского языка из обихода.
Формально законопроект «О языках в Украине», который Верховная Рада рассмотрит вскоре, не делает русский вторым государственным языком, но предоставляет ему «свободное функционирование практически во всех сферах деятельности», что равнозначно официальному статусу.
Авторы законопроекта исходят из нескольких принципиально ошибочных постулатов.
Например, как пишут авторы-коалиционеры, «русский язык является родным или же повседневно используемым для большинства граждан Украины».
Но в соответствии с результатами Всеукраинской переписи населения в 2001 г. русский язык признали родным лишь 29,6% граждан Украины.
«Украинско-российское двуязычие, которое сложилось исторически, является важным достоянием украинского народа, мощным фактором консолидации многонационального украинского общества», — оправдывают свои поступки новейшие русификаторы.
Однако те, кто так говорит, скрывают правду: украинско-российское двуязычие является результатом реализации в Украине имперской политики ассимиляции украинцев и попытки уничтожения украинского языка в сфере публичного употребления.
К русскому языку должны применяться нормы Европейской хартии региональных языков или языков меньшинств, — убеждают сторонники нынешней власти.
И замалчивают, что Хартия касается лишь защиты исчезающих языков — и никоим образом не может ограничивать использование или развитие языка государственного.
Поэтому люди, выступающие за двуязычие, говорят неправду. В действительности они добиваются права не знать украинский и вообще устранить или и уничтожить его.
Как подтверждает исторический опыт, чиновники не разговаривают на государственном языке лишь в следующих случаях:
а) эта страна оккупирована другой страной;
б) чиновники презирают народ страны, которой они руководят;
в) они не имеют достаточных умственных способностей для освоения языка своего народа.
Одним словом, выводы — очевидны. И очевидным является и то, как действуют страны, которые похожи на нас по своей истории. Скажем, в Кодексе административных правонарушений Латвии предусмотрено, что неиспользование в надлежащем объеме государственного языка при исполнении профессиональных обязанностей карается штрафами — при первом нарушении от 25 до 50 лат (приблизительно 45—90 долл.), а за необеспечение перевода на публичных мероприятиях — от 100 до 200 лат (приблизительно 183—366 долл.).
Уже первый параграф «О государственном языке в Словацкой Республике», новая редакция которого вступила в силу 1 сентября 2009 года, определяет, что «государственным языком на территории Словацкой Республики является словацкий язык. Государственный язык имеет преимущество перед другими языками, используемыми на территории Словацкой Республики».
ДВУЯЗЫЧИЕ — ЭТО ДОРОГО
От наших граждан, особенно из Донбасса и Крыма, скрывают правду о том, сколько будет стоить официальное использование русского языка наряду с государственным.
В действительности для обеспечения двуязычия нужны большие расходы: на бумагу для ведения документации на двух языках, печать, марки, дорожные знаки, указатели улиц, населенных пунктов. А еще — названия предприятий, магазинов, бытовых помещений, больниц, объявления, личные карточки и тому подобное. Для этого необходимо огромное количество официальных переводчиков, а значит — новые бюджетные расходы.
В дополнительных расходах из государственного и местных бюджетов будут нуждаться свыше 20 норм законопроекта.
Поскольку в «многоязычном» государстве придется переводить довольно много официальной документации, в каждом отделении министерств, областных и районных администраций и тому подобное должен появиться переводчик. В результате, расходы на чиновнический аппарат увеличатся, по меньшей мере, на 10%. В масштабах государства это — сотни миллионов гривен ежегодно.
За такие деньги можно было бы решить множество социальных проблем; вложить их в новые дороги и транспортные развязки, новые больницы, детские сады и школы...
А еще расходы нужно посчитать в частном секторе: там тоже придется выпускать ценники и ярлыки на двух языках, обеспечивать рекламу на двух языках, — и компенсировать все эти расходы повышением цен!
Сторонники «двуязычия» в общении один на один признают эту проблему, но публично, конечно же, никогда не скажут об этом.
При этом основной груз ляжет на и без того бедные местные бюджеты. А поскольку они практически повсюду являются дотационными, то за политические решения будет платить вся страна — через перераспределение налогов из других областей. Здесь, кстати, поучителен снова-таки опыт наших соседей: по закону о государственном языке Словацкой Республики, «затраты на все смены вывесок, надписей и других текстов в соответствии с законом возмещают заинтересованные юридические и физические лица».
ОШИБОЧНОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ЕВРОПЕЙСКОЙ ХАРТИИ
В Украине, на всей ее территории, украинцы составляют абсолютное большинство населения. Украина — классическая моноэтническая страна, где образующий государство этнос составляет 77,8% (состоянием на 2001 год, сегодня, вероятно, процент украинцев составляет не менее 80% населения страны).
Следовательно, обращение политиков к Европейской хартии региональных языков очень часто является лукавым.
Напомним, что в Хартии четко отмечено, что защите подлежат лишь «исчезающие языки»: «целью Хартии является защита и поддержка региональных языков или миноритарных языков, а не языковых меньшинств». По выводам международных специалистов, под действие положений хартии попадают лишь крымскотатарский, крымчацкий, гагаузский и караимский языки. Остальные языки, в частности и русский, в дополнительной защите не нуждаются. Скорее украинский язык — государственный язык Украины — в определенных регионах нуждается в незамедлительной защите и поддержке.
Русский язык (и культура) такой защиты не требует, потому что ему ничего не угрожает. За ним стоит большое сообщество, он занимает огромную территорию, где полноценно функционирует во всех сферах, где ему покровительствует государство, где его состояние и развитие анализируют и изучают сотни научных институций, где он является основой мощной и, главное, живой культуры.
Не все так просто с этой Хартией и в других странах Европы. Непростым и длительным по времени был и процесс разработки хартии, продолжающийся свыше 35 лет (с 1957 по 1992 год).
На сегодняшний день Хартию ратифицировали лишь 17 из 44 стран Совета Европы. Французы уже постановили, что хартия противоречит их конституции.
Наиболее показательным является и тот факт, что Россия, в настоящий момент подстрекающая русскоязычное население в Украине, сама не ратифицировала этот акт.
Хартию отказались подписать Ирландия и Бельгия (примеры, которые не раз вспоминают сторонники двуязычия в Украине), а также Португалия, страны Балтии, Албания, Греция, Турция, Болгария и Грузия.
Среди участников Хартии Украина остается одной из немногих государств, которое, утверждая документ, не внесло в его текст поправок, соотносящихся с национальной спецификой.
Та же Словакия, полноправная участница Хартии, увеличила процент национального меньшинства с 10% (как в тексте) до 20% для возможности противодействия мадьяризации своих южных районов. Европейский Союз отнесся к этому, как к вполне логичному шагу, который никак не сдерживает развитие венгерского меньшинства в этой стране. Похожие решения приняли Румыния и Испания.
БРОСИЛИ КОСТЬ
Кость двуязычия — способ скрыть вопиющие провалы в экономике.
Новый закон о языках не решит проблему в языковой сфере.
Региональный статус языка, согласно Хартии, вовсе не предусматривает ее исключительное использование, как это пытаются доказать представители Партии регионов, поскольку чуть ли не каждый ее параграф содержит высказывание «без вреда для официального языка государства». Региональный язык может дублировать официальный язык государства, но не замещать его.
К сожалению, ни один из языков, действительно нуждающихся в защите, на практике не получит преференции (за исключением, конечно, русского), потому что на их поддержку просто не найдется денег.
На территориях, где может функционировать регионально язык, вся документация органов государственной власти будет нуждаться в переводе, как и публичные выступления должностных лиц. Трудно представить, что в городских и тем более сельских бюджетах найдутся деньги на переводчиков с украинского на венгерский, с румынского на украинский и тому подобное.
Зато поддержка русского предусмотрена почти в каждой статье законопроекта. Например, во всех общих средних учебных заведениях обеспечивается изучение государственного языка и русского. Дублирование иностранных фильмов должно осуществляться на государственном языке, на русском или региональном на заказ дистрибьюторов и прокатчиков. Понятно, что прокатчикам будет дешевле пользоваться лишь русским дубляжом.
У караимского и крымчацкого языков в Украине соответственно 1200 и 400 носителей, они находятся на грани исчезновения. Ромский (ромы) в Украине официально языком не признан, однако он представлен несколькими диалектами и говорами.
Все без исключения нацменьшинства страдают от нехватки учебников на их языке. Нацменьшинства, имеющие свои государства, могут надеяться на культурную поддержку этих стран. В то же время ромам, крымчакам, караимам или гагаузам помогать, кроме Украины, некому.
Украина не может не считаться с 8 млн. этнических русских и миллионами русскоязычных украинцев. Но нельзя уничтожать единую государственную языковую политику. Нельзя отдавать право областным и районным советам решать, каков будет языковой режим в публичной сфере на территории конкретных административных образований.
Потому что следующим шагом станет введение «региональных» налогов, создания «донецких» или «одесских» таможен и «местных» армий.
Такое уже было в нашей истории — и мы не имеем права допустить, чтобы эта история повторилась.
Политика относительно языкового вопроса, без преувеличения, формирует стратегию национальной идентичности. Ведь язык, система символов — это генетический код каждой нации. Ее душа, образ мышления, самый мощный объединительный фактор.
Только лишь имея единое языковое и культурное пространство, нация получает иммунитет от недружелюбных влияний извне. Более того, только такое единство дает нации возможности для свершений — социальных, экономических, гуманитарных. Без единства творческая энергия растрачивается на раздоры, а побеждает чужой недружественный интерес.
А идеологам уничтожения в Украине украинского языка и культуры хочу напомнить слова Карла Маркса, которого они якобы уважают: «На чужом языке разговаривает в государстве или гость, или наемник, или оккупант, навязывающий ему свой язык...»
В конце хотел бы отметить. Украинский язык признан и уважаем в мире; как язык государства-основателя Организации Объединенных Наций, он звучит с самых выдающихся трибун мира.
Существование украинского государства создает исчерпывающие институционные, политические, культурные и другие возможности для полноценного развития украинского языка.
Вопрос лишь в том, чтобы в украинском государстве была и украинская власть. А этого нельзя достичь без сознательной позиции граждан, их ответственного голосования на выборах, активной общественной позиции по принципиальным вопросам развития государства.
