Публичная политика в России наполовину восстанавливается: в элитных и околоэлитных кругах события мелькают с калейдоскопической быстротой. Политические процессы ускоряются, управляемость ими день ото дня снижается, варианты развития ситуации множатся, как грибы после дождя. Все это вполне закономерное следствие распада путинско-ельцинской системы: равновесие в системе нарушено, так что хаотичные процессы будут продолжаться до тех пор, пока в элитах не установится новое равновесие.
Между тем, в обществе процессы идут несколько иначе. Прежний контракт общества и власти, основанный на «пакте стабильности и взаимного невмешательства», расторгнут. Причем расторгнут по инициативе элит. Избиратели были готовы и дальше поддерживать «Единую Россию» и «план Путина», не утруждая себя деталями того, что происходит в «верхах». Но стабильность была разрушена самим же Путиным, который не смог удержать элитный консенсус после ухода с поста президента и собственноручно расколол «монолит власти». Дестабилизация в элитах, помноженная на экономический кризис, привела к тому, что в течение короткого времени ситуация в стране развернулась на 180 градусов: вместо политической стабильности — хаос и неопределенность, вместо устойчивого экономического роста — неуклонное ухудшение социально-экономической ситуации; вместо восстановления международного престижа России — скатывание страны в одну компанию с изгоями типа Ирана, Венесуэлы и Северной Кореи, вместо перспектив постепенного повышения благосостояния — погружение в болото кризиса с полным отсутствием перспектив.
В общественном сознании произошла резкая переоценка. В годы «стабильности» сложилась триада: славное советское прошлое — сносное настоящее — в будущем будет несколько лучше, чем сегодня. Теперь вся эта триада рухнула. Прошлое уже не всем кажется таким славным, возобновились идеологические битвы по поводу того, был распад СССР «трагедией ХХ века» или, наоборот, освобождением от тоталитаризма, был Сталин «эффективным менеджером» или «кровавым палачом», были советские чекисты героями или вертухаями и проч. История вокруг шашлычной «Антисоветская» приобрела такой резонанс именно в силу того, что оценка прошлого в ситуации нестабильности приобретает громадное мировоззренческое значение. Пару лет назад на статью Подрабинека и поведение префекта Митволя практически не обратили бы никакого внимания.
Споры о прошлом носят столь ожесточенный характер потому, что в системе мифологического мышления в периоды тяжелых испытаний человек ищет в прошлом опору, чтобы, отталкиваясь от него, строить свое будущее. И мелкие с виду проблемы приобретают вселенский масштаб.
Если побеждает точка зрения, что советское прошлое было светлым и великим, то шашлычной «Антисовесткая» не место в будущем страны. Она мешает опереться на великое прошлое и построить светлое будущее.
Если побеждает точка зрения, что прошлое было тоталитарным и преступным, то в будущем нет места гостинице «Советская», уцелевшим до сих пор памятникам Ленину и прочим советским атрибутам. Все это мешает двигаться к торжеству демократии и должно быть устранено с дороги.
Таким образом, споры о прошлом — это перевернутые споры о будущем. А будущее в ситуации кризиса пугает своей неопределенностью. Если настоящее воспринимается как неудовлетворительное, но пока терпимое, то будущее рисуется массовому сознанию в апокалиптических красках.
Пара Путин — Медведев вполне адекватно отражает мировоззренческую кашу, которая варится в головах россиян. Путин олицетворяет проект будущего, основанного на реставрации советского режима в новых капиталистических условиях. Триада Путина: великое советское прошлое — временные трудности в настоящем, связанные с кознями внешних и внутренних врагов, — возрождение величия в будущем. Фраза Обамы о том, что «Путин одной ногой стоит в прошлом», точно отражает мировоззренческую позицию премьера, которую он сам назвал «раскорячкой».
Медведев выступает с проектом, который условно можно назвать модернизационным. Триада Медведева: прошлое в целом великое, но советский проект завершен и возрождению не подлежит — трудности в настоящем являются следствием ошибок в прошлом, настоящее есть миг между ошибками прошлого и свершениями будущего — «модернизированная» Россия обретает величие, но не советское, а демократическое (как в Америке).
Соревнование между Путиным и Медведевым — это битва в символическом поле. У Медведева пока нет достаточных ресурсов, чтобы состязаться с Путиным в более конкретных вещах. Его задача — нарастить символический капитал, дискредитировать Путина и всю его систему в символическом пространстве. А потом уже перехватить и аппаратную инициативу.
Похожими методами действовал Горбачев. Он начал кампанию гласности под флагом очередной десталинизации для того, чтобы дискредитировать КПСС в символическом пространстве и сломить сопротивление партаппарата реформам. Но процесс со временем вышел из-под контроля, и самого Горбачева смыло с политической арены вместе с Советским Союзом.
Цементирующим элементом нынешней системы являются т.н. чекисты, выходцы из КГБ СССР во главе со своим вождем Путиным В. Сломить их сопротивление Медведев пытается, действуя, как и Горбачев, в символическом поле.
Разброд и шатание во власти отражается аналогичными процессами в стане оппозиции. Парламентская «оппозиция» неожиданно взбрыкнула и на несколько дней покинула заседания Госдумы. Но поскольку «оппозиционеры» между собой не смогли договориться о каких-то слаженных действиях, то этот эпизод оказался бурей в стакане воды.
В среде внепарламентской оппозиции также началось брожение. Исполнительный директор ОГФ М. Литвинович написала в «Газете.Ру» статью, в которой призвала своих соратников поддержать модернизационные начинания Медведева и валить Путина, создавая «медведевское большинство». За «соглашательскую» позицию бюро ОГФ сняло Литвинович с поста исполнительного директора ОГФ. Это решение вызвало далеко не однозначную реакцию в среде либеральной общественности. Условно аудитория раскололась на «якобинцев» и «жирондистов». Раскол во власти зеркально отразился расколом ее полной противоположности — либеральной оппозиции.
Все эти споры о том, каким было прошлое, будут длиться до того момента, пока на сцене не объявится харизматичная фигура, которая бросит в массы проект будущего, способный пробудить общество от апатии. Выборы 11 октября наглядно показали, что избиратели разочаровались не только во власти, но и в сросшейся с ней «оппозиции». Место лидера страны пока пустует, партии, способной воодушевить миллионы, нет. Но политика не терпит пустоты. Герой непременно появится. Как и положено мифологическому герою, он появится неожиданно и словно ниоткуда, быстро завоюет популярность и кардинально изменит расстановку сил на политическом поле. Призрак бродит по России, призрак нового Героя...
