Вчера должен был состояться аукцион по продаже Одесского припортового завода. Однако накануне, как известно, премьер Юлия Тимошенко заявила о приватизационной отсрочке до урегулирования противоречий между Кабмином и Президентом. «Мне больно, что Президент предал принципы честной приватизации, которые мы исповедовали в 2004 году... Мегакоррупция в стране защищается властью. Потому что это предприятие уже поделено коррупционным путем», — заявила, в частности, глава правительства. В целом же события вокруг ОПЗ госпожа Тимошенко назвала «продолжением технологии Банковой на уничтожение правительства и переформатирование коалиции». Вместе с тем премьер резюмировала: «Забудьте об отставке правительства. Демократическая коалиция не пойдет на поводу у кланов и олигархов».
«Перенесение конкурса по продаже ОПЗ — по сути, отмена правительством своих незаконных решений, будет способствовать нормализации ситуации вокруг предприятия и позитивно отразится на инвестиционной привлекательности страны». Так устами пресс-секретаря главы государства Ирины Ванниковой ответили руководству Кабмина на Банковой. Как бы там ни было, приватизационный тест, несмотря на остроту вопроса, коалиционеры сдали (пока). Но преодолеет ли коалиция, разрывающаяся между двумя центрами влияния — правительством, с одной стороны, и Секретариатом Президента, с другой, более серьезный барьер — конституционный? Премьер Тимошенко, похоже, не намерена отказываться от утверждения в парламенте бютовского варианта нового Основного Закона страны с уклоном на парламентаризм. У Президента Ющенко, как известно, совершенно иные виды на форму и содержание новой Конституции. Станет ли Верховная Рада заложницей конституционных войн, и может ли вопрос внесения изменений в Основной Закон спровоцировать проведение внеочередных выборов в парламент, — поинтересовался «День» среди прочего у доктора исторических наук, профессора кафедры политологии, научного директора Школы политической аналитики НаУКМА Алексея Гараня.
— На прошлой неделе, пребывая с официальным визитом в Британии, в то время как парламент был заблокирован депутатами от БЮТ, Президент заявил, что демократическая коалиция «имеет свой ресурс, политический потенциал и будущее». Вы можете согласиться с такой оценкой?
— В принципе, потенциал у коалиции был изначально, однако, я думаю, им не воспользовались. Если бы общая коалиционная позиция была согласованной, если бы Секретариат Президента не рассматривал премьера как конкурента на грядущих президентских выборах, коалиция могла бы многое сделать для страны. Но дело в том, что Секретариат выбрал модель критики правительства, причем неконструктивной критики. Идея проста: правительство не имеет достаточно полномочий и, соответственно, эффективности, поскольку, во- первых, у него нет широкой поддержки в парламенте, во-вторых, ему постоянно вставляют палки в колеса. Таким образом, возможности правительства ограничиваются, и вместе с тем на Кабинет Министров ложится вся ответственность за негативные тенденции в стране. Расчет прост: галопирует инфляция — отвечает правительство, не выплачиваются своевременно вклады Сбербанка — отвечает правительство и так далее. В этой ситуации перед Тимошенко стоит дилемма: уходить в оппозицию или же работать с ограниченными полномочиями? Но дело в том, что перед тем, как уйти в оппозицию, необходимо отыскать и морально-политические, и юридические основания, поскольку при нынешней Конституции предельно сложно с формальной точки зрения переформатировать коалицию и, соответственно, изменить состав правительства. Даже если, условно говоря, коалиция разваливается, то, согласно действующей Конституции, правительство остается в статусе «и.о.» до формирования новой парламентской коалиции. А сейчас создается модель: и ни то, и ни се.
Мне как гражданину этой страны, откровенно говоря, хотелось бы определенности: так все же Президент работает с этим правительством или же правительство настолько плохо, что оно должно уйти в отставку? Если правительство должно уйти в отставку, то у Президента есть конституционная возможность внести этот вопрос на рассмотрение парламента (ст. 87 Конституции). Это развязало бы проблему, поскольку БЮТ ушел бы в оппозицию, а Президент сформировал коалицию с тем, с кем он хочет. И было бы ясно: кто за что и кто с кем. И было бы нормальное соревнование накануне президентских выборов. Но очевидно, что в такой ясности нет заинтересованности, и поэтому остается такая, мягко говоря, туманная ситуация.
— Но понятно, что такая ситуация неопределенности, туманности вряд ли может продолжаться длительное время. Когда, на ваш взгляд, наступит развязка?
— Политики и политологи говорят об осени. Но на самом деле, помимо дискуссионных текущих моментов (Фонд Госимущества, Одесский припортовый и т.д.), есть определенная долгосрочная стратегия. И тут вопрос состоит в том, какие все же долгосрочные интересы ключевых политических игроков? Я думаю, что в этом смысле у Тимошенко позиция довольно сильная, поскольку она может соревноваться и за должность президента, и за большинство в ВР. У Ющенко ситуация сложнее, потому что на данный момент он проигрывает президентское состязание и, аналогично, у него нет сильной парламентской силы. И никакой ЕЦ не будет ему надежной опорой. Поэтому я не исключаю, что стороны могут даже в условиях конфронтации принимать взаимоприемлемые решения. Если, например, происходит конституционная реформа, которая увеличивает полномочия правительства и парламента, но Президент остается в статусе гаранта Конституции, то, возможно, тогда Тимошенко может пообещать Ющенко поддержку на будущих президентских выборах. Но сейчас, на мой взгляд, Ющенко не хочет воспринимать такую схему. Опять-таки, ему подбрасывают планы, что, дескать, рейтинг Тимошенко упадет, и он выйдет как ключевой кандидат от основных элитных групп. Однако на данный момент это выглядит фантастикой.
— Складывается впечатление, что сейчас в коалиционном лагере действует правило: и вместе невозможно, и врозь никак. На ваш взгляд, что является фактором сдерживания от окончательного коалиционного разрыва для представителей БЮТ и НУ-НС? Они боятся сделать первый шаг в этом направлении из-за опасений оказаться предателями Майдана?
— Действительно, я думаю, что никто из участников нынешней коалиции не хочет брать на себя такую инициативу. Правда, мне кажется, речь тут идет не столько о Майдане, сколько о тех обещаниях, которые были даны избирателям во время прошлогодней избирательной кампании. И этот факт, кстати, — свидетельство того, что избирательные обещания и лозунги что-то да значат, поскольку люди наблюдают и делают выводы. Шаг по развалу коалиции действительно может быть воспринят негативно. Хотя, если это будет делать Тимошенко, я думаю, она сможет объяснить своему избирателю причины такого решения, поскольку она с 2005 года последовательно работает со своим электоратом. Но, вместе с тем, мы понимаем, что и Секретариат, и Партия регионов этим бы воспользовались, заявляя, что Тимошенко просто не в состоянии выполнять премьерские функции. Плюс к этому правовая конструкция, заложенная в нынешнюю Конституцию, не позволяет делать даже логичные шаги. Допустим, премьер действительно подает в отставку, как это бывает во многих странах — но в нынешних условиях это жестко связано с формированием новой коалиции и ограничивает вероятность отставки.
— Как вы считаете, действительно ли пакет так называемых антиинфляционных законопроектов был причиной блокадной тактики депутатов от БЮТ или, как говорят в кулуарах, истинный мотив — нежелание допустить принятие присяги судей КС по президентской квоте, чтобы они не заблокировали конституционные инициативы «бело-сердечных»?
— Да, говорили, в частности, и о том, что таким образом представители БЮТ блокировали принятие присяги судей КС по президентской квоте. Я считаю, что дело не только в пакете антиинфляционных законов. Нужно смотреть шире, поскольку ситуация зашла в глухой угол.
Мы видим с обеих сторон резкие выпады. Но, знаете, когда глава Секретариата Президента пишет статьи о едва ли не фашизации — это уже переходит все возможные и невозможные границы. После заявления Ющенко о том, что Балога выполняет чисто технические функции мы не можем даже списать это на личное мнение Балоги. Тем не менее, он выступает с такими громкими обвинениями и концептуальными заявлениями. Или, например, Фонд Госимущества. Мне кажется, ситуация, сложившаяся с перипетиями вокруг ФГИ, весьма показательна. Вот, скажем, не нравится кандидатура Портнова. Но так цепляться за Семенюк, которая является одиозным примером всего негатива, связанного с ФГИ... На мой взгляд, это сложно аргументировать даже с моральной точки зрения..
Или взять указ Президента о «невыездных» губернаторах. Тут вообще комментарии излишни. В целом же процесс принятия решений в стране заблокирован. Действительно, есть два центра, которые регулярно принимают конфликтные и противоречивые решения.
— Что, по-вашему, кроется за этой ширмой: президентские выборы, или это человеческий фактор, а именно — политическая ревность Президента Ющенко?
— Надо сказать, что проблема по линии «Президент — правительство» существует не только при премьерстве Тимошенко. Аналогичная ситуация была и во время премьерства Януковича. С политической точки зрения то противостояние было очень опасным, и в итоге оно привело, как известно, к досрочным выборам, поскольку действительно было очевидно, что Партия регионов пыталась монополизировать власть. Сейчас продолжается противостояние по линии «Президент — премьер» и, соответственно, перетягивание каната. Тут важно отметить, что электорат Ющенко и Тимошенко сильно пересекается, и это обостряет конкуренцию. Плюс, безусловно, и личностный фактор.
— Сегодня самая крупная коалиционная фракция БЮТ активно продвигает идею парламентской республики. Их коллеги из НУ-НС, а также лично Президент критикуют соратников премьера за то, что, дескать, им новую Конституцию писал господин Медведчук. Но речь даже не в авторстве, поскольку это отдельная тема для разговора. Речь о том, готов ли украинский парламент (если посмотреть на его деятельность последних лет) взять на себя такую колоссальную ответственность?
— Знаете, я очень негативно отношусь к той роли, которую сыграл Медведчук, и мне не хотелось бы, чтобы этот человек каким-то образом возвращался в украинскую политику. Да, в свое время Медведчук в своих интересах проталкивал парламентскую модель. Тогда я принадлежал к числу тех экспертов, которые говорили о том, что идея парламентаризации направлена на ограничение власти будущего Президента, которым тогда, что было очевидно, становился Ющенко. Что необходимо было сделать? Необходимо было принять решение о том, что назначение премьера происходит по результатам выборов, и что Президент не может отправлять премьера в отставку автоматически. Это нужно было сделать. За это, кстати, выступали и демократы, и сам Ющенко. Но накануне тех конституционных изменений демократы говорили: зачем забирать у демократического Президента полномочия, если этот Президент может провести важные для страны реформы?
А что показала практика? В 2005-м, когда у Ющенко были более широкие президентские полномочия, он этим не воспользовался надлежащим образом. Почему? Это отдельная тема. Но факт остается фактом: в 2005году радикальные реформы не были запущены, хотя в обществе была поддержка. Дальше мы видели, с одной стороны, постоянные колебания Президента, с другой — Секретариат Президента перебирал на себя правительственные полномочия.
В любом случае, внезависимости от фамилий политических лидеров, концентрацию власти в одних руках необходимо ограничить. Поэтому возникает вопрос: как двигаться дальше? Чисто президентская модель вряд ли нам подходит (кстати, она не прижилась в Европе). Таким образом, необходимо выбирать между смешанной и парламентской моделями. Но где проходит грань между смешанной моделью и парламентской — сказать сложно. Например, поляки считают, что их модель является парламентской, хотя президент у них избирается путем всенародного голосования. У нас часто апеллируют к Франции, где действительно есть сильный президент и премьер, опирающийся на парламентское большинство. Однако французы синхронизировали эти выборы, и фактически последние годы у власти находится одна политическая сила. И Франция — единственная страна в Западной Европе, имеющая модель сильного президента, который является частью исполнительной власти.
Я сейчас думаю, что на данном этапе нам бы подошел вариант, похожий на польскую модель, когда исполнительная власть — в руках Кабинета Министров, а Президент выполняет функции гаранта, а также играет важную внешнеполитическую роль. То есть, если мы говорим о парламентаризации, то все равно должен быть баланс, поскольку нельзя допускать монополизацию власти одним органом.
— Господин Турчинов прогнозирует, что к концу года Украина получит новую Конституцию. Это, с учетом обостренной конституционной конкуренции между разными политическими силами, на ваш взгляд, реальный прогноз?
— Тут есть два момента. Первое: инициировать и проводить конституционные изменения накануне выборов действительно сложно, поскольку каждый примеряет новую Конституцию на себя. Второе: в условиях, когда мы не знаем, кто выиграет президентские, а кто парламентские выборы, это может подталкивать и элиты, и представителей экспертной среды к выработке сбалансированного решения. В принципе, сегодня все боятся монополизации власти в руках одной политической силы. И опыт после 2004 года показал, что такая практика в условиях Украины не работает. Однако искушения могут быть. На мой взгляд, Президент совершил ошибку, когда, создавая Национальный конституционный совет, заявил, что проект Конституции, разработанный этим органом, можно вынести на референдум в обход парламента. В результате, ответом на это и стали заявления руководства БЮТ о том, что, дескать, мы возьмем и совершенно легитимно проголосуем конституционные изменения в парламенте.
На мой взгляд, во-первых, после решения КС путь референдума в обход парламента закрыт, во-вторых, с нынешним рейтингом Президента выходить на всенародный референдум — рискованно. Конституционные договоренности БЮТ и Партии регионов? Такой вариант вполне возможен, однако у нас в стране многое значит и экспертное, и общественное мнение, поэтому общество нужно аргументированно убеждать, почему и для чего это сделано. Мы помним, что одним из ключевых аргументов непринятия обществом изменений в 2004 году как раз и было то, что политики без учета народного мнения приняли свое решение. Поэтому, даже если и будет конституционная договоренность двух ключевых сил, эту договоренность необходимо еще морально-политически легитимизировать. Легитимизирующим инструментом может стать, например, референдум. Кроме того, и Президента желательно (и возможно) заинтересовать в таких изменениях.
— Вы сказали о том, что с нынешним рейтингом Президенту не стоит выходить на референдум. А чем, по-вашему, объясняется очевидная рейтинговая трагедия и Президента Ющенко, и его политической силы?
— Знаете, мне как историку интересно, как будущие историки этого периода будут оценивать Ющенко. Я думаю, что однозначно за ним будет признана роль в демократизации Украины и тот факт, что страна получила не авторитарный режим, а свободу. С другой стороны, это период неиспользованных возможностей. Кроме того, Ющенко не смог внятно пояснить свою позицию электорату: он постоянно колебался, в то время как, скажем, Тимошенко придерживалась одной линии. Да, и у нее были колебания (все мы помним голосование за закон о Кабинете министров 2006 г.), но, тем не менее, она четко доносила своему электорату месседжи. А Президент колебался (все время, выбирая между союзом с БЮТ и широкой коалицией), а сегодня президентская сторона заняла позицию конфронтации. В итоге, мы не имеем реальных сдвигов, и люди устали. Иногда выглядит так, что Президент выдает желаемое за действительное и порой допускает ошибки на ровном месте. Например, недавнее заявление о том, что Украина получит ассоциированное членство в ЕС уже в сентябре текущего года. А что касается пропрезидентской политической силы, то главная ошибка заключалась в том, что Народным Союзом «Наша Украина» решили управлять административным методом. «Наша Украина» часто не имела своей собственной политической позиции, заявляя устами своих представителей, что она — пропрезидентская сила. Извините, но определение «пропрезидентская сила» — это не политическая позиция. Вечные колебания «Нашей Украины» и привели к электоральным, рейтинговым потерям. Хотя, признаться откровенно, очень жаль, поскольку в 2002—2005 гг. казалось, что это перспективный и интересный проект.
— На днях господин Луценко заявил, что на одной из закрытых встреч нашеукраинцев с Президентом, Виктор Ющенко сказал, что выборы в Киеве должны стать Сталинградом для Тимошенко. Отталкиваясь от этого тезиса, как вы оцениваете роль и вес столичной избирательной кампании: действительно ли эти выборы рассматриваются как стартовая площадка для президентства или все же это иллюзия?
— Если такие слова действительно были сказаны Президентом, то Луценко сразу после этого должен был бы встать и заявить об этом вслух. Сейчас же это выглядит не совсем понятно. Что же касается роли и веса киевских выборов, то, знаете, я бы не переоценивал и не недооценивал их. Прискорбно, что демократические силы так и не смогли объединиться. Вместо того, чтобы преподать урок коррупционерам, они дают Черновецкому новый шанс. Прискорбно не только то, что нет единого кандидата на должность мэра, но и то, что конкурируют блоки, которые называют себя демократическими, но при этом еще более рассеивают электорат: к примеру, парламентский список «Народной Самообороны» распался на три части (поскольку появились блоки Катеринчука и Омельченко). Поэтому выборы в Киеве — не просто неиспользованная демократами возможность, но и повод для разочарования людей. Единственное, на что я возлагаю надежды, так это на то, что наш народ окажется умнее, чем о нем думают политтехнологи.
— В Комитете избирателей Украины допускают срыв выборов. Насколько это реально?
— О таких сценариях действительно говорят. Но я лично считаю, что если демократы сильны, они должны не искать поводов для непризнания итогов выборов, а их выигрывать.
— Возможно, корень политических и, соответственно, экономических потрясений последних лет — выборы. То у нас плановые парламентские выборы, то внеплановые...
— Если говорить о досрочных парламентских выборах-2007, то они, на мой взгляд, были оправданы. Другое дело, что опять-таки демократы не воспользовались и этим шансом, наступив, таким образом, на грабли уже в третий раз (первый — в 2005-м, второй — в 2006 м,когда не смогли сформировать коалицию). Сейчас ситуация складывается так, что новые досрочные выборы в парламент могут стать неминуемыми. Хотя, мне кажется, что в обществе уже есть определенная психологическая усталость.
— А досрочные и «срочные» выборы, на ваш взгляд, дают какой-то результат в части очищения политики или это выборы ради выборов без ощутимых результатов?
— Пока люди не разочаровались в политике и политиках, выборы действительно выполняют функцию очищения. В этом смысле важными были выборы прошлого года, потому что, во- первых, они показали — монополизация власти невозможна, а во-вторых, были наказаны социалисты, а это очень важный урок для других. Кстати, на мой взгляд, именно это стало причиной отказа «Нашей Украины» после выборов от широкой коалиции. Так что эти выборы были оправданы и дали результат. Другой вопрос, что этим шансом не воспользовались.
— Сегодня многие эксперты говорят о необходимости омоложения украинской политики, дескать, придут к власти люди, сознание которых не «засорено» совковыми идеями и все у нас будет хорошо. Можно с этим согласиться?
— Омоложение элит — неминуемо, оно происходит в любой системе. Но когда складывается впечатление, что все покупается и все продается — и в политике, и в науке, и в сфере образования — это, безусловно, деморализирует общество. У нас была надежда на очищение власти в 2004 году, в меньшей степени в 2006-м и 2007-м. Однако когда представители практически всех ведущих политических сил в той или иной степени демонстрируют образцы конъюнктурного поведения, это может привести к деморализации электората. Все выборы последних лет, на мой взгляд, происходили на энтузиазме 2004 года. Люди верили в то, что их голос может реально что-то изменить. Как будет дальше, сказать трудно. Нынешние выборы в Киеве могут привести к разочарованию в выборах как способе изменить ситуацию. В любом случае, мы должны продемонстрировать и политикам, и обществу, что не все покупается и не все продается.
