Носитель знаменитой фамилии, Ольга Богомолец не могла не стать врачом. Хорошим врачом, достижения которого признаны далеко за пределами страны. Собственная клиника сделала из нее бизнесвумен. Кроме того, она воспитывает четверых детей, поет, занимается общественно-политической и благотворительной деятельностью, коллекционирует украинскую домашнюю икону.
— Ольга Вадимовна, что послужило началом коллекции? У вас в доме были фамильные иконы?
— В семье была одна старинная икона, прапрабабушкина. Еще были Библия и крест, который все прятали. Помню из детства, он лежал очень высоко, на шкафу, прикрытый салфеткой. Мои поползновения изучить его пресекались на этапе подставленной к шкафу табуретки. Вспоминаю, как мы с бабушкой делали бумажные цветы на первомайскую демонстрацию и одновременно расписывали пасхальные яйца, кисточкой выводили буквы «ХВ». Мои вопросы, что это значит, оставались без ответа. Но красиво расписывали, раскрашивали — это была семейная традиция. Таких парадоксов, наверное, ни одна страна не знала, кроме нашей бывшей. Ну где еще можно было соединить несоединимое? Куличи пеклись всегда, но это никогда не обсуждалось — тишина. При этом я была сознательной, очень честной, активной пионеркой, комсомолкой, участником стройотрядов, «Зарниц». Для меня это все было искренним и принципиальным, и я ни минуты не сожалею о своем комсомольском прошлом. Никакого интереса к иконам в то время в помине не было, даже предположить, что они войдут в мою жизнь, не могла. И крещение я приняла уже в достаточно зрелом возрасте, по окончании института. Хотя сына раньше крестила, на Западной Украине в греко-католической церкви.
— Стать коллекционером вас подвигнул пример мужа?
— Нет, тогда у меня еще не было ни коллекции, ни мужа. Конечно, сегодня муж-коллекционер влияет на этот процесс. Но первая икона вошла в мою жизнь сама, я была абсолютно не готова к этому. Кстати, эту удивительную историю, сотканную из «неслучайностей», я описала в своей «Истории создания коллекции», которая выйдет к открытию выставки. В те времена народными иконами никто не занимался. Церковь их считала неканоническими и не признавала. Ведь народная икона очень национальная, она ярко и эмоционально передает представление украинцев о божественной помощи, красоте, добре и зле. Очень интересна разница между иконами, написанными в разных регионах. И как человек, привыкший систематизировать и анализировать, я увлеклась иконами всерьез и надолго.
— У вас с мужем разные коллекции и, соответственно, разные интересы?
— Муж коллекционирует предметы милитарики, военной истории. Недавно в Музее культурного наследия Киева открылась выставка из его коллекции. Вся же коллекция насчитывает уже более 50 тысяч экспонатов. В моем собрании только 3000 икон. У нас четкое разделение, есть «женская половина» и «мужская половина».
— Домострой?
— Да. Люблю своего мужа и уважаю. Но предметы милитарики из его коллекции воспринимаю абсолютно по-женски. То есть эта пуговица мне напоминает, что какая-то женщина осталась вдовой, мать — без сына, дети — сиротами... Под моим влиянием коллекция мужа пополнилась очень редкими военными иконами.
— У вас четверо детей — три дочки и сын. Какую из коллекций они предпочитают?
— У них у каждого свои интересы. Сын Андрей пишет музыку, поет, живет в своем, мужском мире. Старшая дочка Катя планирует продолжить медицинскую династию Богомольцев. Ася, средняя дочь, занимается классическим балетом. Только двухлетняя Сонечка пока еще не заявляет о своих мечтах. Мы с мужем говорим, что все, что делаем, делаем для детей. И коллекции собираем — тоже. Но считаем, что другие дети, другие семьи должны иметь доступ к этой информации. Поэтому устраиваем выставки.
— Летом у вас был благотворительный концертный тур по тюрьмам. Почему вы решили это делать и насколько это эффективно на фоне того, что условия содержания в местах лишения свободы оставляют желать лучшего?
— Я не была бы столь пессимистична. Мой первый визит в места лишения свободы был 10 лет назад в ту же колонию, с которой начался нынешний благотворительный тур. Есть перемены к лучшему. Если раньше в этой колонии на той же территории содержалось 1000 заключенных, то сейчас их до 200. В комнате живет не по ...надцать человек, а значительно меньше. Есть возможность учиться, работать, получать образование, которого многие вообще не имели. Есть компьютерные классы и многое из того, чего у них никогда не было на воле. Важно, чтобы был стимул жить и двигаться дальше. В этом туре слилось множество целей воедино. С одной стороны, это профилактика туберкулеза. Один из источников распространения эпидемии — люди, которые выходят их тюрем. История моей семьи связана с туберкулезом. Мой прадед, который стал впоследствии президентом Академии наук, родился в Лукьяновской тюрьме, где под следствием находилась его мать — активистка «Южнорусского рабочего союза». Там он и заразился туберкулезом. И, несмотря на то, что он стал знаменитым ученым, академиком, что все лучшие консультанты и средства были привлечены к его лечению, он, к сожалению, ушел из жизни именно из-за этой болезни. Я не читала в тюрьмах лекции о туберкулезе. Я просто рассказывала о своей жизни, о том, что она складывалась не всегда удачно, не всегда успешно. Я пыталась зажечь в заключенных веру в то, что они сами могут сделать для себя, если захотят.
— Ваша профессия рациональна по своей природе. Врач, мне кажется, не может быть романтиком. Каким же образом вы сочетаете, казалось бы, несочетаемое?
— Думаю, каждый человек ищет себя. Я очень люблю свою профессию, никогда никем другим себя не представляла, в детстве знала, что буду врачом. И сейчас получаю огромное удовлетворение от того, что удалось помочь кому-то. 20 лет назад начинала с выбора: либо брать взятки, оставаясь на государственной службе, либо уходить в частную медицину. Понимала, что по-другому мне не прокормить своих детей. И я ломала все устои. Сегодня счастлива, что удалось построить уникальную клинику, что она успешно работает, что в ней прекрасный персонал и это все — продукт моего ума.
— Вы, кроме прочего, систематически выступаете с благотворительными концертами. Кто-то помогает делать это? Есть меценаты, готовые оказать помощь в организации концертов, выставок и других благих дел?
— Все делаем с мужем самостоятельно. И я очень благодарна ему за это. Кроме того, мы сейчас строим ландшафтно-этнографический заповедник в городе Радомышле Житомирской области. Уже идут реставрационные работы. Там будет создан и постоянно действующий музей украинской домашней иконы. Мы хотим возродить извечные культурные и духовные традиции нашего народа.
